Абсолютное программирование

Петров Сергей

– Я тебя, Илья, не тороплю, – подсказал мне выход сам Виталий. – Твое мнение меня, конечно, интересует, но ты сейчас лучше промолчи. Информации к размышлению у тебя достаточно, подумай, а на неделе обсудим. Ты такой же владелец Крыши, как и я, и без твоего согласия никакие реформы не начнутся. Если согласишься – будем работать. Возможен и другой вариант: допустим, тебе не нравятся мои идеи. Фирму в этом случае делить, конечно, не станем – собственное дело ты не потянешь. Заплачу тебе приличные отступные, плюс разумный процент с будущих доходов. Расстанемся по-хорошему. Твои мозги много значили для нас, но сейчас мы имеем все, чтобы жить самостоятельно.

Я смолчал в ответ на шокирующую откровенность негодяя, которого

я только что считал почти другом. И не потому, что не имел, что ответить. Меня выбрасывали, как отслужившую свой срок вещь, предварительно обрезав пуговицы. Тут уж сам ангел возмутился бы, а я далеко не ангел. Я смолчал потому, что в голове вдруг возник новый вопрос, от которого мурашки побежали по спине: а интересно, как давно Виталий знакомился с моими материалами? Вернее, когда последний раз эти ребята снимали информацию с моего домашнего оборудования? Пока что разговор крутился вокруг тем, которые интересовали меня как минимум полгода назад. Но ведь с тех пор распределенный интеллект из голой идеи превратился в реальность! В конце концов, сейчас там, в моей пустой холостяцкой квартире, заканчивает, а может, уже закончил решать свою первую настоящую задачу первый в мире клиент РИ. Мой гениальный спайдер, которого я втайне писал по ночам и выходным, лишая себя сна и отдыха, крутится сейчас на самом мощном моем компьютере и должен ответить на простой вопрос: когда наступит конец света. Не сказочное второе пришествие с расселением душ по кущам и сковородкам, а конкретный конец жизни, всеобщая гибель человечества, погрязшего в собственном неуправляемом прогрессе, захлебнувшегося в собственных нечистотах. Распределенный интеллект способен решать такие задачи, надо лишь суметь задать ему этот вопрос. Я сумел. Это высшее достижение моей жизни, все, что у меня сегодня есть. Неужели эта сволочь украла у меня последнее?

– Ты знаешь, Виталь, что-то мне нехорошо. Ты в самом деле уверен, что твоя таблеточка без последствий?

– Все нормально, Илья, не волнуйся. Давай-ка закончим на сегодня. Пошли я тебя до дому довезу, я Виктора не отпускал. По аппаратным пройдемся?

– Пошли, – сказал я. Такая у нас традиция – перед уходом с работы пройтись по аппаратным, поговорить с дежурной службой. Сегодня нет никаких причин от нее отказываться.

Виталий поднялся, включил верхний свет, мгновенно разрушив ночной уют кабинета. Запахло табачищем и перегаром. С удовольствием и чистой совестью потянулся, убрал в сейф графин и стаканы, мой так и поставил вместе с невыпитым виски. Сейф тщательно запер и опечатал. Я только сейчас обратил внимание, как тщательно он его запирает и опечатывает. Плюет на круглую латунную печатку, размазывает слюну пальцем, с кряхтением прикладывает печатку к пластилину, вглядывается в оттиск, дергает ручку. Педант. Как я смог так долго работать вместе с этим человеком?

Виталий позвонил в охрану. Через пару минут в кабинет вошел Санек – невысокий квадратный коротко стриженый парень лет тридцати. Отличный охранник – корректный, внимательный, умный. Костюм на его фигуре – словно Санек в нем родился. Выслушал указание последить за камином, ответил «есть». Наверное, бывший офицер какого-нибудь спецназа. Охрану Виталий лично подбирал. Все парни – как горошины из одного стручка. Без особых примет.

Я зашел в свой кабинет за плащом. После натопленного и прокуренного кабинета Виталия меня встретили полумрак, тишина и свежий прохладный воздух. На потолке подрагивал отсвет неоновых реклам. Не зажигая света, нашел в шкафу плащ. Постоял посреди кабинета, раздумывая, что же это такое со мной сегодня приключилось.

Открылась дверь. На фоне желтого пятна света из приемной Виталий выглядел безликим черным силуэтом. За его спиной маячил Санек.

– Пойдем, Илья.

Мы молча спустились на лифте на рабочий этаж.

Здесь кипела жизнь. По коридору бродил народ. В курилке

напротив туалета топтались Генка Рагозин и пара девчонок из отдела SWIFT. При нашем появлении Генка по-школьному спрятал за спину сигарету. Девчонки расслабленных поз не изменили. Виталий, воспользовавшись юбилеем и запахом выпитого, пообнимался с хихикающей женской частью компании, пошептал что-то пошлое в украшенные сережками ушки, и мы проследовали в аппаратные.

В аппаратной магистральной связи висел густой аромат кофе. Пятнадцатиатмосферная кофеварка, хрюкая, выдавливала из себя последние капли густого, хоть ложку ставь, напитка. Начальник расчета и двое операторов с кружками наперевес нетерпеливо толклись возле нее. Наше появление было встречено предложением поделиться, на которое Виталий отшутился тем, что на сегодня питья нам, в общем, достаточно. Я, как обычно, поинтересовался состоянием каналов. Все в норме. Спутниковый на Штаты стоял, как вкопанный. Оптоволоконный на московское кольцо – тоже без проблем. На кабельной привязке с утра прошло плановое обслуживание, пришлось повозиться с резервированием, но сейчас уже все в норме. Сетевые шлюзы работают штатно.

В аппаратной клиентской связи опять воевали с Северо-Восточным банком. В Анадыри субботнее утро, банк открылся, но никого из специалистов, естественно, на работе не оказалось. Саша Кравченко хрипло диктовал по междугородке тамошнему бестолковому оператору настройки клиентского комплекта и отмахивался от Петра Сергеевича, начальника расчета, который мешал ему разными советами. Обе Леночки осваивали факс, пытаясь передать какую-то бумажку то ли в Англию, то ли на Кипр. За модемными стойками ощущались возня и бормотание: парни из отдела эксплуатации занимались перекладкой кабелей. Встретившись с шальным невидящим взглядом Петра Сергеевича, мы молча уважительно развернулись и покинули помещение.

В шифровалке откликнулись только на третий звонок. В обитой железом двери на уровне груди открылось окошко, и на полочку ладошкой вверх легла изящная ручка с идеальным маникюром. Выдача кодовых таблиц и ключей у нас допускалась только по письменной заявке начальника расчета. У Виталия заявки не оказалось, поэтому он перевернул ручку ладошкой вниз и приложился к ней в долгом поцелуе. Из-за обитой железом двери раздалось приглушенное «ой», и ручка, вырвавшись из-под Виталия, исчезла. Виталий по плечи засунул в окошко голову и застыл в такой позе. Слышалось его бубнение и взрывы женского хохота.

Я не стал дожидаться конца сцены. Виталий вел себя отвратительно, нагло, фактически издевался надо мной, наслаждаясь своей властью. Изгалялся.

Да и черт с ним. Я пошел дальше.

Вычислительный центр встретил прохладой. Гудели кондиционеры. Из трех машин работали две – ночной режим. С оператором мы прошли в серверную, полюбоваться на пару новеньких «Хьюлеттов». Они стояли, распотрошенные, – отдел эксплуатации только утром начал их конфигурировать.

Зашел на SWIFT. Там за терминалом сидел одинокий Иванов, угрюмо долбил по клавишам. Девочки из курилки до сих пор не вернулись. Будь на моем месте Виталий, обглоданный труп Иванова вывесили бы в коридоре в назидание остальным начальникам расчетов. Я похлопал Иванова по плечу и вышел.

В аналитическом зале жизнь кипела так же, как и днем, и утром, и вечером. Земля-матушка круглая, на ней где-нибудь обязательно что-нибудь да происходит. Из выгородки финансовой группы неслись восторженные вопли: похоже, лихорадило токийскую биржу. Остальная братия, сидя за своими компьютерами, тревожно, как боевые кони к звукам сражения, к ним прислушивалась. Собравшиеся за совещательным столом начальники дежурных групп все, как один, указывали пальцами на что-то в рейтеровской сводке, выведенной на экран проекционного монитора. Начальник расчета бросился ко мне с объяснениями, но я остановил его жестом руки: дескать, работайте парни, не буду мешать.