Абсолютная Энциклопедия. Том 2
Шрифт:
– Итак! У нашей мерзкой блудницы нашлись друзья, готовые на все, лишь бы уберечь ее от Божьего суда? – жестко и торжествующе прозвучало в тишине двора.
Все обернулись. У входа на кухню тонкий, как палка, в своей облегающей черной форме полковника милиции, стоял Эмит Барбедж. Он был один. Энергетическое ружье в его руках держало под прицелом всех находившихся во дворе; и даже не глядя вокруг, Хэл знал, что у одного из них, как и у него самого, не было в руках оружия.
– Несите ее обратно, – грубо приказал Барбедж. – Живо!
При этих его словах Хэла вновь охватила холодная ярость; и оттуда же из глубин его
Тишину двора разорвал дикий бессмысленный крик, вырвавшийся из его горла. Он исторгался не только из легких, он рвался из каждого нерва, из каждого мускула его естества, это был самый мощный крик, на который только было способно его тело. Эта лавина звука, направленная исключительно против одного Барбеджа, обрушилась на тощего бледнолицего полковника, словно дубина. На какое-то мгновение Барбедж, казалось, остолбенел от этого крика, и в ту же секунду Хэл, отпрыгнув в сторону, оказался вне зоны поражения из ружья Барбеджа, выхватил свой пистолет и выстрелил.
Само решение и действия были правильными. Но его тело не подвергалось с детства безжалостным тренировкам, и от него не требовалось постоянно поддерживать себя в безукоризненной физической форме. Занятия с Малахией в раннем детстве и последняя пара лет самостоятельной тренировки на Энциклопедии не могли дать его телу того, чем оно обладало бы, будь он рожден и воспитан на Дорсае. Выпущенный из его оружия энергетический заряд попал не в Барбеджа, в которого он целился, а в ружье, выбив его из руки офицера. Оно оказалось на бетонных плитах двора; кончик его дула тускло светился красным светом.
И Барбедж, в отличие от Хэла, который оказался не на высоте, Барбедж превзошел самого себя. Несомненно, он был дважды выбит из колеи, сначала этим безумным криком, а потом потерей оружия, но он пришел в себя прежде, чем Хэлу удалось полностью восстановить свое равновесие. Безоружный он бросился к грузовику, возле которого стояли носилки Рух.
Хэлу никак не удавалось поймать его на мушку, слишком много людей было между ними. И, отбросив в сторону свой пистолет, он рванулся вперед наперехват Барбеджу, достав его как раз в тот момент, когда тот достиг заднего борта грузовика. Ухватив за пояс и за плечо яростно сопротивляющееся тело, Хэл поднял его высоко в воздух. Он сделал это так легко, словно поднял над собой одетое в мужскую одежду и набитое соломой чучело.
– Нет! – произнесла Рух.
Звук ее голоса был вряд ли сильнее, чем раньше, минуту назад, когда он с ней разговаривал; но Хэл услышал этот шепот и остановился. Ярость сжимала его своей ледяной рукой.
– Почему? – спросил он. Барбедж, которого он все еще держал над головой, замер, понимая, что в любую минуту может запросто окончить жизнь на плитах двора.
– Ты не можешь причинить ему вред, – сказала Рух. – Поставь его на землю.
Дрожь судорогой пробежала по всему его телу; но он продолжал держать Барбеджа в воздухе.
– Ради меня, Хэл, – услышал он ее голос, пробившийся сквозь сковывающую его ярость, – опусти его снова на землю.
Хэл выполнил просьбу Рух. Барбедж стоял, словно в ступоре, его окаменевшее лицо смотрело на Рух, а не на него.
– Его надо остановить, – пробормотал Хэл. – Еще давным-давно Джеймс Сын Божий говорил мне о том, что его надо остановить.
– Джеймс был слишком любим Господом, равно как и многими из нас, – сказала Рух. С большим усилием она приподнялась на носилках и заглянула Хэлу в лицо. – Но даже и святые не всегда правы. Я снова говорю тебе, ты не можешь навредить этому человеку. Он принадлежит к Избранным и слушает только себя и Господа. Ты думаешь, что, разбив его тело, сможешь наказать его за то, что он сделал со мной и с другими. Но его тело для него ничего не значит.
Хэл повернулся и пристально посмотрел на белое лицо над черным воротом мундира, которое не видело никого, кроме Рух.
– Что тогда? – услышал Хэл свой голос. – Что-то же должно быть сделано.
– Вот и сделай это, – сказала Рух. – Сделай то, что будет гораздо ужаснее, чем просто разрушить его смертную оболочку. Он не услышит своих товарищей. Оставь его Господу. Оставь его одного внимать гласу Божьему.
Хэл все еще внимательно следил за Барбеджем, ожидая, что тот вот-вот заговорит. Но, к его удивлению, Барбедж молчал. И не двигался. Он просто стоял и смотрел на Рух, которая снова опустилась на носилки.
Какое-то время во дворе не было заметно никакого движения. Затем медленно боевики стали заносить носилки в машину; погрузив их, они забрались в нее сами, присоединившись к тем, кто их уже ждал там. Хэл продолжал стоять, зорко следя за тем, чтобы Барбедж не смог поднять упавшего ружья. Но тот так и не пошевелился, выражение его лица не изменилось, он все так же напряженно всматривался в темноту брезентового фургона, в котором исчезла Рух.
Загудели моторы грузовиков.
– Хэл! Давай сюда! – услышал он голос Джейсона. Медленно, не отрывая глаз от Барбеджа, Хэл отступил на два шага назад и поднял отброшенный им пистолет там, где он упал. Осторожно, не поворачиваясь спиной к милицейскому офицеру, он запрыгнул в кузов грузовика, в котором была Рух. Забравшись, он обернулся в его сторону и, стоя у вновь поднятого заднего борта, не выпускал из руки пистолета, пока грузовик медленно выруливал из двора и до тех пор, пока стена не скрыла его из вида.
Но Барбедж так и не сдвинулся с места.
Глава 55
Самые удобные пути между звездами не всегда самые прямые; и поэтому для Хэла кратчайшим путем на Дорсай оказался полет сначала вместе с Рух на Культис, а уже оттуда на другом корабле к месту своего конечного назначения.
Итак, он снова в космопорте Омалу. Стараясь не обращать внимания на довольно-таки прохладный воздух и ослепительный свет Фомальгаута, раскаленной белой точкой висящего над головой, Хэл пересек поле взлетно-посадочной площадки. Увидев встречавшую его Аманду, в тот же миг он почувствовал, будто камень свалился у него с души. Внезапное чувство любви захлестнуло его, и его руки, повинуясь неосознанному импульсу, как бы сами по себе заключили ее в объятия.
Он ощутил ее стройное, сильное и такое живое тело, и в следующее мгновение ее руки обвили его шею и она крепко прижала его к себе. Они стояли молча, прижавшись друг к другу, забыв обо всем на свете. Хэл впервые осознал, насколько призрачно и мимолетно почти все в жизни по сравнению с этим моментом. Он ни за что не хотел выпускать ее из рук, но понимал, что они не могут вечно стоять вот так, сжимая друг друга в объятиях, посреди терминала. Наконец он разжал руки; она тоже отпустила его и отступила на шаг назад.