Ацтеки, майя, инки. Великие царства древней Америки
Шрифт:
В добавление к продуктам питания, которые посылались в центральные хранилища и записывались в учетных книгах учетчиком податей, члены клана должны были участвовать в строительных работах по возведению общественных зданий – под руководством строителей-архитекторов, которые были освобождены от уплаты налогов, прокладывали сточные канавы, строили акведуки и дороги. «Царь» ацтеков также имел земли, которые обрабатывались кланами по очереди; урожай с них также шел в казенные хранилища.
«Скажи мне, что ты ешь, и я скажу, кто ты», – написал Ансельм Брийят-Саварен в своей работе «Психология хорошего вкуса», написанной в Коннектикуте в то время, пока ученый ждал, когда догорит Французская революция. Этот афоризм мог быть применим ко всем теократиям эпохи неолита, особенно к ацтекской. Храмовые города в Америке часто сравнивают с храмовыми городами Шумера. В первобытных обществах все были крестьянами, так как
Очевидно, что представители правящего класса не потребляли лично все то, что потоком шло в Мехико-Теночтитлан. Излишки шли на то, чтобы расплатиться со специалистами. Их также хранили для общего пользования во время неурожаев. Необходимость вести отчетность, по мнению некоторых археологов, была одним из факторов, приведших к изобретению письменности.
То, что инки, также создавшие государство, основанное на податях, придумали только кипу,а не письменность, остается одной из загадок истории.
Ткачество – женское искусство
Ткачество было одним из занятий, которое принадлежало исключительно женщине.
Она собирала волокна, подготавливала их, пряла, красила, а затем ткала; в это мужчины не вмешивались. Иногда не замечают тот факт, что в этом необычном мире, где каждый в той или иной степени был ремесленником, безымянные общинные ткачи-ремесленники все были женщинами. Их искусство было недолговечным. Ни одно из миллиона вытканных изделий не уцелело, и все, что мы знаем об узорах ацтеков, дошло до нас благодаря книге податей или было нарисовано на керамике и фресках.
Ткацкий станок ацтеков был прост. Этот тип известен – с небольшими вариациями – на территории обеих Америк. Две деревянные рейки прикрепляются каждая к краю основы ткани, чтобы ткань тянулась до желаемой длины. Нижняя рейка прикрепляется к поясу ткача спереди при помощи ремня, обхватывающего человека за поясницу, а верхняя привязывается к столбу или дереву. Основа ткани имела в ширину три фута. Ткань получали при помощи челнока, снующего между нитями натянутой пряжи: так просто. И тем не менее на этих ткацких станках были произведены, если можно доверять восторгам конкистадоров, прекраснейшие ткани, которые они когда-либо видели. «Их было восемь, этих девиц, – писал Берналь Диас, – и все восемь были одеты в богатые национальные одежды с великолепными орнаментами…»
Ацтеки, пока скитались по свету, использовали волокна агавы (метль), колючего растения с сочными, мясистыми листьями, которое после кукурузы было одним из самых полезных растений в Мексике. Оно давало местным жителям пьянящий напиток октли,волокно для веревок, которое под названием «хенекен» является хорошо известным промышленным товаром, и множество других товаров, которые слишком многочисленны и разнообразны, чтобы быть упомянутыми здесь. Эта агава была основным источником волокна. Мясистый лист (формально это не лист) этого растения пронизан крепкими волокнами, которые, если их высушить и размять, можно сделать достаточно мягкими для прядения. Из этого волокна агавы, похожего на очень грубую льняную нить, ацтекские женщины ткали свои первые ткани. Позднее, когда ацтеки поднялись по социальной лестнице и могли заняться бартерным обменом, они стали получать хлопок из долин с более теплым климатом. Вскоре хлопок перешел из разряда роскоши в разряд необходимых вещей, и одним из главных заданий, которые получали их торговцы, отправлявшиеся в жаркие южные страны за товарами или податями, было достать столь необходимый хлопок. Женщины выменивали хлопок на рынке, или, когда он поступал в качестве дани, его распределяли поровну между кланами, и каждая
Хлопковое волокно пряли на обычном веретене, которое представляло собой изящную деревянную палочку длиной от 25 до 30 см, уравновешенную с нижнего конца керамическим блоком. Все это является «традиционным», и где бы ни было распространено прядение и ткачество, древние способы подготовки волокна были одни и те же. Только очень опытный археолог мог бы найти различия между веретеном из Палестины (3000 до н. э.), Трои (2500 до н. э.), Перу (2000 до н. э.), страны майя (200 до н. э.) или ацтеков (1300 н. э.). Довольно любопытно, что все, что осталось от искусства Мексики и Юкатана, – это керамический блок веретена. Все остальное: ткацкие изделия, ткацкий станок и даже палочки – исчезло во времени. Способ прядения волокна, когда рабочий конец веретена остается в небольшой керамической миске, был запечатлен самими ацтеками в рисунках.
Рис. 24.Ткачество было женским искусством. Слева женщина работает на ткацком станке, привязанном к ее талии ремнем. Справа из вычесанного хлопка делают нить при помощи веретена, конец которого находится в глиняной миске
После прядения волокна красили, причем протравой для закрепления цвета служила моча. Красители были главным образом растительного происхождения: ачиотль(род Bixa)давал красный цвет (позднее под названием анаттоего использовали уже в нашем хозяйстве для окрашивания маргарина); кустарник индиго давал темно-синий цвет; кошениль, насекомых-вредителей, индейцы собирали, как и подразумевает его латинское название cacti, на кактусах и получали из них ярко– красный, карминный, цвет. И были еще другие. Темные семена genipa, которые можно найти в тропиках, давали черный цвет. Бледно-лиловый цвет, как и средиземноморский «королевский пурпур из Тира», получали из моллюска, встречающегося на Тихоокеанском побережье.
Цвет имел большое значение. Он был символом, и очень реальным для ацтеков. Если красная краска использовалась как кровь, она действительно становилась эквивалентом крови; это былакровь. Черный цвет олицетворял войну, потому что черное обсидиановое стекло шло на лезвия боевых мечей (макуа-уитль).Он также был символом религии: жрецы одевались исключительно в черное. Желтый цвет был цветом пищи, потому что такого цвета были кукурузные зерна. Синий означал жертвоприношение, а зеленый считался королевским цветом, потому что это был цвет перьев птицы кетцаль (квезал), которые могли носить только вожди. Французские символисты во главе с Малларме в конце XIX столетия использовали цвет в своей поэзии точно так же. Они наводнили весь Париж аллегориями и скрытым смыслом этой древней магии (таким новым, по их мнению), но на самом деле все это было старо как мир.
Рисунок мог быть любым – все было позволено, все допускалось. Под защитой богини Шочикецаль ткачиха могла выразить на холсте все, что она принимала близко к сердцу. Из природы и окружающей жизни она брала земные вещи: рыб, улиток, кактусы, птичьи перья, шкуры ягуаров, солнце, даже падающий снег – все использовалось для мотивов рисунка. Были и геометрические узоры, сильно стилизованные животные. Происходило преобразование предметно-изобразительного искусства в узоры, покрывающие всю поверхность ткани. Все это видно на рисунках, взятых из книги податей и перерисованных с реальных ткацких изделий, доставленных в Мехико-Теночтитлан.
Для себя женщины ткали юбки до щиколоток, старательно обшитые каймой, а в качестве верхней части костюма выступал хорошо известный уипилли.Ацтекские женщины давали волю своей фантазии. Поразительный эффект, который производило женское платье, не был преувеличен конкистадорами. Вот описание, сделанное одним священником во время ежемесячных праздников, когда женщины, а особенно великолепно одетые наложницы, танцевали с воинами: «…и все были красиво одеты, великолепно украшены, на всех были юбки изумительной работы и прекрасные уипилли.Юбки одних были украшены узорами с изображением сердец, других – рыб, у третьих на юбках был узор из спиралей или листьев. Некоторые были без узоров; но на всех была кайма и бахрома… Что касается рубашек, то на некоторых женщинах были темные свободные одежды, на других были мотивы, напоминающие дым или черные полосы, на третьих были изображены дома или рыбы…»