Абстрактный мир. Трилогия
Шрифт:
— Приятно слышать, — я скрестила руки на груди и замолчала.
Автобус проехал по объездной, мимо поселка, свернул с вала и спустился к большому деревянному дому. Алтаннат первой выскочила наружу, что-то обсудила со сторожем, подошедшим к автобусу, и, лишь оглядев окрестности, подала знак.
— Вылезайте.
От проезжей дороги к двухэтажному дому, построенному из темного, почти черного, дерева, вела присыпанная галькой аллея. У самого крыльца, близ парковки, стоял… взнузданный бизон. Бык лениво жевал жвачку и, когда мы подошли ближе, лишь дернул ухом да скосил красный глаз, оглядывая незваных гостей.
— Огромный, — заметил Кельвет, разглядывая бизона. — На нем ездят верхом?
Сторож, лохматый, пожилой орк, что-то крикнул, и бык, вскинув хвост, навалил кучу прямо перед нами. Старик и водитель автобуса расхохотались, но мигом осеклись под тяжелым взглядом Алтаннат.
— Безусловно, здесь безопаснее, — процедила я.
— Либо нам будут служить, — подойдя ко мне прошептала орчанка. — Либо люди. С себе подобными было бы поспокойнее, да?
Я не без удивления взглянула на Алтаннат, но та, не обратив на меня внимания, с ноги распахнула дверь.
— Прошу.
В доме пахло хвоей и смолой. По стенам в гостиной были развешаны шкуры всевозможных животных, начиная от горной лани и заканчивая черно-бурым медведем. На полу, у камина, лежал здоровенный, серый пес. На мгновение я замешкалась — уж больно тот был похож на демонов Азара, но зверь вскинул голову, глянул на гостей водянистыми, грустными глазами и, то ли гавкнув, то ли чихнув, снова уронил морду на скрещенные передние лапы.
— Старик совсем потерял нюх, — сделала вывод орчанка. — Антея, твоя комната наверху.
— Постойте, — я замерла, завороженная видом из окна, и шагнула вперед. — Как на картинах…
Алое солнце уходило за черные шипы вершин Фэт-е-тана и, казалось, там, за гранью, полыхает вселенский костер. Осень пришла в степи, сделав травы желтыми, а небо красным.
Пес снова гавкнул и недовольно заворчал. Я вздрогнула и обернулась. Арельсар тоже смотрел на закат, Кельвет не сводил глаз с пыхтящего пса, а Алтаннат, опершись спиной о дверь и скрестив руки на груди, уставилась в пол.
Давно ли орчанка была в этом доме? Какую боль скрывала за деланным равнодушием?
— Алта, — позвала я. — А ты умеешь ездить на бизонах?
Орчанка вскинула голову и хищно оскалилась.
— Обижаешь, человечек…
Алтаннат разбудила меня перед рассветом. Ну как, разбудила, спихнула с кровати и злобным шепотом посоветовала поторопиться.
— Днем я с тобой по открытой местности разъезжать не буду, — заметила она. — Собирайся. Да потише. Черноглазые довески нам не нужны.
Мы вышли через заднюю дверь, спустились с галереи второго этажа на первый и остановились близ раскидистой пихты. Два черных быка жевали жвачку и фыркали, мотая головами.
— На вот, — Алтаннат сунула мне в руки какую-то тряпку. — Постели под зад. А то по первой неудобно. Подсадить?
Я вскинула голову, оглядывая бизона.
— Ну… да.
Орчанка присвистнула, и быки опустились на колени, склонив рогатые головы в учтивом поклоне.
— Что стоишь? Стели. Ох, да дай сюда!
Алтаннат поместила тряпку на спину бизона и, приладив ремни, проверила импровизированное седло.
— Не свалишься. Садись.
Я уже проклинала себя за длинный язык, но сдаваться было поздно. Перекинув ногу, я кое-как устроилась на спине мощного животного. Алтаннат, забравшись на своего быка, звонко свистнула, и бизоны одновременно поднялись. От рывка сердце застучало, как бешеное.
— Похлопай ладонью по боку. Да, осторожно.
Бизон тряхнул башкой и двинулся вперед. Под ногами ходили мощные мышцы животного, и мне казалось, что я сижу верхом на живой горе.
— Отклонись чуть назад, — наставляла орчанка. — Не тяни поводья, держи свободно. А теперь похлопай по загривку. Только держись крепко. Вот, да! Вперед!!!
Бизоны перешли на быстрый шаг. Я хотела завопить, но челюсть от скачки клацнула, и я прикусила язык.
— Поводья вправо! Вот! Ты ездила на лошадях?
— Было дело, — промямлила я, хиля язык.
— Тогда не трусь. Бизоны своенравнее, но ты справишься.
— Думаешь?
Алтаннат обернулась и серьезно сказала.
— Я в тебе не сомневаюсь.
Мы проскакали до самой речки, пронеслись по берегу, распугав уток, миновали руины древнего поселения. Утро выдалось довольно прохладным, от бизонов шел пар, от ветра слезились глаза, но давно мне не было так хорошо и свободно. Правда, начинали болеть руки, шов на животе и задница, но жаловаться Алтаннат совсем не хотелось. Я, кажется, нашла с орчанкой общий язык и не желала терять момент единения так скоро.
На рассвете мы выехали к полю камней.
— Покажешь Скалу предков? — попросила я, натягивая поводья. Бизон шумно фыркнул и, остановившись, принялся слизывать мох с ближайшего камня.
Алтаннат кивнула, и мы двинулись меж памятников предкам.
Первые лучи солнца осветили зеленоватую, покрытую мхом, вершину огромного серого камня. Он был гораздо больше тех, что лежали в округе, обломок скалы, памятник Хагона, щербатый, испещренный надписями, одни из которых почти истерлись, другие темнели, как свежие раны.
Алтаннат свистнула, и бизоны опустились на землю. Лучи восходящего солнца освещали одно имя за другим, спускаясь от великих к почти забытым.
— Потрясающе, — я остановилась, с благоговейным трепетом осматривая камень. — Столько времени! Даже врос в землю, как будто здесь и был.