Ад на земле II
Шрифт:
– Я никого не убивала, – повторила я. – Моих родителей никто не подменял. И я не сумасшедшая.
– Да. Они все так говорят. Меня зовут Рокси, а тебя?
– Э-э…меня зовут Аура.
– Теперь мы станем подругами. – Она снова щелкнула затвором, несмотря на то, что объектив фотоаппарата упирался ей в колени.
– А зачем ты убила своих родителей, если их не подменили?
– Я НИКОГО НЕ УБИВАЛА! – рявкнула я, и поспешно извинилась. – Прости, Рокси.
Девушка заплакала:
– Почему ты на меня орешь?..
Я в ступоре смотрела, как у нее по щекам скатываются
– Прости, Рокси. Я не хотела на тебя кричать. Просто… я не убивала родителей. – Я повернула голову в сторону девушки, и наткнулась на ее открытый, доверчивый взгляд.
– Я никого не убивала. Я не делала ничего.
– Тогда почему ты здесь? – спросила она, обиженным тоном.
Рокси ведь не сильно больная, верно? То, что ей кажется, что всех вокруг подменили, еще не значит, что она сумасшедшая.
– Ну, - я попыталась выглядеть благоразумно, когда говорила: – Некоторые люди меня преследуют.
– Ты продала душу дьяволу?
– Что? – Мое лицо вытянулось. Рокси важно закивала:
– Да. Да. Здесь полно демонов, в нашем городе. Они все, собирают души, - она наклонилась ко мне, доверительно прошептав: - И едят. Едят души.
– Итак. Демоны.
Что еще я могу делать? Только говорить с другими людьми.
С другими психически нездоровыми людьми.
Рокси вертела фотоаппарат в руке, и ловким движением снимала мои ноги в светлых штанах, свисающие с кровати. Меня это немного раздражало, но не так, чтобы разозлиться всерьез.
– Что еще ты можешь рассказать? – спросила я.
Мы будем с ней в одной комнате? И каждую ночь… или день, мне придется жить под щелканье затвора на ее фотоаппарате? Прикрыв один глаз, Рокси снова сделала снимок. Мне интересно, а в психушке не должны отбирать такие вещи?
Или это сделают врачи, или я!
– И все же? – я скрипнула зубами, желая забраться под одеяло с головой. Я успокаивающе вздохнула. С другой стороны, я ведь не должна так раздражаться. Вообще не помню, чтобы я когда-либо испытывала это чувство, но внезапно оно стало словно… родным.
Рокси положила фотоаппарат на колени, и убрала неровную прядь сухих волос за ухо:
– Ко мне тоже приходили демоны.
Опять она за свое!
– … но я не стану работать на стороне зла.
На стороне зла? Это еще как, черт возьми? А, «черт возьми», уместно в подобной ситуации? Хм…
– … и тогда мне пришлось бы склонять другие души на сторону зла.
О. Она еще и должна была склонять души на сторону зла. Просто блеск.
Как бы прискорбно это ни было, но из-за легенд, что рассказывала мне Рокси, периодически предлагая просмотреть ее фотографии, я смирилась с тем, что заперта в лечебнице. Точнее не смирилась, а ощутила непонятное спокойствие, которое не ощущала уже давно. Нет, я, разумеется, волновалась за Адама, ведь он там один с этими монстрами, настоящими демонами, но я решила, что один день, я могу абстрагироваться от всех этих кошмаров. И где? В психушке. Здорово, правда? Этот голос, что звучит в моей голове, почему-то слышится мне голосом Кристины.
Рана от предательства больше не кровоточила, а точнее, она затянулась, и все благодаря тому, что поверх той, как теперь кажется, незначительной царапины, были нанесены удары гораздо больнее, и хуже.
Я схожу с ума, да?
***
Поспать мне так и не удалось, и не потому что меня преследовали кошмары – к ним я привыкла. В этот раз, кошмар обрел уже другие, реальные очертания: ко всем остальным болезням Рокси, как оказалось еще и приписывается бессонница. Это она мне сказала сама, поздно ночью, когда я только сомкнула глаза. Дело в том, что Рокси стало любопытно, проснусь ли я от того, что она меня сфотографирует со вспышкой, потому что ее родители, которых подменили, не реагировали. Я вот что думаю: несчастные родственники этой девицы привыкли ко всему, поэтому, наверное, смогли бы уснуть на поле, с ядерной бомбой.
– Рокси, ложись спать, – сказала я, приподнимаясь на локте, и убирая волосы с лица. Я хотела выспаться сегодня, потому что завтра наверняка будет плохой, очень плохой день. Учитывая то, что я пришла в себя после отбоя, никто из врачей меня уже не навещал. И это хорошо, потому что лишний раз мне не хотелось вспоминать, что я нахожусь в психушке.
Только во сне можно забыть, где я. Нет этого специфического запаха лекарств, нет белых стен, и скрипучей кровати, с тонким одеялом, под которым я начинала мерзнуть.
Когда я была с Кэмероном, мне никогда не было холодно. В моей палате всегда было теплое, пушистое одеяло, и подаренная им, мягкая игрушка. Здесь все иначе.
– Я хотела поздравить тебя с Рождеством.
Я резко распахнула глаза. За одну секунду мое сердце в груди превратилось в лед.
Еще ведь не Рождество.
Или Рождество?
Нет. Просто у Рокси очередной… синдром подмены. Времени года.
Но внезапно я подумала: а что, если мне придется провести Рождество здесь? В этой палате? Как в прошлом году?
Я перевернулась на спину, и посмотрела на Рокси. Она смотрела на меня, словно знала, о чем я думаю. Но она не могла знать, что в моей голове. Рокси не догадывалась, что у меня за мысли, и уж явно на моем лице не было никаких эмоций.
– И тебя тоже с Рождеством, – только и сказала я.
Мне самой стало интересно, о чем она думает. Хочет ли она увидеть своих родных? Или же у нее их нет. Мы ни о чем не говорили, кроме того, что ее родственников подменили. Хотя с другой стороны, если она думает, что их подменили, она явно не хочет видеть их, потому что даже не считает, что они ее родственники. А что думают они? Как они отнеслись к тому, что их дочь не узнает их? Не узнает своих родителей, своих друзей. Все эти мысли промелькнули у меня в голове за доли секунд, но и этого было достаточно, чтобы испортить мне настроение.