Абстрактные дали познания
Шрифт:
– Есть такая теория, не слишком распространенная и известная, но тем не менее многим людям хоть раз в жизни приходящая в голову, - продолжил Николай, - что строение солнечной системы схоже по строению со строением атома. Оно так и называется - планетарное строение атома. Ну то есть любая звездная система похожа по строению на атом и наоборот. В центре ядро атома, то есть звезда, а вокруг вертятся электроны, то есть планеты. Это, конечно, по-дилетански, примитивно, но в целом что-то общее есть. Если продолжить рассуждения, то из атомов состоит клетка, а из звездных систем галактика. Из клеток организм, а из галактик вселенная. Первоначально до большого взрыва наша вселенная существовала в виде некоего тела, которое, взорвавшись, стало расширяться. В нашем примере - некое тело это
Евген так ничего и не понял, связи не ощутил, но вновь поддакнул, задаваясь немым, но закономерным вопросом, с чего бы это Хантера так понесло.
– Ты не думай, что я того, просто долгое муторное просиживание штанов в офисе часто наводит на философские размышления, - Хантер усмехнулся немому вопрошанию Евгена, - крышу аж порой сносит. Вот, возможно, поэтому я и выхожу на охоту, чтоб не сбрендить окончательно. Тут первобытность, тут не задаешься вопросами, тут либо ты, либо тебя, образно, конечно, но впечатления такие... Так вот, к теме, по этой теории выходит, что наша вселенная это один большой организм, возможно, какого-то вполне материального живого существа. Такая бесконечность своеобразная, мы, ты и я, тоже чьи-то вселенные, и этих вселенных много, разных всяких, сколько живых существ на земле.
– Подожди, - Евген кажется стал понимать, что имел в виду Хантер, - я кажется понял. Солнечная система - это атом, галактика - это клетка, а вселенная - это организм, состоящий из миллиардов клеток... Вот интересно, а что из себя представляет организм нашей вселенной...
– Тсс, - Хантер неожиданно перебил младшего товарища, - вот он.
Низко склоня голову к земле, принюхиваясь, по освещенной площадке неторопливо, опасливо брел пес. Не сказать, что он был огромный, но достаточно большой для дворовой бродячей собаки. Пес часто приподнимал голову и осматривался, при этом не переставая принюхиваться. Кажется, охотников он пока не учуял.
Хантер приподнял ружье и присел на одно колено.
– Что из себя представляет организм нашей вселенной, говоришь, - прошептал Хантер, - парадоксально, но да вот хотя бы такой же псины. Эта еще ничего, а может быть, что и облезшей, зачуханной дворняги. Так что мы не просто догхантеры, мы в таком разе догхантеры вселенной. И это тебе не компьютерные космические стрелялки, это правда жизни, это реальность. Сейчас мы мочканем не просто псину, а чью-то вселенную...
Хантер прицелился...
Он перекатился всем своим огромным бесформенным водянистым телом и навел распылитель на воя. Ух как он ненавидел этих воев, без причины, просто ненавидел. Падальщики, путаются все время под телом, еще и присосаться могут, в проявлении любви и преклонения. Твари, никчемные твари. Многие любят их, разводят, якобы вои друзья и верные спутники. А его тошнит от них, ничего кроме брезгливости у него по отношению к воям не возникает. Раньше, когда еще не было распылителей, воев убивали, просто засадив в него изрядный кусок железа. Потом вои долго валялись, пухли, воняли и гнили. Не эстетично было и сплошная антисанитария. Сейчас придумали распылители, доля секунды и от воя не оставалось ничего, даже атома малейшего, пустота. Весьма полезный и рациональный прибор.
Вой давно заметил его и, радостно булькая, водянистым телом покатился в его сторону. Ну вот, сейчас присосется. Кому нужны эти булькающие нежности... Тьфу...
Он прицелился и нажал на запуск распылителя. Миллионная доля секунды и от воя ничего не осталось. Он удовлетворенно булькнул...
Хантер нажал на курок. Последнее, что видел Евген, была ярчайшая вспышка. Затем ничего не стало, совсем ничего. Ни Евгена, ни Хантера, ни Земли,
ДУХ ДРЕВНЕГО ВОИНА, ИЛИ МИСТИЧЕСКИЕ МЕСТА КАК ОНИ ЕСТЬ
– Место таинственное, нехорошее.
Старик склонился над затухающим костром, разворошил палкой угли и подбросил сухих веток. Струйка дыма взвилась в воздух, старик не успел уклониться и глотнул едкую гарь. Он закашлился, на глазах выступили слезы. Старик протер их тыльной стороной ладони, но вызвал лишь еще большую слезоточивость. Минуты через две старик стал приходить в себя и смог наконец открыто, не жмурясь, посмотреть на гостя. Глаза его еще оставались мокрыми от слез, в них отразился отблеск вновь вспыхнувшего яркого рыжего пламени. Студент поежился.
Ночь была безлунная и холодная. Старик был пастухом, а студент - корреспондентом-практикантом областной газеты. Сколько их уже тут побывало за последние пять лет, с тех пор как произошел тот случай, сделавший их небольшое поселение известным далеко за пределами района. И корреспондентов, и ученых, и странных людей в одинаковых одеждах с однотипными серьезными лицами, да и просто любопытных. Разные цели двигали этими людьми. Корреспонденты гнались за сенсацией, ученые за таинственными открытиями, сделавшими бы их как минимум знаменитыми, а то и лауреатами всеразличных премий, любопытные обычно просто напивались на природе, с целью отогнать собственные страхи, что двигало однотипными лицами - знали лишь сами лица. Объединяло их пожалуй только одно - все они так и уезжали, не познав мистической тайны странного места. Корреспонденты увозили с собой сенсационную статью, полностью являвшуюся плодом их большого воображения, ученые уезжали, недовольно плюясь и фыркая, но уже мысленно дебатируя с противниками своей теории, любопытные увозили больную голову, как следствие похмелья, а однотипные - лишь свою однотипность, плюс отчет о проделанной работе. Но цель, с которой они все сюда пожаловали, так и оставалась лишь целью, и как бы по наследству передавалась следующим посетителям, пытавшимся раскрыть тайну.
Студент был очередным гостем. Газета уже посылала и не раз своих корреспондентов с целью добыть сенсацию. Сенсация-то добывалась, но главред прекрасно знал, чем, точнее кем она была рождена. Но газете нужен был тираж, поэтому раз в год выпускали новый вариант сенсации. В конце концов фантазия иссякла, сотрудникам газеты надоели командировки за тридевять земель и выпуск очередной сенсации не предполагался. Но тут в редакции объявился студент журфака местного университета, которого требовалось чем-то занять, главреду ничего лучшего не пришло в голову, как послать его за новой сенсацией, печатать ее он не предполагал, зато на какое-то время, а то и до конца практики избавлялся от студента. Практикантов он не любил, без особых причин, видимо, потому, что его самого не любили, когда он в свое время являлся практикантом - что посеешь, то и пожнешь.
Студент добросовестно опросил местных жителей на предмет данного ему редакцией задания, но как и следовало ожидать, кроме мифов и легенд, ничего путнего не добился. Ему посоветовали побеседовать с местным пастухом, человеком бывалым, знающим все о всех, ну а о тайне уж тем более, поскольку пас по ночам овец недалеко от таинственного места. Ближе к вечеру практикант отыскал старика в степи, еще издали заметив большую отару овец, и остался ночевать с пастухом.
– Да, место действительно таинственное и нехорошее, - старик глубоко, устало вздохнул.
– Честно сказать, ничего нового, кроме древних мифов и легенд, которые ты, видимо, уже слышал, ничего я тебе не скажу. Любое подобное место окружает масса легенд. Сам посуди, одинокий курган по среди степи, рядом ни гор, ни даже пригорков нет. Геометрически правильной формы полусфера, заросшая давно травой и кустарником. Ясное дело, не природы работа.