Ад Лабрисфорта

Стоя на берегу, он понял, что не может двинуться с места. Ноги будто прилипли к земле.

– Помогите! –

Первый крик заставил его свернуть с тропинки, проходившей выше по берегу, за деревьями. Когда на помощь позвали во второй раз, он увидел, кто кричит. Девочка, которая как-то умудрилась оказаться на самой середине пруда. Он приблизился к воде и в нерешительности остановился.

«Нет, это всё неправда, это сон. Она не тонет в этом пруду, никто не тонет…»

Но девочка тонула. Она уже почти не боролась за свою жизнь, не кричала, всё слабее била руками по воде. А потом исчезла. Только круги ещё бежали по тёмной буро-зелёной глади.

Зачем он пошёл сегодня гулять один, зачем из-за пустяка поссорился с друзьями? Неужели кроме него никого нет здесь, во всём этом парке, неужели никто ничего не видит и не слышит? Никто из взрослых? Какая-то долговязая девчонка, как истукан, стоит на противоположном берегу. Всего лишь девчонка. На взрослых никогда нельзя положиться. В нужный момент их не бывает рядом.

Круги исчезли, осталась лёгкая рябь от ветра. В небе протяжно кричали стрижи, за оградой парка по Ривер-стрит проносились машины. Тихо шумели росшие вокруг пруда старые липы и тополя. Низко над водой кружились разноцветные бабочки. Низко, низко, над самой водой.

«Я всё равно не смог бы доплыть. Я ничем бы ей не помог, и сам утонул бы из-за неё».

Уэсли стало так страшно, словно его самого затягивало в тёмную холодную глубину. Он сделал шаг назад. Это оказалось совсем легко – не то что попытаться зайти в воду. Значит, он сможет убежать. Убежать прочь отсюда.

И он побежал.

Сидя за компьютером в своём кабинете, Патриция Райс допивала вторую чашку кофе. И раскладывала по папкам файлы, беспорядочно «валяющиеся» на рабочем столе.

«Жители Сэдэн-сити против строительства тюрьмы». Отсканированная статья из «Городских новостей» от одиннадцатого июля тысяча девятьсот девяносто первого года.

«Вчера на Эквалити-сквер, около здания городской мэрии, прошёл пикет, – говорилось в заметке. – Более пятисот человек собрались выразить протест против того, чтобы скала Лабрисфорт была превращена в тюрьму. Комментируя это событие, мэр Ларсон Фокс заявил, что город повлиять на развитие ситуации никак не может: по закону остров находится в юрисдикции округа. В этот же день аналогичная акция протеста прошла в соседнем Лотлорне».

Следующий файл: «Предсказательница назвала Лабрисфортскую тюрьму проклятием города». Ещё один скан публикации, на этот раз из «Вечернего Сэдэн-сити». «Известный экстрасенс и астролог Сандра Миднайт поделилась с корреспондентом «ВС» своим мнением относительно появления тюрьмы на острове недалеко от побережья. Она считает, что это принесёт несчастье жителям Сэдэн-сити и окрестных городов».

Бульварная газетёнка. Но всё равно не стоит выбрасывать этот файл. Слишком мало о Лабрисфорте доступных сведений. Слишком много времени Патриция провела в городской библиотеке в поисках нескольких газетных страниц. Все статьи – двадцатилетней давности. После этого – ни слова ни в бумажных, ни в электронных средствах массовой информации. Молчание.

А тюрьма «особого режима» на острове была построена вопреки всем протестам жителей и предсказаниям местных гадалок. И автоматически получила одноимённое с островом название.

Патриция в то время, так же как теперь, жила в Сэдэн-сити. Но двенадцатилетние дети не очень-то интересуются появлением новых тюрем. Ей вспоминалась только пара случайно услышанных разговоров между взрослыми. Услышанных именно в то лето, но – не позже. Позже ничего подобного не было, никогда.

Отчего так? Можно понять, почему «официальные» источники информации вроде газет стали обходить «тюремную» тему стороной. Но горожане? Что их заставило как-то вдруг забыть о существовании Лабрисфорта? Нет, «забыть» – неправильное слово. Скорее – перестать о нём думать. А помнили и знали про эту тюрьму все, в том числе и сама Патриция. Но это ничего не значило до тех пор, пока не появился Флэш.

Патриция положила сканы статей в папку «Публикации» и создала ещё одну. Подумав немного, назвала её «Описания». Сюда можно поместить, во-первых, абзац из окружного географического справочника, посвящённый острову. Очень короткий абзац. Впрочем, безжизненная скала, торчащая из воды примерно в десяти километрах от пустынного морского побережья к западу от Сэдэн-сити, вряд ли заслуживает и такого описания.

«Берега острова, – сказано в этом абзаце, – представляют собой отвесные обрывы высотой пятнадцать метров и более. Верхняя часть скалы видом напоминает почти ровную естественную площадку. Почвенного слоя нет, ландшафт каменистый, поэтому сколько-нибудь значительный растительный покров отсутствует. Остров служит местом отдыха для морских птиц. Других животных здесь никогда не наблюдалось. Имеется один источник пресной воды».

Дальше шло ещё несколько фраз, описывающих небогатую историю Лабрисфортской скалы, но они не так уж существенны.

Справочник более чем двадцатилетней давности. «Наверное, сейчас остров местом отдыха для морских птиц уже не служит, – мелькнуло в голове Патриции. – По крайней мере, будь я на месте этих птиц, ни за что не стала бы там отдыхать».

В ту же папку «Описания» Патриция поместила план тюрьмы, который сама начертила со слов Флэша. Что ещё остаётся? Безымянный текст сомнительного содержания.

«Тюрьма Лабрисфорт – место, куда отправляют тех, кто должен исчезнуть. Место, где не живут долго. Откуда не возвращаются. О ней лучше не знать – если вам дорого собственное спокойствие. Потому что там не существует прав, закона, человеческих отношений. Там нет ничего, к чему мы привыкли в повседневной реальности. «Повседневная реальность» там исчезает, а взамен неё появляется другая. И приближаться к этой другой реальности нежелательно. По той же причине: любой нормальный человек дорожит собственным спокойствием».

Пожалуй, это стоило бы окрестить «Бредни Патриции Райс». Или просто удалить из компьютера.

Но она не сделала ни того, ни другого. Оставив файл безымянным, присоединила его к остальным и закрыла папку.

На часах сравнялось три пополудни. На три назначена встреча с миссис Бродхен.

Не успела Патриция подумать об этом, как в дверь постучали и, не дожидаясь приглашения войти, на пороге появилась Амалия Бродхен собственной персоной.

– Здравствуйте, Патриция, дорогая! Мне так нужно с вами поговорить…