Абьюзер

Лекс Эл

В зале был практически аншлаг — свободных столов не было, разве что за парочкой из них было не набито под максимум мест, а сидели по двое, а то и вовсе по одному. На высоких стульях возле стойки тоже было почти все занято — только два свободных места. Тут явно не нуждаются в гостях, тут от них практически отбиваются…

Понять бы еще, почему это заведение назвали «Розовый фламинго»…

Публика тоже была под стать бару и играющей в нем томной и тягучей музыке. Одетые в разноцветную, яркую, гражданскую одежду, с разными прическами порою даже разных цветов, без оружия, без брони — короче, те же самые люди,

которых я видел на улицах. Они просто заходили в бар, чтобы выпить, поговорить и даже перекусить — на некоторых столах я отчетливо видел тарелки с какой-то снедью.

Да, перекусить тоже было бы неплохо… А то все пайки да пайки. Пайки это хорошо, конечно, но долго ими питаться нельзя — желудок сдохнет, никакая «панацея» не спасет.

Но это потом. Сначала дело. У меня не так много времени до того момента, как подойдет срок сдачи оружия и надо попробовать разобраться с делами до этого момента, раз уж я так удачно десантировался в город. Не получится — тогда придется топать до полицейского участка, а потом возвращаться сюда снова.

Утвердившись в этом плане, я зашагал к барной стойке с намерением обратиться к бармену — кто, как не он, должен знать таинственного Шмеля, который в этом заведении «всегда»? Только тот, кто тоже в нем «всегда», логично же.

Барменов оказалось двое, один явно молодой (я видел только высокий черный конский хвост его прически) торчал где-то на другом конце стойки, а рядом со мной оказался другой. И он тоже был под стать заведению — его тоже хотелось назвать «деревянным». Только если дерево интерьера было гладким, то лицо этого дяди напоминало поеденный морской солью и всякими древоточцами корпус старого военного галеона — настолько оно было морщинистым. На длинное узком лице в обрамлении ореола зачесанных назад серебряных волос, открывающих высокие залысины, было больше морщин, чем у меня — патронов с собой. Глубокие, как марианская впадина, складки возле носа, практически такие же от уголков губ вниз, в «окопах» под глазами и вовсе мог укрыться целый пехотный взвод. И довершала всю эту картину череда прямых противотанковых эскарпов на лбу товарища, количеством никак не меньше десяти.

Подойдя, я отметил, что он бросил на меня такой же внимательный взгляд, как и я на него, и ему так же как и мне, хватило одной секунды, чтобы составить какое-то впечатление. Не сказать, чтобы он напрягся, но полотенце в руке, котором он безостановочно натирал какой-то стакан, на мгновение остановилось.

Я сел на один из барных стульев и сцепил руки на стойке. Как обращаться к барменам, чтобы подозвать, я не знал, а суфлер подсказывать не спешил.

К счастью, бармен подошел сам. Он закинул полотенце через плечо (белоснежное, оно моментально потерялось на фоне такой же кипенно-белой рубашки с коротким рукавом), поставил бокал на одному ему ведомое место, подошел ко мне и встал напротив, широко уперев руки в поверхность стойки:

— Сюда с оружием нельзя. Там на входе написано.

— Прошу прощения, не увидел. — честно признался я, ведь мне даже в мыслях не приходило, что куда-то могут не пустить с оружием. — Я всего на одну минуту. Мне нужен Шмель.

Бармен нахмурился, от чего его морщины собрались в одну огромную убер-морщину, мне даже на секунду показалось,что сейчас она наберет какую-то критическую массу и всосет в себя все его лицо, как черная дыра.

— А кто спрашивает? — донеслось из этой черной дыры.

— Крот. Я от Скит.

Черная дыра моментально выплюнула все свое содержимое, и черты лица заняли положенные им места. Бармен толкнулся ладонями от стойки, сдернул с плеча полотенце, вытер руки и повернулся в сторону хвостатого:

— Мигель! Я отошел!

Повернувшийся бородатый-волосатый Мигель кивнул, белозубо улыбнувшись, а бармен снова повернулся ко мне:

— Иди за мной.

Недалеко от моего стульчика обнаружилась откидная секция стойки, через которую бармен и вышел. Я слез с насеста и последовал за ним — прямо в дверь в стене рядом с самой стойкой. Несмотря на то, что на ней было написано «Только для сотрудников», бармен прошел внутрь и остановился там, придерживая полотно и явно приглашая за ним.

Ну да, он же так и сказал.

Мы прошли мимо небольшой, на двух человек, кухни, с которой тянуло приятными запахами, и бармен открыл еще одну дверь:

— Заходи.

— Только после вас. — вырвалось у меня.

Бармен сверлил меня взглядом несколько секунд, а потом махнул рукой:

— Собственно, а чего я ждал?

И он зашел в помещение первым, мазнув рукой по стене справа — загорелся свет.

Да, глупо было бы всерьез думать о том, что там была подготовлена какая-то ловушка, стояла растяжка, или там не знаю, РПГ направленный в дверной проем, но ничего поделать с собой я не мог — все естество просто противилось входить в незнакомые темные помещения, в которых проворонить леску датчика цели как нечего делать.

Комнатка оказалась чем-то вроде кабинета. Здесь стоял стол, заваленный бумагами, поверх которых стояла клавиатура компьютера. По обе стороны стола стояло по строгому офисному стулу, вдоль стены тянулся мягкий диванчик, на котором, судя по скомканному пледу, кто-то любил порой прикорнуть, на стене напротив него висел плоский небольшой телевизор, а по стене прямо напротив входа тянулся длинный узкий шкаф, за стеклянными дверцами которого виднелись пузатые фигурные бутылки разной степени наполненности.

Ну да, бар же. Было бы странно, если бы у главной шишки этого бара (а я определенно попал в кабинет именно такого персонажа) не было собственного бара.

— Садись. — Шмель, а больше этому бармену быть было просто некем, кивнул на один из стульев. — Выпьешь?

— Нет, спасибо. — ответил я, секунду подумав и поняв, что мысли об алкоголе не вызывают во мне приятного отклика.

— А я выпью. — серьезно сказал Шмель и открыл дверцу шкафа.

— А почему Шмель? — спросил я, глядя на узкую полоску изуродованной ожогом кожи, выглядывающую между воротом рубашки и зачесанными назад волосами.

— Потому что однажды по тупости врезал из РПО «Шмель» из глубины помещения. — не стал увиливать тот. — В десяти метрах от стены.

Что ж, ничего удивительного. Повезло еще, что жив остался. И еще больше повезло, что не остался после этого глухим на оба уха из-за разрыва барабанных перепонок. Хотя, наверное, он тоже был в наушниках типа тех, что сейчас висят у меня на шее… Хотя это в свою очередь подтягивает свои вопросы.

— Ты из красного сектора?

— Нет. — усмехнулся Шмель, разворачиваясь. — Не из красного.