Адам и Ева
Шрифт:
тончится. Молчите! Ефросимов. Не только лететь, но вам нельзя даже сидеть... Вы будете лежать,
истребитель, долго, если не хотите погибнуть. Дараган. Возле меня никогда не было женщины, я хотел бы лежать в чистой
постели и чтобы чай с лимоном стоял на стуле. Я болен!.. А отлежавшись,
я поднимусь на шесть тысяч, под самый потолок, и на закате... (Адаму.)
Москва? Адам. Москва молчит! Ева. И мы слышим только обрывки музыки и несвязные слова на разных языках!
Воюют во всех странах.
трупы и осколки стеклянной бомбы, а Ефросимов говорит, что в ней
бациллы чумы. Дараган. Здорово! Но больше слушать не хочу. Ничего не говорите мне больше!
(Пауза. Указывая на Адама.) Пусть он распоряжается, и я подчиняюсь ему. Адам. Ева, помоги мне поднять его.
Поднимают Дарагана. Ева подхватывает узел.
Дараган. Куда? Адам. В леса. За бензином. Дараган. И за самолетом! Адам. Ну, ладно, едем. Может быть, проберемся на аэродром. Потом вернемся
сюда, чтобы взять мелочь. И вон! А то мы вовсе не вывернемся!..
Уходят.
Долгая пауза. Слышно, как застучала машина и ушла. Через
некоторое время в магазин вбегает Пончик-Непобеда.
Пиджак на нем разорван. Он в грязи.
Пончик (в безумии). Самое главное - сохранить ум и не думать и не ломать
голову над тем, почему я остался жить один. Господи! Господи!
(Крестится.) Прости меня за то, что я сотрудничал в "Безбожнике".
Прости, дорогой Господи! Перед людьми я мог бы отпереться, так как
подписывался псевдонимом, но тебе не совру - это был именно я! Я
сотрудничал в "Безбожнике" по легкомыслию. Скажу тебе одному. Господи,
что я верующий человек до мозга костей и ненавижу коммунизм. И даю тебе
обещание перед лицом мертвых, если ты научишь меня, как уйти из города
и сохранить жизнь, - я... (Вынимает рукопись.) Матерь Божия, но на
колхозы ты не в претензии?.. Ну что особенного? Ну, мужики были
порознь, ну, а теперь будут вместе. Какая разница, Господи? Не пропадут
они, окаянные! Воззри, о Господи, на погибающего раба твоего
Пончика-Непобеду, спаси его! Я православный. Господи, и дед мой служил
в консистории. (Поднимается с колен.) Что ж это со мной? я кажется,
свихнулся со страху, признаюсь в этом. (Вскрикивает.) Не сводите меня с
ума! Чего я ищу? Хоть бы один человек, который научил бы...
Слышен слабый дальний крик Маркизова: "Помогите!.."
Не может быть! Это мерещится мне! Нет живых в Ленинграде!
Маркизов вползает в магазин. За спиной у него котомка,
одна нога обнажена, и видно, что ступня покрыта язвами.
Маркизов. Вот, дотащился... Здесь и помру... Мне больно! Я обливаюсь
слезами, а помочь мне некому, гниет нога! Всех убили сразу, а меня
мучениями. А за что? Ну и буду кричать, как несчастный узник, пока не
изойду криком. (Кричит слабо.) Помогите! Пончик. Человек! Живой! Дошла моя молитва! (Бросается к Маркизову, обнимает
его.) Да вы Маркизов?! Маркизов. Я, я - Маркизов! Вот видите, гражданин, погибаю! (Обнимает Пончика
и плачет.) Пончик. Нет, стало быть, я не сумасшедший. Я узнал вас! А вы меня? Маркизов. Вы кто же будете? Пончик. Да как же вы не узнаете меня, боже ты мой! Узнайте, умоляю! Мне
станет легче... Маркизов. Я почему-то вижу плохо, гражданин. Пончик. Я - Пончик-Непобеда, известнейший литератор! Припомните, о боже,
ведь я же с вами жил в одном доме! Я вас хорошо помню, вас из профсоюза
выкинули за хулиган... Ну, словом, вы - Маркизов! Маркизов. За что меня выгнали из профсоюза? За что? За то, что я побил
бюрократа? Но а как же, гадину, не бить? Кто его накажет, кроме меня?..
За то, что пью? Но как же пекарю не пить. Все пили: и дед, и прадед. За
то, что книжки читал, может быть? А кто пекаря научит, если он сам не
будет читать? Ну, ничего. Потерпите. Сам изгонюсь. Вот уж застилает
вас, гражданин, туманом, и скоро я отойду... Пончик. Теперь уже о другом прошу: сохранить жизнь гражданину Маркизову. Не
за себя молюсь, за другого. Маркизов. Гляньте в окно, гражданин, и вы увидите, что ни малейшего бога
нет. Тут дело верное. Пончик. Ну кто же, как не грозный бог, покарал грешную землю! Маркизов (слабо). Нет, это газ пустили и задавили СССР за коммунизм... Не
вижу больше ничего... О, как это жестоко - появиться и исчезнуть опять! Пончик. Встаньте, встаньте, дорогой!
Ефросимов появляется с узлом и сумкой. При виде Пончика
и Маркизова остолбеневает. Пончик, увидя Ефросимова, от
радости плачет.
Ефросимов. Откуда вы, люди? Как вы оказались в Ленинграде? Пончик. Профессор... Ефросимов?.. Ефросимов (Пончику). Позвольте, вы были вечером у Адама... Это вы писали про
колхозниц? Пончик. Ну да. Я! Я! Я - Пончик-Непобеда. Ефросимов (наклоняясь к Маркизову). А этот? Что с ним? Это он, напавший на
меня!.. Значит, вы были в момент катастрофы в Ленинграде, как же вы
уцелели?! Маркизов (глухо). Я побежал по улице, а потом в подвале сидел, питался
судаком, а теперь помираю. Ефросимов. А... стукнула дверь! Вспоминаю... (Пончику.) Отвечайте, когда я
снимал Еву и Адама, вы показались в комнате? Пончик. Да, вы меня ослепили! Ефросимов. Так, ясно. (Маркизову.) Но вы, вы - непонятно... Как на вас мог
упасть луч? Вас же не было в комнате? Маркизов (слабо). Луч? А? Я на окно влез. Ефросимов. А-а-а... Вот, вот какая судьба... (Зажигает луч в аппарате,