Ад на земле II
Шрифт:
Казалось не прошло и минуты, как Кристина проснулась от шока: кто-то зажал ей рот ладонью, не позволяя закричать; из горла вырывались лишь невнятные звуки паники. Не понимая, что произошло, девушка стала барахтаться на постели, расшатывая кровать.
– МММ!
– Тихо! – рявкнул рядом знакомый голос, от которого Кристину бросило в жар. Она похолодела.
Как он нашел ее?
Наверняка, кто-то видел ее, и доложил.
Может быть, тот извращенец?
Когда она перестала дергаться, и выказывать сопротивление, ее отпустили, и позволили вскочить с кровати.
– Папа?! Как ты меня нашел?!
Из темноты выступил мужчина.
В Кристине начала закипать ненависть.
– Я тебя нашел, потому что должен был. Ты ведь не думала, что я позволю тебе сбежать, Кристина?
Отец подошел к девушке. По выражению его лица, она не могла с уверенностью сказать, что он сейчас чувствовал. Сама же она испытывала страх и ненависть к этому человеку.
– Я хочу поговорить со своей дочерью наедине, – властным тоном произнес Кристофер Грин. Его люди, которые рассредоточились по комнате, стали медленно выходить в коридор. Когда все они оказались снаружи, Кристина ощутила истинный страх. Теперь ее судьба была в руках этого непредсказуемого человека, который был способен на многое, в том числе, и на убийство. Например, он убил ее маму, и бог знает кого еще. Теперь, похоже, саму Кристину ожидала та же участь. В конце концов, если в номере мотеля будет мертвая девушка, дочь известного политического деятеля, никто не узнает, что в ее смерти виновен отец. Если кто-то вообще узнает о ее смерти.
– Присядем, – сказал Кристофер. Впрочем, это было больше похоже на приказ, чем на просьбу.
– Ты убьешь, мня? – прямо спросила Кристина, и ее нервный голос, выдал девушку с головой; ее била мелкая дрожь, и кружилась голова – явный признак похмелья.
– Нет, Кристина, – спокойно сказал любящий отец, и опустился на кровать. Нормальный человек, возмутился бы, но не стал бы спокойно реагировать на подобный вздор, но не Кристофер Грин. – С чего ты взяла, что я организовал поиски для того, чтобы тебя убить? – он усмехнулся: - Если бы я хотел именно этого, я не стал бы тебя искать. Со временем у тебя бы кончились деньги, или какие-нибудь пьяницы, вроде Эрни, из клуба, в котором ты была, изнасиловали и убили бы тебя, дочка, – с самодовольством закончил отец.
– Я знаю, что ты убил маму, - нервно сказала Кристина, напружинившись всем телом, но не двигаясь с места.
– Ты ничего не знаешь, – невозмутимо возразил Кристофер Грин. То, что он не стал возражать, задело девушку, ведь он был ее отцом, каким бы плохим он не был.
– Я слышала, как ты признался, что убил ее.
– Я защищал тебя.
– Меня?!! – она непроизвольно фыркнула. – Каким ты образом мог защитить меня, убив маму? Ты чокнутый!
Кристина никогда не называла отца чокнутым, и вот теперь она это сделала, несмотря на страх, потому что злость и отвращение пересилили голос разума, и чувство самосохранения. Он вновь никак не отреагировал, лишь бесстрастно произнес:
– Кэтрин хотела тебя убить, Кристина.
Она застыла. В голову ударили сотни мыслей, и догадок, затем она подозрительно прищурилась:
– Не могу поверить, что ты делаешь это. Ты готов выдумать что угодно, чтобы оправдать себя! Как ты можешь быть таким, это нелепо! Папа?!
Кристофер Грин никак не реагировал на вопли дочери. Он сидел, глядя на нее внимательным взглядом, а она смотрела на него с яростью, и отвращением. Она даже не хотела говорить с ним, смотреть на него!
Неожиданно он сказал такое, что заставило Кристину нахмуриться еще сильнее, а ее желудок скрутиться в тугой узел от плохого предчувствия:
– Ты не помнишь этого, верно?
– Чего не помню? – ее дыхание участилось от беспокойства.
– Не помнишь, откуда появился этот шрам у тебя на спине.
Кристину прошиб холодный пот, затем бросило в жар; она потрясенно смотрела на отца, деловито закинувшего ногу на ногу.
– Ты сказал, что я поранилась в детстве, когда каталась на коньках, – глухо сказала девушка.
– Это была ложь.
Кристина погрузилась в тишину, уйдя в воспоминания.
– Кристина, моя малышка, - смеялась мама, подходя к ней, пятилетней на кухне. Девочка видела, как папа, наблюдая за мамой, одновременно жарит ее любимые блинчики. Взгляд Кристины метался от мамы к папе, потому что она весь день ждала того сюрприза, который обещала мама.
«Только не говори папе, - предупреждала она, - а то он испортит весь сюрприз». Теперь малышка Кристина забеспокоилась, что мама покажет ей сюрприз сейчас, когда папа на кухне. Но мама, обходя стол, с нежной улыбкой, вдруг сказала, не открывая губ:
«Я покажу тебе свой сюрприз сейчас, чтобы для папы это было неожиданностью. Он очень обрадуется, малышка Кристина».
Кристина засмеялась. «Мамочка волшебница!» - подумала она, и тут вдруг ее мысли превратились в кашу, путаясь, а уши оглохли от детского крика. И боль. Много боли, и такая яростная, что казалось, малышка Кристина умрет.
– Ты вспомнила, Кристина? – спросил Кристофер дочь.
– Нет, – солгала она. Ее сердце тревожно забилось.
– Ложь. Ты вспомнила Кэтрин. Твоя мать пыталась тебя убить. Тебе было всего лишь пять лет.
– Ты сказал, что я…упала, – в ужасе шептала девушка. Ее мир перевернулся с ног на голову. – Что я поранилась…
– Я пытался защитить тебя. – В голосе отца не было и капли любви. Он смотрел на Кристину, как на партнера по бизнесу.
– Что?..
Она бы хотела продолжать ненавидеть отца и считать его монстром, ведь у нее оставалась мама - хоть кто-то, кого она могла любить, лелеять память, и те воспоминания, которые оказались лживыми, внушенными неясно для какой цели. Это явно было не из-за любви. Что-то кроме этого.
– Почему ты говоришь мне это именно сейчас?
– Потому, что теперь ты готова.
ДЛЯ ЧЕГО?!
– Всю жизнь я готовил тебя, для твоего будущего, которое ты должна принять, а ты сбежала, подвергнув опасности и меня и всех нас.
– Я не желаю ни о чем слушать, – она покачала головой; перед глазами до сих пор мелькали картинки, где мама пытается ее убить. Что с ней случилось? Что случилось с ними со всеми? Неужели уже тогда они не были семьей?
– Ты выслушаешь, – с уверенностью заявил отец, поднимаясь на ноги. – Ты выслушаешь, и запомнишь каждое слово, что я скажу. Все, что я скажу. Это уже не наше личное дело, Кристина. Дело не в тебе и во мне, и даже не в Кэтрин.