Абсолютная защита
Шрифт:
– Я уже не помню, какой…
– Вспомнить можешь? – неожиданно обратился он ко мне на «ты». Но Ян строго взглянул на него. Тот тут же замолчал, видимо поняв, что ему нельзя задавать вопросы, пока со мной беседует Ян. Вероятно, эта бандитская субординация была достаточно строгой, и никто не смел нарушать ее.
Ян опять спросил:
– Хорошо, а потом вы можете его вспомнить?
– Может, и вспомню, не знаю…
– А что было дальше?
– А потом, после того как я отправил сообщение на пейджер, мне в консультацию кто-то принес конверт
– Записку, конечно, не читали?
– Нет, не читал, – покачал я головой.
Ян хлопнул рукой по столу.
– Ну что я говорил! – сказал он громко. – Все сходится! – обратился он к своим коллегам. – Он жив, и записка является подтверждением этого.
Я расширил глаза. «Кто он?» – подумал я. Но спросить не решился.
– Хорошо, – обратился ко мне по имени-отчеству Ян, – вы вспомните, пожалуйста, как передали ей записку. Она ее прочла. Что дальше было? Какая ее реакция? Нас это очень интересует. Она обрадовалась, расстроилась, успокоилась? – как бы стал он подсказывать мне.
Я пожал плечами:
– Вроде все было нормально… Я особого внимания не обращал на ее реакцию. Она меня сразу к двери поставила на всякий случай…
– Так, а дальше?
– Я не видел ее лица. Стоял около двери, и мне не было видно. А потом она быстро сожгла записку и пепел в окно выбросила.
– Видите, – снова обратился Ян к собеседникам, – все сходится! Все не зря!
Неожиданно один из собеседников сказал:
– Знаешь, Ян, может, здесь просто совпадение… Может, кто-то просто…
– Да ладно! – оборвал его Ян. – У тебя с мозгами всегда было неважно! Ты никогда не можешь просчитывать ходы противника. А я все четко вижу. Ладно, мы ее проверим. Так, – обратился Ян ко мне, – вы можете пронести ей записку от нас или мобильный телефон?
– С телефоном сложновато будет, – сказал я, – потому что там все прослушивается, и у меня могут быть неприятности.
– Хорошо, верю, – сказал Ян. – А маляву?
– С запиской проблем нет, пишите.
– Мы сейчас напишем. – Ян тут же придвинул к себе листок бумаги и стал писать что-то. Закончив, он протянул записку мне. Она была не запечатана.
– Мы вам доверяем, – улыбнулся Ян. – Видите, я даже не запечатываю записку. Но у нас к вам будет одна просьба. Вы можете говорить ей про наш разговор, что мы вас пригласили сюда, что сидели в этом кабинете, рассуждали о том о сем… Но когда она будет читать эту записку, внимательно следите за ее реакцией. Потом мы с вами встретимся в каком-нибудь уютном местечке, – Ян встал и взял меня под руку, чтобы проводить до дверей кабинета, – и вы нам расскажете, как она читала записку, что у нее в это время было написано на лице. Сможете это сделать?
– Постараюсь, – кивнул я головой. – А если она прервет со мной контакт после того, как узнает, что мы общались с вами?
– Она не прервет с вами контакт. Скоро будет суд, и вы ей нужны. Следствие скоро заканчивается, дела у нее достаточно плохи, и она не будет менять адвоката перед судом. Лошадей на переправе не меняют – так, по-моему, говорят? – улыбнулся Ян.
– Спасибо, конечно, за сравнение меня с лошадью…
Ян с улыбкой похлопал меня по плечу, оценив мой юмор.
– Ничего, если все получится так, как мы задумали, у вас будет много денег. Мы вас не обидим. И вообще, у вас проблем не будет. Хотите у нас в банке работать? – неожиданно сказал Ян и всмотрелся в мое лицо.
– Не знаю… Нужно сначала это дело закончить, – ответил я.
Ян пошел провожать меня. Когда мы выходили из здания, он опять взял меня за руку, приблизился ко мне и, наклонившись, сказал на ухо:
– Я почему-то вам верю. Не думаю, что вы играете с ней в одну игру. Я верю в случайность. И в подтверждение раскрою вам небольшой секрет. Дело вот какое… Я не очень верю в убийство этого охранника. Я думаю, что он жив, потому что кто-то машину взорвал. А это мог сделать только Сергей Ломакин.
– Почему вы так решили? Ведь сестра была на опознании, вроде труп опознан…
– Это все игра, – махнул рукой Ян. – Нас так дешево не проведешь. Дело в том, что наши бабульки заныкались в связи с этим взрывом…
– Вы хотите сказать – исчезли? – уточнил я.
– Да, двадцать миллионов гринов. Нормальная сумма, да? Так вот, все это дело они подстроили, со взрывом, с пропажей… И в тюрьму она не случайно села. Я это чувствую. Тут все сходится. Ну ничего, мы это дело раскроем! Так что внимательно смотрите за ее реакцией на записку. А Ломакина мы найдем своими силами, – сказал Ян и протянул мне руку на прощание.
Я был ошарашен его словами. Неужели действительно Ломакин жив? Быть такого не может!
В тюрьму к Марине я поехал на следующий день. Перед этим я все же прочел записку – уж больно хотелось узнать, о чем она. Тем более что записка была не запечатана.
Там было следующее: «Мариночка, мы очень переживаем за твое здоровье, очень волнуемся. Ты молодец, что придумала такую комбинацию. Твоего ищем и обязательно найдем. Мы знаем, что он жив. Так что подумай, как облегчить свою ситуацию. Сама понимаешь, что сейчас находишься в тяжелом положении. И ты знаешь наши возможности и связи. Так что до скорого свидания! Мы очень надеемся, что ты нам поможешь. Твои друзья». И внизу была поставлена буква «К». Вероятно, это подпись того, кто писал записку. Вообще-то я говорил с Яном… Значит, его фамилия начинается на букву «К», а может быть, это кличка…
Через несколько минут я сидел в кабинете. Вскоре появилась Марина, уже в нормальном виде, причесанная и аккуратная. Она очень обрадовалась, подошла ко мне и поцеловала в щеку.
– Ну, как дела? – спросила она.
– Боюсь, не очень хорошие, – ответил я и стал рассказывать ей о своем визите в банк. При этом я смотрел внимательно за ее лицом. Она резко изменилась, побледнела.
– И записочку вам передали, – сказал я и протянул ей листок. Марина быстро пробежала его глазами. Я наблюдал за ее реакцией. Она погрустнела, заволновалась.