Ад
Шрифт:
– Я буду ждать тебя в правом коридоре для того, чтобы представить Киролии как свою невесту и будущую Императрицу, – слова впервые давались с трудом, буквально вытягивал их из себя. – Он – в левом. Вместе со всеми Лордами и знатью. Я приму любое твое решение. – Скромно коснувшись губами плеча, молчаливо вышел.
Слезы лились из глаз, пропитывая ночную рубашку, срываясь в недра махрового ковра. Так больно терять близких людей. Не верила не единому слову о том, что примет любое решение. Помнила все его слова, все признания. Не смогут быть даже друзьями. После такого не беседуют на светские темы, сидя за одним столом.
Давил
– Мама… – тихая просьба выйти.
Могла бы не ответить, не приказ, но бросить свое дитя – значит предать еще раз, оставив наедине с проблемами. Габриэлла не желала влиять на дочь, на ее жизнь. Запретила вмешиваться и Анжелике. Даже Кристофу пригрозила ссорой. Должна была сама ступать по острию меча, чтобы повзрослеть. Понимала, ее маленькая девочка запуталась. Все-таки еще маленькая… Девочка, которая давно сама знает ответы.
– Как понять, мама? Вот он, выбор, здесь и сейчас. Как узнать?
– Давай подумаем, кто для тебя Пракир? – усадила рядом на диванчик, нежно оглаживая спину.
– Пракир… Он пробрался в самые дальние глубины моей души, обосновавшись прочно. Что бы я ни делала, он всегда в моей голове. Все мысли, так или иначе, скатываются к нему.
– Если любишь кого-то… Не думаю, что возможно избавиться от дум о нем. Ты ведь знаешь об этом сама. Чувствуешь. Мне хорошо видно это изнутри.
– С Пракиром я чувствую себя счастливой. Когда я рядом с ним, это будто буря посреди океана, словно… словно я по-настоящему свободна.
– А что ты чувствуешь рядом с Гроном? О чем говорит твое сердце?
– Я ощущаю себя нашкодившим ребенком, будто являюсь для него проблемой, с которой ему приходится разбираться из раза в раз. Я не могу быть с кем-то, кто, смотря на меня, видит лишь изломанную куклу, которую вновь и вновь требуется чинить.
– Ты должна сказать Грону правду о своих чувствах. Так будет честно…
Толстая яркая золотая нить истончалась на глазах у Судьбы. Применяла магию, пытаясь нарастить чувства, укрепить связь, но нить впервые не слушалась. Когда стала тоненькой ниточкой, вгоняя женщину в панику, с противным звоном разорвалась. Схватившись за концы руками, попыталась скрепить их насильно, подтягивая друг к другу, но лишь обожгла ладони да пальцы.
Никогда не видела такого, играя веками на судьбах людей, магов и существ. Сплетала души по своему собственному усмотрению, нередко ошибаясь в выборе, но у подопечных выбора не было. Ужасалась новому рисунку, который выплетался самостоятельно. Не верила собственным глазам. Ковер жил своей жизнью, без ее участия. Как такое могло случиться? Что теперь делать ей – Судьбе?
Под пристальным взглядом тонкая золотая нить, которая уже давно должна была перестать существовать, начала наливаться цветом. Уплотнялась, утолщалась, крепла ежесекундно. Не порвать руками. Не изрезать ножницами. Не испепелить магией. Ко всем рано или поздно приходит разочарование. Оно пришло и к Судьбе. Не всесильна. Отнюдь не всесильна. Оказалось, что истинная любовь намного сильнее самой великой магии.
Опустив руки, властительница миров, времени и пространства отошла к колодцу, который по желанию мог показать все, что творилось в мирах. Прошлое, настоящее и будущее…
Вечер освещал луной измятую кровать спальни в особняке семейства эль Борнид. Сонная Петра перевернулась на другой бок, пытаясь избавиться от назойливого раздражителя. Но раздражитель никак не желал, чтобы от него избавлялись.
– Птичка, ну хватит спать! Ты так все самое интересное проспишь! – Пракир обнимал девушку, целуя ее оголенное плечико.
Какое искушение… Чистые муки – быть рядом с любимой и не иметь возможности стать еще ближе. Сам так решил. Хотел доказать, что изменился рядом с ней, перестав думать только о себе. Какой Дракон тянул его за язык? Мог целовать, обнимать, касаться и гладить. Наслаждался уже этим. На ее месте ни за что бы не согласился провести вместе ночь, полную соблазнов. Она согласилась. Доверяла всю себя безоговорочно. Как мог подвести?
Улыбнувшись, перевернулась и легла ему на грудь, рассматривая черты лица. Такая милая, невинная, нежная. Готов был сминать уста, вдавливать хрупкое тело в простыни, но…
– Ты в порядке, птичка?
– Да… Просто у меня какое-то неправильное ощущение, что должно произойти что-то плохое.
– Знаешь, это именно так. Ты собираешься завтра променять мою теплую, уютную спальню на общие комнаты, душ и еду по расписанию. А еще там будет совершенно несносный Лорд Директор и ужасные преподаватели, которые постараются на тебе и места живого не оставить!
– Не испугаешь. Лучше побудь паинькой и поддержи меня в желании учиться в Академии Тьмы. Сам знаешь, для меня важно закончить обучение. Тем более что мы будем там часто видеться…
Подмяв под себя в секунды, начал зацеловывать личико. Нетерпеливо стягивала рубашку, желая прикоснуться к горячей коже, обрисовать рельефы мышц. Таяла под натиском. Могла бы согласиться на все, если бы просил, но знала, он точно так не поступит. Пракир дарил ей свободу, помогая расправить крылья.
– Я скорее побалую тебя сладким вином и проведу все оставшееся время до утра, настойчиво убеждая отказаться от этой идеи.
Поцелуи углублялись, захватывая в мир забвения целиком и полностью. Отдавалась душой, не телом. Намного интимнее, чем тысячи пустых слов. Намного прекраснее, чем тысячи знакомых и незнакомых женщин.
– Я люблю тебя… Моя девочка… Мой личный ад… – шептал, касаясь губами век, щек, подбородка.
Спускался к ключицам, оставляя пылающие ожоги. Горела под натиском. Действовал умело и неспешно, пока страсть охватывала сердце, разрастаясь в каждой клеточке тела. Сама хотела стать еще ближе, слиться в единое целое, но… учила его думать для двоих, в то время как агония продолжалась.
Могла бы сейчас прокричать самые главные слова, что вертелись на языке, но состояние эйфории не позволяло мыслить здраво. Хотелось сделать это по-особенному, чтобы оценил, понял, принял ее чувства, помножив на свои. Утопала в нем безоговорочно. В горящих огнем желания глазах. В пылких устах, что клеймили, помечая каждый миллиметр. Принадлежала ему вся, до самых кончиков графитовых волос. Вдыхал их дурманящий аромат, что действовал в сто крат сильнее, чем все любовные составы, вместе взятые. Желал стать еще ближе.