Ад уже здесь
Шрифт:
Тиббетс снова смотрел на пришельцев каким-то потусторонним взглядом, садясь за стол.
— Чего ж ты глаза таращишь, чушкарь, — тихо прорычал Вячеслав.
— Славик! — рявкнул Яхонтов.
— Да молчу я. Молчу.
Появился еще один человек.
Выглядел он еще старше Тиббетса. Совершенно седой. Морщинистый. С большой и слегка вздернутой верхней губой. Однако с весьма живым, пытливым и несколько ироничным взглядом.
— Donald Hornet, — произнес он бодрым хриплым голосом. Затем улыбнулся
— Тот самый, церэушник, значит, — кивнул Варяг и протянул ему руку. — Корнал Яхонтов.
— Кого ты корнал, Яхонтов? — пробубнил, взглянув на него, Сквернослов.
— Это полковник по-ихнему, балда, — ответил Варяг.
— А думаешь, стоит им говорить, что ты военный?
— С этими тремя, я думаю, надо играть в открытую. Тем более что жетон мой, что на связке ключей был, у них теперь. Да и еще кое-что…
— Ну-ну, — вздохнул Вячеслав и протянул Хорнету руку. — Я Славик. Приветствую тебя, проклятая клешня империализма.
— Spasibo. I am, nemnogo ponimay po-russki, — проговорил церэушник, продолжая хитро улыбаться.
— Ах ты, черт. Везет же мне на вас, — дернул головой Вячеслав.
— Николай, — представился Васнецов, протянув руку Дональду.
— Nick? — Хорнет подмигнул Николаю, пожав его руку.
Тем временем Рэймен что-то тихо сказал двум чернокожим, которых Сквернослов развлекал карточными фокусами. Те поднялись и стали выходить.
— I like you, dude! — весело произнес Томас, хлопнув на прощание Славика по плечу.
— Господа, вы присаживайтесь, — заговорил Лазар. — Сейчас будет весьма обстоятельная беседа. А я буду, соответственно, переводить. Сейчас придут оппоненты наших друзей. Я попрошу вас быть сдержанными и осторожными. Господину Рэймену было непросто добиться принятия решения об оказании медицинской помощи вашему раненому другу. И сейчас на повестке будет вопрос о том, чтобы изменить ваш статус пленников на более благоприятный для вас.
— Понятно. — Варяг потер бороду, садясь на стул. Николай присел рядом.
Американцы сели с другой стороны стола. В помещение вошли еще трое. Невысокий, с одутловатым лицом и сверкающей в свете ламп лысиной человек в меховой безрукавке поверх плотного серого свитера. Следом худющий высокий, сгорбившийся человек с длинными черными волосами и в больших очках. Выглядел он достаточно молодо. Казалось, что ему меньше сорока. Хотя наверняка это впечатление обманчиво. Просто этого человека молодила некоторая женоподобность внешности. Замыкала шествие рыжеволосая толстая женщина в годах с каким-то злым выражением лица, враждебность которого подчеркивали сильно опущенные уголки маленького рта.
— Господа, прошу вашего внимания. — Лазар кашлянул в кулак и поправил очки. — Окружной судья Эдвард Линч, канадский журналист Филипп Даладье и Мадлен Раковски… э-э-э, бывшая
— Некислую фигуру она себе накатала, — тихо усмехнулся Сквернослов, явно удивленный тем, что в нынешние времена можно быть настолько толстой. — Со жратвой тут проблем, смотрю, нет.
— Славик, заткнись уже наконец, или я попрошу увести тебя отсюда, — процедил сквозь зубы Яхонтов.
— Сорвалось, — пробубнил недовольно Сквернослов.
Вновь вошедшие расселись вдоль дальнего края стола.
Женщина бросила ненавидящий взгляд на русских.
Лазар придвинулся ближе и тихо проговорил:
— Господа, я постараюсь перевести вам все…
— И все же, Морган, стоит ли тратить наше время на этих людей? — недовольно проговорил лысый окружной судья, обращаясь к Рэймену.
— Вы куда-то торопитесь? Вам есть чем занять ваше время? — Чернокожий рейнджер улыбался.
— Оставьте ваш сарказм. Меньше всего мне хочется сидеть в обществе этих русских и выслушивать ваши доводы в пользу сохранения им жизни.
— Чертовы варвары, — фыркнула Мадлен.
— Надо признать, справедливости ради, что как варвары поступим мы, если огульно будем обвинять этих людей во всех наших бедах, — покачал головой Дональд Хорнет.
— А кого нам обвинять?! — взвизгнула Раковски. — Кого, черт вас подери?! Они напали на нас! Они разрушили наш мир! Посягнули на нашу свободу! На наш образ жизни!
Дональд надул щеки и демонстративно сделал громкий и долгий выдох.
— Не паясничайте! — Мадлен от этого рассвирепела еще больше. — Вы тоже виноваты! Вы прошляпили их приготовления! Вы недооценили их угрозу! Вы же офицер ЦРУ, будьте вы прокляты! Они еще за несколько лет до войны бомбили Джорджию, а вы палец о палец не ударили, чтобы противостоять этому дикому медведю!
— О господи, — вздохнул Рэймен и прикрыл лицо ладонью. — Миссис Раковски, — устало проговорил он, — я уже не один раз объяснял вам, что они бомбили не штат Джорджия, где жила ваша бабушка, а бывшую советскую провинцию, которая на нашем языке тоже называется Джорджия. И это не в нашей стране, а в тысячах миль отсюда, на границе с их страной.
— Но они бомбили ее! Как варвары! Зачем?!
— Черт возьми, я не знаю зачем! — рявкнул Морган. — Это было в другой жизни, в другую эпоху, в другом мире! Я не знаю, зачем они ее бомбили! Равно как не знаю, зачем мы бомбили Ирак или сербов! Не знаю!
— Но это разные вещи, — развел руками Линч. — И вы не смеете так говорить. — Судья пригрозил пальцем. — Вы, Морган, известный в свое время смутьян. Вы же армию бросили из-за своей неприязни к нашему, американскому обществу. А теперь ваши симпатии к этим большевикам наводят на мысль, что вы изменник.