Ад на земле I

Филдс В.

– Ты не уйдешь никуда, пока не объяснишь, что с тобой случилось.

– Я увидела… - я нервно вздохнула, пытаясь сдержать слезы, сжимающие горло. Я пыталась быть нормальной, весь тот месяц, что жила здесь, с Кристиной, и я думала, что мне это удалось. У меня появились друзья…

– Что ты увидела?

– Ничего. Не важно. Я… я позвоню тебе позже, Кристина. – Я вырвала свою сумку и зашагала к двери. Кристина снова задержала меня:

– Ты рехнулась? – она начала выходить из себя, и почему-то это расстроило меня еще больше. Я не люблю внезапных эмоциональных всплесков. Это может закончиться чем-то плохим. – Ты не можешь просто так взять и уйти, даже ничего не объяснив!

Я выпустила сумку из рук, и стремительно вышла за дверь. В ушах я слышала странный стук, заглушающий все окружающие шумы. Сейчас я даже не знала, куда собираюсь идти. Я просто должна уйти. Может быть вернуться к Кэмерону. Он был прав – я не должна была уезжать. Я была такой наивной, когда подумала, что у меня может все получится, если я сделаю вид, что ничего не случилось…

Я просто буду делать вид, что я - это вовсе не я, и тогда все получится.

Но кто-то знает, кто я на самом деле. Кто-то знает, что я сделала два года назад. Кто-то знает, что, очнувшись в том переулке в крови, я поняла, что эта кровь не принадлежит мне. Кто-то знал, что я отправилась в единственное место, где могла чувствовать себя в безопасности. И, мучимая жаждой знания, и неясными вспышками гневных эмоций, я добралась домой, и продравшись сквозь заросший кустарником двор, вошла на террасу. Я открыла дверь, я увидела их. Раскромсанные тела моих мамы и папы. Их глаза все еще были открыты, и смотрели на меня, с осуждением и презрением, которое не могло выветриться из моей памяти даже два года спустя. Два года, которые я провела в психиатрической лечебнице под наблюдением своего брата, дали мне устойчивое чувство безопасности и желание избавиться от прошлого. Веру в то, что спустя столько времени я смогу жить как обычная девушка. Врачи убедили меня в том, что я жертва. Но на мне была кровь моих родителей. И у меня была амнезия. Я не помню отдельные промежутки времени, когда убили моих маму и папу. А теперь... кто-то посылает мне записки.

«Я помню, что ты сделала, Аура».

***

Я гуляла по Университетской улице очень долго. Может быть, несколько часов. Машины, люди – все исчезло. Полная луна, небо, звезды, деревья, окружающие университет, - весь мир…

Я была одна. Кутаясь в свою дряхлую куртку, я ходила кругами, каждый раз останавливаясь у телефонной будки, и сжимая в руке мелочь, для того, чтобы позвонить брату и сказать, что я хочу, чтобы он забрал меня. Дважды просить не придется. Но действительно ли это то, чего я хочу? Что именно меня останавливает?

В моей палате все будет хуже. Я никогда не приду в себя и не стану нормальной, если буду продолжать сбегать. Кэмерон разочаруется во мне. Я не могу так поступить с ним, я должна показать ему, что я нормальная, что я могу выжить.

Я опустилась на скамейку рядом с телефонной будкой, и уткнулась взглядом в асфальт, виднеющийся в темноте. Фонари здесь не работали, освещением были лишь квадратики света в жилом доме, расположенном на противоположной стороне дороги.

Я трусиха.

Я бы ушла в прошлый раз, в самый первый день, когда заселилась в общежитие. Когда шла по коридору, я думала, что я сделаю это – уйду. Но появление Кристины заставило меня остаться. Встреча с ней позволила думать, что я могу здесь выжить.

Но… даже если я хочу оставить прошлое в прошлом, это не значит, что прошлое оставит меня.

Глаза начало жечь, и в итоге я заплакала, покосившись на телефонную будку.

Я хочу просто сдаться, и перестать что-то доказывать и себе и своему брату. Я хочу вернуться в безопасность, в место, где мне не нужно принимать сложные решения, сталкиваться с выбором, и пытаться разобраться со всем в одиночку.

Я подобрала ноги на скамейку, и легла, положив локоть под голову. Не было шанса что кто-то в такой поздний час увидит меня здесь, поэтому я чувствовала себя хорошо. У меня было время подумать. Понять, как правильно поступить: сбежать назад, спрятаться за спиной своего брата, или смело смотреть вперед, как я обещала ему и самой себе. Обещала, что смогу выдержать все, если буду жить нормальной жизнью.

Слезы снова навернулись, и я вытерла их свободной рукой.

У меня вновь возникло то болезненное ощущение, что я в замкнутом пространстве; вокруг меня скапливается темнота, и тот единственный лучик света, что во мне, не может выдержать силу тьмы и сам становится тьмой. Это и есть моя болезнь, с которой я боролась два года.

– Почему ты плачешь? – знакомый бархатистый голос вторгся в мои мысли, и я вздрогнула и резко села. На корточках передо мной сидел тот парень, на которого я давно обратила внимание. На его лице была написана озабоченность, и в этот раз он не выглядел грубо, или агрессивно. Я прочистила горло, и вытерла слезу со щеки.

– Гхм… я не плачу. Я просто… сижу здесь.

Незнакомец сел рядом со мной на скамейку, откинувшись назад, и скрещивая руки на груди. Я немного отодвинулась от него, продолжая наблюдать. Этот парень был взрослый, красивый и перед ним я почувствовала себя в опасности. Как маленький ребенок ощущает себя перед незнакомым человеком, который предлагает ему конфету и просит пойти за ним.

В нем чутко сочеталась опасность, роковая привлекательность, и бдительная настороженность ко всему, и ни к чему. На самом деле, «роковая привлекательность и опасность» шло под одним пунктом. Это было как единое целое – его привлекательность была в опасности, и опасность в привлекательности. Он был жилистым и высоким, и я видела, как вены выступают на его белых в сумраке руках.

Сейчас он не улыбался, но даже несмотря на это, его нынешний образ совершенно не вязался с тем хмурым парнем, к которому я случайно села в машину. Наверное, потому, что он не разговаривал.

Теперь, когда он сел на скамью рядом со мной, мне захотелось уйти, но я решила, что это будет грубо и нелепо. Может, он хочет сказать мне что-то? Я украдкой глянула на него, и увидела, что он уже смотрит на меня.

Необходимость спросить, что ему от меня нужно, сводила с ума, и я почти что открыла рот, но он задал вопрос первым:

– Разве ты не говорила, что живешь в общежитии? – Его голос звучал тихо и осторожно, словно он думал, что может напугать если будет говорить громче. Я кивнула, и только с третьей попытки невнятно пробормотала утвердительный ответ.

– Тогда почему ты так далеко от места где должна быть? – все тем же голосом спросил незнакомец. Вопрос показался мне каким-то скрытым намеком, содержащим угрозу, но все дело во мне и в моем страхе перед незнакомыми людьми. Я с трудом сглотнула и произнесла: