Абсолютное оружие (сборник)
Шрифт:
Он остановил танк с подветренной стороны трубы. Скорость ветра достигала уже ста тринадцати миль в час. Клейтон выскользнул из Зверя, прихватив несколько отрезков трубы, материал для заплат, паяльную лампу и ящик с инструментами. Все это он обвязал вокруг себя, а сам привязался к танку прочным нейлоновым канатом.
Снаружи ветер сразу его оглушил. Он грохотал и ревел, точно яростный морской прибой. Клейтон увеличил подачу кислорода в маску и принялся за работу.
Через два часа он наконец закончил ремонт, на который обычно хватает пятнадцати
Клейтон вскарабкался обратно в танк, задраил люк и без сил повалился на пол. Под порывами ветра танк начал вздрагивать. Но Клейтон не обратил на это никакого внимания.
– Алло! Алло! – кричал Неришев по радио.
Клейтон устало взобрался на сиденье и отозвался.
– Скорей назад, Клейтон! Отдыхать сейчас некогда. Ветер уже сто тридцать! По-моему, надвигается буря!
Буря на Карелле! Клейтону даже думать об этом не хотелось. За все восемь месяцев такое случилось только один раз, скорость ветра дошла тогда до ста шестидесяти миль.
Он развернул танк и тронулся в обратный путь, прямо навстречу ветру. Он дал полный газ, но машина ползла ужасающе медленно. Три мили в час – вот и все, что можно было выжать из мощного мотора при встречном ветре скоростью сто тридцать восемь миль в час.
Клейтон глядел упорно вперед. Судя по длинным струям пыли и песка, все вихри бескрайних небес устремились в одну-единственную точку – в его смотровое стекло. Каменные обломки, подхваченные ветром, летели навстречу, росли на глазах и обрушивались все на то же стекло. И всякий раз Клейтон невольно съеживался и втягивал голову в плечи.
Мотор начал захлебываться и давать перебои.
– Нет, нет, малыш, – выдохнул Клейтон. – Не сдавай, погоди! Сначала доставь меня домой, а там как хочешь. Уж пожалуйста!
Он прикинул, что до станции еще миль десять, и все против ветра.
Вдруг что-то загрохотало, будто с горы низвергалась лавина. Это грохотала каменная глыба величиной с дом. Ветер не мог поднять такую громадину и просто катил ее, вспахивая ею каменистую почву, как плугом.
Клейтон круто повернул руль. Мотор надрывно взревел, и танк невыносимо медленно отполз в сторону, давая глыбе дорогу. Клейтон смотрел, как она надвигается, его трясло; он барабанил кулаком по приборной доске:
– Скорей, крошка, скорей!
Глыба с грохотом пронеслась мимо, она делала добрых тридцать миль в час.
– Чуть не шарахнуло, – сказал себе Клейтон.
Он попытался снова повернуть Зверя против ветра по направлению к станции, но не тут-то было.
Мотор выл и ревел, силясь справиться с тяжелой машиной, но ветер, как неумолимая серая стена, отталкивал ее прочь.
Стрелка индикатора показывала уже сто пятьдесят девять в час.
– Как ты там? – спросил по радио Неришев.
– Превосходно! Не мешай, я занят.
Клейтон поставил танк на тормоза, отстегнулся от сиденья и кинулся к мотору. Отрегулировал зажигание, проверил смесь и поспешил назад к рулю.
– Эй, Неришев! Этот мотор скоро сдохнет!
Долгое мгновение Неришев не отвечал. Потом спросил очень спокойно:
– А что с ним случилось?
– Песок! – сказал Клейтон. – Ветер гонит его со скоростью сто пятьдесят девять миль в час. Песок в подшипниках, в форсунках, всюду и везде. Проеду сколько удастся.
– А потом?
– А потом поставлю парус, – отвечал Клейтон. – Надеюсь, мачта выдержит.
Теперь он был поглощен одним: вел машину. При таком ветре Зверем нужно было управлять, как кораблем в бурном море. Клейтон набрал скорость, когда ветер дул ему в корму, потом круто развернулся и пошел против ветра.
На этот раз Зверь послушался и лег на другой галс.
Что ж, больше ничего не придумаешь. Весь путь против ветра нужно пройти, беспрестанно меняя галс. Он стал поворачивать, но даже на полном газу машина не могла держать против ветра круче, чем на сорок градусов.
Целый час Клейтон рвался вперед, поминутно меняя галс и делая три мили для того, чтобы продвинуться на две. Каким-то чудом мотор все еще работал. Клейтон мысленно благословлял его создателей и умолял двигатель продержаться еще хоть сколько-нибудь.
Сквозь слепящую завесу песка и пыли он увидел еще один карелланский корабль. Паруса у него были зарифлены, и он кренился набок так, что страшно было смотреть. И все же он довольно бойко продвигался против ветра и вскоре обогнал Зверя.
«Вот счастливчики, – подумал Клейтон. – Сто шестьдесят пять миль в час для них – всего лишь попутный ветерок!»
Вдали показалось серое полушарие станции.
– Я все-таки доберусь! – завопил Клейтон. – Открывай ром, Неришев, дружище! Ох и напьюсь же я сегодня!
Мотор словно того и ждал – тут-то он и заглох.
Клейтон яростно выругался и поставил танк на тормоза. Проклятое невезенье! Дуй ветер ему в спину, он бы преспокойно прикатил домой. Но ветер, разумеется, дул прямо в лоб.
– Что думаешь делать? – спросил Неришев.
– Сидеть тут, – ответил Клейтон. – Когда ветер поутихнет и начнется ураган, я приду пешком.
Двенадцатитонная махина вся содрогалась и дребезжала под ударами ветра.
– Знаешь, что я тебе скажу? – продолжал Клейтон. – Теперь-то уж я наверняка подам в отставку.
– Да ну? Ты серьезно?
– Совершенно серьезно. У меня в Мэриленде ферма с видом на Чесапикский залив. И знаешь, что я буду делать?
– Что же?
– Разводить устриц. Понимаешь, устрица… Что за черт!
Станция медленно уплывала прочь, ее словно относило ветром. Клейтон протер глаза: уж не спятил ли он? Потом вдруг понял, что танк хоть и на тормозах, хоть и обтекаемой формы, но ветер неуклонно оттесняет его назад.
Клейтон со злостью нажал кнопку на распределительном щите и выпустил сразу правый и левый якоря. Они с тяжелым звоном ударились о камни, заскрипели и задребезжали стальные тросы. Клейтон вытравил семьдесят футов стального каната, потом закрепил тормоза лебедки. Танк вновь стоял как вкопанный.