Ад
Шрифт:
– Торопиться нужно, но причины вас не касаются. Вам ничего не стоит заполнить документы задним числом, словно моя дочь уже находится у вас те самые полтора года. И не беспокойтесь. Думаю, вы понимаете, что Леди Крэлла эль Абон знает об этом нашем маленьком деле. Ведь именно она сейчас курирует Академию Святого Нарцисса, не так ли?
– Да. Раз вы уладили этот момент, то вопросы отпадают. Для сына нашей покровительницы мы постараемся изо всех сил, – директор замолчала, переваривая то ли чай, то ли услышанное. – Можно вопрос,
– Задавайте, но не уверен, что отвечу.
– Другого и не ожидала. Так вот, мне просто любопытно, что движет вами? Если у вас уже есть потенциальный супруг для дочери, отчего не выдадите ее замуж?
– Вы наверняка помните, что моя покойная супруга была одной из ваших воспитанниц.
– Помню. Леди Габриэлла эль Колдроус. Славная девочка.
– Женщина и должна быть такой, Леди эль Нугро. Податливой, исполнительной. Она должна знать свое место. Ваши воспитанницы считаются лучшими, потому что не создают проблем своим мужьям. Такими…
– Легко управлять. Понимаю. Но ведь, если Петриция выйдет замуж, вы станете управляющим всего, что принадлежит роду вашей покойной жены. Разве вас устраивает та часть, которую вы получаете сейчас?
– Я ждал тринадцать с половиной лет. Полгода ничто. Потом все имущество перейдет мне и моей семье, ведь истинный род Колдроус прервется на ней.
– Вы собираетесь убить свою дочь? Отчего же выжидали и не сделали этого раньше? – женщина даже подвинулась ближе, вглядываясь в его лицо.
– Какая вы кровожадная! Не перестаю вами восхищаться, но в смерти нет смысла. Выйдя замуж, она возьмет имя рода супруга, а значит, ее дети, будь то мальчики или девочки, не смогут претендовать на наследство рода эль Колдроус. Зачем марать руки, если все можно сделать по закону?
– Да вы изворотливы!
– Приму данное как комплимент. Все формальности улажены?
– Скорее да, чем нет. Осталась последняя… – с этими словами дама поднялась и направилась к двери, чтобы закрыть ее на ключ. – Я скучала, Олсо. Я очень скучала…
То приходила в себя, то снова уплывала в состояние бреда. Заставляли пить какую-то дрянь по восемь раз на дню. Розоватый раствор выдавали в мизерных стаканчиках всего на один глоток, но неизменно следили за тем, чтобы измученная девушка проглатывала его. Сначала сопротивлялась, кидалась сплетениями стихий, но все, что получила, – это странные браслеты на ноги и руки, которые сковывали магию. Знала о таких, но даже названия вспомнить не могла в этом кружащемся мареве. Такие носили осужденные в тюрьмах, но откуда они в этом странном месте?
Не понимала, сколько лежит, почти не вставая. Дни? Недели? Месяцы? До отчаяния пыталась сопротивляться. Кусалась, билась из последних сил, но после очередной экзекуции услышала девичий голос сквозь дурманящий туман:
– Не сопротивляйся им, тогда они снизят дозу. Будешь сопротивляться,
Возможно, голос был одним из пятен, что неизбежно кружили, когда Петра пыталась приоткрыть глаза. Где находилась? Чего хотели от нее? Вопросы проскальзывали ленивыми образами, тут же размываясь, исчезая в разноцветных облаках. Губы приоткрывались, но слов произнести не могла.
– Попей воды. – Голос слабый, жалкий.
– Да не возитесь с ней! Сдохнет так сдохнет! – грубиянка находилась где-то в отдалении, а за ее словами послышался смех.
Жидкость лилась по губам, щекам, подбородку, немного попадая и в рот. Не контролировала свое тело. Кто-то поддерживал с обеих сторон, но касания, как и вода, словно происходили через слои.
– На занятие, дамы! На занятие! – ворвался в голову чужой крик.
– Не сопротивляйся вечером, ладно? – прошептал тот же голос.
Лишь сглотнула в ответ, а потом снова провалилась в пустоту.
Новая экзекуция наступила сквозь прошедшее время. Не мысль, лишь обрывок о том, чтобы притвориться мертвой. Рот заполнила жидкость, но Петра не глотала ее, держа в подступах к горлу. Нос привычно зажат, но лучше умереть от недостатка воздуха, чем продолжать существовать вот так. Руку с лица убрали, но вдыхала осторожно, хоть и хотелось заполнить легкие до отказа.
– Зовите Леди эль Нугро. Кажется, сегодня снова придется выкапывать яму…
Ожидание превратилось в новое марево, но пощечина обожгла лицо, заставляя закашляться от неожиданности, проглатывая жидкость.
– Ничего она не умерла, дуралеи! Не могли пульс прощупать?
– Мы…
– Сдалась просто наша маленькая дрянь. Ух, сколько нервов попортила! – вторая пощечина пришлась на другую щеку. – Ну, ничего, теперь ты у нас станешь покладистой.
Травлю действительно снизили, а быть может, Петре так показалось. Глотала вязкую дрянь безропотно, получая похвалу от «тюремщиков». Два голоса ее все время успокаивали, убаюкивали тихими песнями, что-то рассказывали. Ощущала ласку, невесомые поглаживая по голове, все отчетливее разбирала голоса. В этом аду она была не одна. С десяток различных голосов о чем-то спорили, разговаривали. Было и время тишины. Они уходили на занятия, оставляя ее совсем одну.
Тишина пугала каждый раз, словно Петриция снова проваливалась в свое марево, но в эти минуты все было по-другому. Вдруг почувствовала, что стало значительно легче. Тяжесть все еще давила на голову, но уже не так сильно. С трудом разлепила веки, пытаясь сконцентрироваться на картине перед глазами, но они неминуемо закрывались. С болезненным упорством проделывала это вновь и вновь, пока не удалось удерживать взгляд несколько секунд. Наградой стал белый потолок с массивной люстрой, но силы истончились, вынуждая отдаться первому нормальному сну…