Абьюзер

Лекс Эл

Значит, мне придется последовать за ними. И, как это ни жутко звучит — последовать напрямую, прямо через весь этот хаос. Если я буду его обходить, то группу я, скорее всего, потеряю. Не говоря уже о том, что сейчас, в этом грохоте и сиянии, в этом неведомом нечто, от которого бегут тренированные и организованные бойцы, у меня как никогда много шансов просто стибрить у ученых нужный контейнер и обойтись без стрельбы вообще.

Поэтому я проверил предохранитель на автомате, прикрыл глаза ладонью от фиолетового света, выдохнул и побежал вперед.

Едва

только я выбежал из здания, ветер и звук накинулись на меня с удвоенной силой. Наушники принялись негромко фонить от перегрузки, а тело едва могло противиться порывам ветра — настолько сильны они были. Я наклонился вперед, едва преодолевая его, и изо всех сил заработал ногами, чтобы скорость падала хотя бы не так сильно.

Сияние, от которого поначалу слепило глаза, начало угасать. Уже не нужно было прикрывать глаза рукой и я с удовольствием отнял ее от лба, чтобы было удобнее бежать. Правда тем самым я открыл себе обзор на небо, который ранее перекрывала ладонь.

А на небе творилось невообразимое. Прямо у меня над головой, в тех местах, где концентрировалось фиолетовое свечение, оно уплотнилось до того, что приняло вид твердых материальных объектов. И не просто материальных объектов, а кучи камней разных форм и размеров, висящих прямо в воздухе! Камни размером с яйцо, камни размером с голову, камни размером с человека, камни размером с самолет, камни размером…

Хотя это уже были не камни. Это были натуральные куски планеты, вырванные из своих мест и каким-то образом подвешенные над моей головой. С одного из них лился бурный водяной поток, затапливая бетон под собой, в другом виднелись трубы, обрезанные гладко, будто лазером, на третьем стояло что-то вроде половины небольшого каменного сарайчика… А второй половины просто не было — ее сюда не перенесли.

И все это висело над моей головой, держась на фиолетовых молниях, пока что соединяющих камни между собой… Но, как и все прочее в Аномалионе, это не могло длиться вечно.

На секунду дав волю эмоциям и выругавшись, я прибавил ходу. К счастью, ветер стих вместе с сиянием и больше не мешал мне бежать, чем я и воспользовался на полную катушку. До здания, в котором укрылась группа ученых, оставалось каких-то сто метров, для меня это секунд двенадцать-тринадцать… Надеюсь, что вся эта «генерация» не закончится раньше!

Маршрут пролегал точно через убитых группой бандитов, и я намеренно отводил от попадающихся на пути трупов взгляд, чтобы ненароком не увязнуть опять в лекции суфлера об оружии и снаряжении. Только лишь запоминал, где труп лежит, чтобы перепрыгнуть его на бегу, если он попадется под ноги, и тут же отводил взгляд.

Это меня и подвело. Когда я пробегал мимо очередного трупа, нога внезапно за что-то зацепилась и я полетел на бетон! Успел подстраховаться одной рукой, другой прикрывая от удара автомат, упал на плечо, чувствительно приложившись, и резко повернулся, вскидывая оружие.

Труп оказался не трупом. Он был ранен, и ранен тяжело — в грудь, прямо в район легкого, но трупом пока еще не был. Он даже нашел в себе силы протянуть руку и ухватить меня за штанину, когда я пробегал мимо. И с моей скоростью этой небольшой силы хватки умирающего человека оказалось достаточно для того, чтобы повалить меня. Но не затем, чтобы убить — на это у него не было сил.

— Братиш… — прохрипел раненый, глядя на меня из-под короткого козырька плоской, как блин, матерчатой кепки, непонятно как держащейся на голове. — Братиш… Помоги…

Бандит. Как есть, бандит. Даже двух передних зубов нет, словно он свой образ собирал по какой-то хрестоматии гопников и подонков. Пристрелить бы его — и дело с концом, только доброе дело сделаю для мира в целом и Аномалиона в частности.

Только вот я почему-то не стрелял. Как-то мне противно было добивать того, кого ранил не я. Как-то это неправильно было. Да и к тому же он все равно умрет. Даже если бы я решил ему оказать первую помощь прямо здесь и сейчас — он умрет. У меня банально нет тех медицинских средств, которые могли бы ему помочь.

Я не стрелял. А он воспринял это по-своему и даже смог немного подтянуться ближе ко мне, перехватываясь измазанными в крови пальцами по моей штанине:

— Братиш…

Хорошо хоть нависшие над головой камни закрыли нас от того окна, из которого по ученым лупил снайпер, иначе, думаю, нам бы тоже прилетело.

И в этот момент по оголовью моих наушников что-то звонко щелкнуло, заставив меня бросить быстрый взгляд на небо.

И громко выматериться.

Камни начали падать.

Как всегда, наплевав на законы физики, они начали падать с самых маленьких — наверное, большие еще «недогенерировались». И, чем меньше был камень, тем раньше он стоял в очередности. Мелкая пыль просыпалась первой, за ней последовала галька, один из представителей которой прилетел мне по голове, а сейчас собирались падать те камни, которые уже размером с яйцо.

Падать с высоты пяти моих ростов.

Это будет очень больно.

— Отвали! — заорал я на бандита. — Пусти!

— Братиш… — как заведенный повторял бандит, пытаясь переползти еще выше.

Больше я не колебался. Тут уже моя собственная жизнь находилась под угрозой. Еще несколько секунд — и на нас прольется каменный дождь, каждая «капля» которого бьет как боксер-тяжеловес… И, если один из нас и так гарантированно не выживет, то вот второй помирать не собирался ни при каких обстоятельствах.

Поэтому я подтянул вторую ногу и двинул ею, как поршнем, вгоняя пятку в нос бандита. Он дернулся и всхлипнул, я ударил еще раз, отбрасывая его от себя, подобрался, перевернулся, вскочил на ноги и побежал дальше — к зданию, в котором укрылись ученые.

— Брати-и-иш!.. — раздалось за спиной, но я даже не обернулся.

Сбоку от меня громко щелкнуло. Можно было подумать, что пуля, но я прекрасно знал — пули, пролетая со сверхзвуковой скоростью мимо уха и преодолевая звуковой барьер, щелкают совсем по-другому. Это начали падать крупные камни.