Абстрактный мир. Трилогия
Шрифт:
Я шагнула вперед и едва не свалилась с лестницы, споткнувшись о ступеньку. С удивлением озиралась я по сторонам, не понимая, как могла очутиться здесь, если мгновением ранее сидела в кабинете Ларзанмар.
— Я ходила на край неба, и небо дало мне голос.
Рядом шли две прислужницы, те самые, что приходили за мной, носили еду, помогали одеваться. Они обе молчали — песня звучала в моей голове.
— Камень, слово и голос.
Прислужницы вели меня по залитым мягким голубоватым светом лестницам куда-то вниз. На правой руке, обвившись вокруг запястья, задремала маленькая рыжая змейка. Её тельце приятно холодило кисть. Я знала, что она опасна, но не могла скинуть её прямо здесь, перед служительницами храма.
Мы прошли через высокие белоснежные арки и оказались в огромной зале, много больше той, у входа, где стоял трон. В самом её центре, где сходились тянувшиеся от арок начерченные на полу темно-синие лучи, возвышался алтарь — каменный столб, высотой около метра, бежевого цвета, с круглой, гладкой поверхностью и рельефными боками. Всюду, куда ни глянь, мельтешили змеи. Они ползали по статуям, стоявшим подле арок, путались под ногами, а одна, толстая, блестящая кобра, сидела на алтаре, яростно сверкая глазами и раскачиваясь из стороны в сторону.
— Где мы? — спросила я, озираясь.
— В зале Матери, — отозвалась прислужница. — Здесь мы поем ей оды, и иногда она отвечает нам.
— Ассушас шааассааа шушешесс шаааар, — верховная воншесс вышла из-под арки справа от нас. — Смотри, дитя! Ты — первая из пришлых, кто ступает на священные плиты! Сотни лет мы храним алтарь, что даровала нам Великая Матерь о девяти головах. Ассшаша шарасссу!
— Ассшаша шарасссу!
В воздухе витал сладкий аромат благовоний, клубы голубого дыма окутывали белоснежную фигуру воншесс, которая замерла подле алтаря, поглаживая толстую кобру.
— Подойди, дитя, послушай нашу Матерь! — позвала вошнесс, и я не смела ослушаться. Прислужницы зашипели. Кроме нас четверых в зале больше не было разумных.
Казалось, я ступаю по осенним листьям — каждый шаг сопровождался шипением, шелестом, шепотом. Голова шла кругом, я не могла подключиться к полям. Моей абстракцией правила воншесс.
— Ты слышишь, дитя, нашу вечную песню? — её голос звучал в голове, как собственные мысли.
— Слышу, — отозвалась я, приближаясь к алтарю. Кобра вскинулась и раскрыла капюшон, намереваясь напасть, но Ларзанмар прижала её голову к каменной поверхности.
— Внемли голосу Матери, ключ! Ответит ли она тебе?
Я возложила руки на алтарь рядом с негодующе шипящей коброй, которая, извиваясь, пыталась цапнуть верховную воншесс.
«Странно», — подумала я. — «Змея кусает змею».
Едва мои ладони коснулись каменной поверхности алтаря, как в пальцы ударило током, слабо, едва ощутимо. Я опустила голову, удивленно рассматривая свои руки, будто они были и не моими вовсе. На тыльной стороне ладони отчетливо проступали глубокие царапины, складывавшиеся в имя.
«Азар».
Что бы это могло значить…
Я вздрогнула, но лишь сильнее прижала ладони к алтарю.
— Слушай Матерь, будь нашей. Слушай Матерь, стань нашей. Если у Ключа нет хозяина, он потерян. Хозяин есть. Во имя Великой Матери, — повторяла воншесс в моей голове. Она говорила на негурском, очень громко, отрывисто, но с каждым словом шипение становилось всё тише.
И тут я услышала их монотонный, бесчувственный голос, один, но тысячу, тысячу, но один.
«Ключ».
От голоса пробрало до костей. На лбу выступил пот, затряслись руки.
Я что-то потерла.
Что-то, что могло мне помочь.
«Ключ. Ключ. Ключ».
Поля! Она лишила меня полей! Воли! Памяти! Я до крови закусила губу, цепляясь за воспоминания, в ужасе от того, что снова могу провалиться в пелену негурских чар.
Шипение не умолкало, воншесс склонилась надо мной.
— Что говорит тебе Матерь, дитя? — прошептала она.
Я схватилась за поля, чувствуя, как закипает внутри ярость.
Решила запереть меня, да, скользкая гадина? Решила воспользоваться мной, подчинить себе чужую абстракцию?
Земная мощь откликнулась на призыв, и вся сила полей, что клокотала вокруг, устремилась в Источник.
Да, алтарь Великой Матери был именно Источником, и я собиралась повторить то, что один раз уже совершила на Прэне.
Я выпущу демона и убью каждую змею, что встанет на моем пути.
Решила контролировать меня? Меня?! Хотела, чтобы я проверила их болтливый камень? Ну что ж, я дам Ларзанмар то, что она заслуживает.
Поле шумело, гудело, бесновалось, закручиваясь смерчем вокруг Источника. Теперь и у него появилось поле, я чувствовала его странную, кривую абстракцию. Дело оставалось за малым, но, вскинув голову, устремив взгляд на искаженное в экстазе лицо Ларзанмар, я убрала руки с алтаря и разорвала взаимодействие.
Я хотела, о, Тьма, как я хотела схватиться за поля, влиться без остатка в Источник, потребовать их заступиться за меня. Их… Тех, кто вернул мне память. Они убьют, если я прикажу, сравняют храм с землей, сотрут камень в порошок. Теперь я это знаю.
Но что если я не успею? Воншесс умна, но даже она сейчас не чувствует, что теряет контроль только из-за этого голоса, что заполняет всё мое существо.
Я призову демонов. Что я им скажу… Убейте всех?
Нееет, Ключ, ты не убийца.
— Я есть ключ. И я открою двери. Во имя Великой Матери о девяти головах, во имя тебя, благодетельница, во имя негурского народа, — я вскинула голову и улыбнулась.
Воншесс обнажила острые зубы. Её красные глаза мерцали в полумраке залы. Она тоже слышала их, как никогда громко и отчетливо.
Баш на баш, змеиная стерва. Я сохранила тебе жизнь.
На обратном пути я даже не старалась запомнить дорогу, скорее наоборот, опускала глаза в пол. Мне вовсе не хотелось в случае, если всё же съедет крыша, сломя голову лететь к Источнику, в надежде заручиться поддержкой ждущих своего часа чудовищ. Мне нужно было найти менее кровопролитный и рискованный способ удрать из храма.