Абстрактные дали познания

Бронников Дмитрий Леонидович

Конечно, сие понимание мало обрадовало Афоню, даже огорчило, но по жизни привык он к халяве, и закралась невольно в его голову шальная мысль - а вдруг и с Адом проскочит. Нет, то что он попадет именно в Ад, Афоня нисколько не сомневался, вот только, кто его знает, может и нет так страшен этот Ад, как люди о нем говорят. Люди любят преувеличивать и пугать друг друга страшными сказками, может Ад на самом деле ничуть не страшнее пьяного мордобоя в кабаке, что у леса. Это только со стороны страшно, а как сам замахнешь поллитру, войдешь в раж, показывая всю молодецкую

удаль, так даже и по нраву придется. Он сам очень даже по молодости любил кабацкие забавы. Одно НО, старым он стал и будут ли ему теперь по плечу кулацкие бои.

Решив оценить степень опасности и своей готовности к попаданию в Ад, Афоня с неприсущей ему в былые времена заинтересованностью принялся изучать разные религиозные и не только книги, выискивая в них хоть какое упоминание Ада. То что он в них почерпнул, не слишком вдохновляло. Особенно ему не понравилась книга некоего Данте, где довольно живописно описывались страдания грешников. Ничего общего с кабацким мордобоем семь кругов Дантова Ада не имели и выглядели довольно неприятно.

– Тьфу, а еще комедией назвал, писака, - огорченно сплюнул Афоня и подался в народ, поспрашать, что люди думают об Аде.

Мнения людей в целом сходились, и ничего хорошего для Афони не сулили. Упоминались всякие черти, сковородки, кипящая сера и прочая неприятная атмосфера.

– Эхехе, - сказал сам себе неудовлетворенно Афоня, - нет, это не кабак, что у леса. Это куда неприятней.

Но не смирился до конца с неблаговидной перспективой Афоня и подался в мир, в надежде отыскать какую-нибудь лазейку, что давала хотя бы малейший шанс на то, что Ад все же каким-нибудь боком, хотя бы отдаленно будет напоминать кабацкий мордобой.

Долго ходил по миру Афоня, но понял лишь одно, что так он только устраивает ад при жизни, в скитаниях своих все больше напоминая вечного жида, в вечном поиске несуществующей истины. Но жид был хотя бы вечен, его наказание вечная жизнь и вечные скитания, а он, Афоня, смертен, а значит после бесцельных скитаний его ждет самый что ни на есть настоящий Ад. Пора бы уже успокоиться и приготовиться к перемещению, а там уж видно будет, авось...

Присел Афоня под старым дубом и задремал. И приснился ему сон, точнее чей-то голос во сне.

– Для кого-то и пьяный мордобой сравни аду, - сказал голос.

– Но не для меня, я бы с радостью оказался в таком аду, чем вечно вариться в кипящей сере, - со вздохом ответил Афоня.

– Знаю, знаю, для тебя адом в былые времена было бы наоборот, смирение, молитвы и покояние. Люди разные и у каждого свой ад, личный.

– Ты хочешь сказать, что адом для меня станет то, что я более всего не переношу, то, что своей занудностью заставит меня страдать?

– Не совсем, - ответил голос, - личный ад есть личный ад, его человек обычно устраивает себе сам. А настоящий

Ад..., впрочем, зачем тебе это...

– Как зачем, хочу знать, что меня ждет.

– Хочешь знать о будущих страданиях, - усмехнулся голос, - странное желание. Не замечал у тебя в прошлом тяги к мазохизму.

– Да нет у меня никакой тяги, просто хочу я того или нет, но страдать придется.

– А чего ты ожидаешь? Каких страданий?

– Люди все больше говорят о сковородке и кипящей сере, а некий писатель Данте так вообще ужас описал такой, что и во сне не приснится.

– То есть, как я понимаю, ты больше всего боишься физических страданий?

– А что может быть страшнее невыносимой физической боли, - криво усмехнулся Афоня.

– Невыносимые мысли, - сказал голос.

Пояснять голос свои слова не стал, а лишь переместил на непродолжительное время Афоню в другой мир, наполненный невыносимой болью, затем в мир наполненный невыносимыми мыслями. После первого мира Афоня, не имея несмотря на преклонный возраст седины, поседел на половину, после посещения второго стал белее снега, и не только касательно волос.

– Ну что?
– поинтересовался голос.
– Каких бы страданий тебе хотелось бы больше избежать?

– Страшно и там и там. Только в мире невыносимой боли мне не хотелось погрузиться в невыносимые мысли, скорее просто забыться, а вот в мире невыносимых мыслей мне почему-то желалось причинить себе невыносимую боль. Может я действительно мазохист...

– Нет, - ответил голос, - ты такой же как все. Просто невыносимые мысли несут в себе двойное наказание.

– Значит они и есть Ад?

– Локальный. Локальный ад отдельного человека. Но это не есть Ад в целом. Таких адов множество.

– А что же тогда есть Ад в целом?

– Боюсь не поймешь. Ладно, поясню как можно проще. Суть ада боли - это сама боль. Суть ада мыслей - это мысленные самоистязания. Каждый из множества адов имеет свою суть. Ты боишься смерти?

– Ну наверно все люди не очень желают с ней столкнуться, но, увы, это неизбежно.

– То есть ты просто смирился с ней. Я тебе скажу больше, точно так же можно смириться и с болью, и с невыносимыми мыслями, человек привыкает ко всему. С любой сутью можно смириться. Но если только не вдумываться. В этом случае, я тебе открою секрет, можно смириться и с адом, если не вдумываться в его суть. Но если вдуматься... Ладно, буду короче. Что может быть страшнее смерти?

– Не знаю, - пожал плечами Афоня.
– Может смерть через невыносимую боль и невыносимые мысли.