Абвер: щит и меч Третьего рейха
Шрифт:
д) На швейцарской и голландской границах были оборудованы экспериментальные микрофоны направленного, действия. Созданные на основе новейших световолновых технологий микрофоны позволяли операторам принимать устойчивый звуковой сигнал, находясь на значительном удалении от интересующих объектов. Главный недостаток аппаратуры заключался в том, что ее можно было использовать только на равнинной местности — не допускалось препятствий между передающим и приемным устройствами (складки местности или искусственные преграды).
е) В 1936 г. абвер сформировал так называемую «И—сеть» (внутренняя агентурная сеть) восточнее Одера. Тогдашняя слабость вермахта заставляла считаться с тем, что в случае войны с Францией или Польшей Германии, возможно, придется отступить до Одерской оборонительной линии. В десятикилометровой полосе восточнее Одера были завербованы не подлежащие призыву в армию немцы (преимущественно женщины). После обучения на курсах радистов они были «законсервированы» до начала позиционной войны в этом регионе. В 1937 г. аналогичная ей сеть (так называемая «А—сеть») была создана западнее «линии Мажино» из не подлежащих призыву в армию французов. Французская агентура поставляла нам ценную развединформацию с сентября 1939 по май 1940.
Позже связь прервалась — часть агентов—радистов была эвакуирована вглубь страны, а другие бежали, воспользовавшись неразберихой первых дней войны…»
Способы передачи информации
«…Важнейшим аспектом деятельности агента можно назвать своевременную передачу полученной информации в разведцентр. Самые ценные донесения (особенно во время войны) становятся бесполезными, если поступают слишком поздно…
…Телефон и телеграф — это два наибыстрейших способа передачи разведдонесений в мирное время, но во время войны использование этих видов связи ограничено или вообще невозможно. Рацией агенты—непрофессионалы пользуются неохотно — угроза пеленгации и разоблачения слишком велика. Тем не менее, рация — это наилучший, хотя и требующий длительной спецподготовки способ передачи развединформации в военное время. Все вышеперечисленные способы связи с разведцентром, вне всякого сомнения, требуют применения шифров, кодов или маскировки передаваемой информации…
Мы добились определенных успехов в работе с симпатическими чернилами: технический отдел абвер–1 разработал состав, который не вступал в реакцию с йодом и не становился видимым при нагревании — причем, все компоненты можно было свободно приобрести в любой аптеке. Наши агенты годами переправляли донесения из Великобритании в Португалию, пользуясь услугами королевской почты! Мы получали письма, побывавшие на перлюстрации и с явными следами химических исследований, но ни один из написанных спецчернилами текстов так и не был обнаружен сотрудниками британской «Сикрет сервис»!
…Во время войны становится практически невозможным и использование секретных кодов в корреспонденции — специально обученные телеграфисты не принимают телеграммы, содержащие, по их мнению, закодированную информацию. В этой ситуации было возможным использование отдельных, оговоренных заранее кодовых слов и их сочетаний, а также передача сведений при пересылке официальных деловых бумаг (счетов, калькуляций, ценников и т. п.)…
…Наилучший и наиценнейший способ получения сведений — это собеседование с агентом. Только при личной встрече можно со всей определенностью установить, насколько важной информацией располагает агент (насколько надежны его источники информации), и передать ему дополнительные инструкции или задание в том случае, если его поведение не вызывает подозрений…»
Агентурная сеть во Франции
«…При проведении разведопераций в Западной Европе руководство подотдела «Абвер–1» исходило из национальной специфики каждой конкретной страны. При этом базовые принципы агентурной разведки в мирное и военное время имели ряд существенных различий. Начну с описания нашей деятельности в мирный период.
До начала войны международный туризм был одной из важнейших доходных статей бюджета Франции. Из—за большого числа иностранцев и относительно поверхностного погранично—таможенного контроля у нас не возникало проблем при внедрении нашей агентуры. Самым серьезным препятствием на нашем пути было… французское уголовное законодательство, ограничившее действие принципа презумпции невиновности в статьях по обвинению в шпионаже и государственной измене: доказательство неучастия в шпионской деятельности возлагалось на самого обвиняемого. При вербовке мы учитывали тот факт, что французские мужчины традиционно тратят много денег на женщин. Содержание дорогостоящих подруг неизменно заставляло их жить не по средствам, делать долги и приводило в руки наших вербовщиков. Учитывали мы и то, что характерной чертой французского менталитета является редкое сочетание патриотизма и отчужденности от госструктур, не дающих среднестатистическому французу чувства защищенности и уверенности в завтрашнем дне, что неизбежно приводило его в ряды недовольных режимом. При вербовке агентуры среди французских военных мы, в первую очередь, обращали внимание на тех, кто вел беспорядочный образ жизни и имел долги…
Одной из важнейших задач, поставленных перед абвером в 1936–1937 гг., была разведка «линии Мажино». Мы узнали, что строительство отдельных участков фортификационных укреплений было поручено частным строительным фирмам. Нам было на руку, что система обеспечения мер секретности была организована иначе, чем в других европейских странах, где проведение такого рода работ было прерогативой государства. Так, в 1936 в поле зрения немецкой разведки попал один французский предприниматель, получивший подряд на строительство одного из участков «линии Мажино». Французские власти обвинили его в «низком качестве строительных работ и умышленном срыве правительственного задания» и собирались арестовать. Француз бежал в Швейцарию, где очень легко пошел на контакт с нашим агентом и за определенную плату передал ему всю интересующую нас проектно—сметную документацию…
Непосредственно перед вторжением во Францию мы получили чрезвычайно ценную информацию от «агентуры кризисного периода»; агентов, собиравших информацию под прикрытием туристических бюро; в ходе опроса вернувшихся из служебных командировок во Францию «нейтралов» и завербованных граждан Германии. В первые дни войны Управление Аусланд/Абвер/ОКВ оказалось в своего рода «мертвой зоне». У меня есть несколько объяснений возникшему «разведывательному вакууму»: во—первых, законы военного времени предполагали более суровые наказания за шпионаж; во—вторых, многие из завербованных нами агентов только сейчас стали отдавать себе отчет в содеянном; в—третьих, после объявления военных действий гражданское население было эвакуировано из прилегающих к «линии Мажино» районов, а несколько оставшихся агентов не рисковали пользоваться рациями из—за большого числа расквартированных здесь армейских подразделений и активизации сотрудников французского «Второго бюро». Мы были вынуждены прибегнуть к помощи ВО (секретные «военные организации» Управления Аусланд/Абвер/ОКВ) Бельгии и Швейцарии и приступили к заброске на территорию Франции агентов абвер–1 с заданием «разыскать старую агентуру и вынудить ее к продолжению сотрудничества». Процедура получения въездной визы во Францию в связи с началом войны была усложнена (требовались дополнительные справки из торгово—промышленной палаты и консульства), поэтому большая часть наших агентов нелегально пересекала бельгийско—французскую и франко—швейцарскую границы.
Мы испытывали серьезные затруднения с внедрением агентуры в районы оперативно—стратегического развертывания французской армии. Развединформация о дислокации подразделений противника стала поступать в немецкий Генштаб только в конце 1939 и начале 1940. К. началу нашего наступления в мае 1940 г. мы вновь располагали обширной оперативной информацией о противнике, главным образом благодаря усилиям нашей «старой агентуры», самостоятельно возобновившей связь с разведцентром через нейтральные страны. Вполне оправдала себя практика обучения наших агентов—радистов работе с симпатическими чернилами.
Во Франции Управление Аусланд/Абвер/ОКВ фактически не практиковало высадку агентов—парашютистов, поскольку мы и так достаточно эффективно внедряли агентуру через оборудованные на границе «окна», а десантирование на парашютах в районах дислокации французских войск предполагало ненужный риск.
Отделения абвера, созданные после капитуляции французского правительства на неоккупированной территории, маскировались под различные редакции, издательства и юридические фирмы. Если офицеры абвера выдавали себя за французов, то для них разрабатывались «легенды», согласно которым места их рождения находились на отчужденных французских территориях (Эльзас—Лотарингия, Па—де—Кале) — это создавало определенные трудности французской полиции в случае проверки.