Адаптация
Шрифт:
– Правда?
Парфен снова молча смотрел, как будто не совсем понимал, что видит, или как будто че-
го-то ждал. Так странно. Знать бы, чего он ждт?
Потом очнулся.
– Конечно, я же сказал, достану. Выбирай.
Так, какие я там наметила?
– Вон то, большое такое, видишь? Ветка отвисает, значит, тяжлое. Собьешь?
– Зачем? Так достану.
– Так?
А он уже высоко на дереве, подпрыгивает так резко, что ветки ходят ходуном и трясутся.
На голову тут же сыпется древесный сор.
Я даже дыхание задержала, хотя уже не раз видела, как он двигается вверх. Так же прос-
то, как я бегаю по прямой.
Нет, на это можно любоваться часами. Примерно такое же ощущение возникает, когда
смотришь на трансляцию олимпийских игр, на каких-нибудь гимнастов или пловцов. И
страшно становится, как представишь себе, сколько и КАК нужно заниматься, чтобы отточить
подобные движения до автоматизма. Да если я так изогнусь, у меня сразу все суставы по-
вышибает и назад я уже не согнусь. И хотя кисейцы не совсем люди, но вряд ли сильно отли-
чаются… в физиологии… учитывая его брачное предложение.
Но там, где гнезда, очень высоко – это уже не шутки. Там ветки тонкие совсем, а Парфен
вс-таки не Тарзан! Но нельзя же кричать? Вдруг он испугается и сорвется? Ничего не остат-
ся, кроме как покрепче зажмуриться.
– Это? – раздается крик с высоты.
Я еле-еле открываю глаза и смотрю.
– Да!
– Отходи!
Я быстренько отскакиваю в сторону и жду.
Бумс! Сверху доносится скрежет, как будто в бетон ввинчивают огромный шуруп, а по-
том гнездо тяжело падает неподалеку, спружинивая на мягкой траве, и замирает.
– Еще одно! – тут же кричу я. – Поменьше выбирай!
– Стой, где стоишь.
Шум разворошенных листьев, снова вс трясется и сыпется вниз… и очередной Бум!
Не успела я подобрать шары, как Парфен спрыгнул с дерева, так неожиданно и так близ-
ко, что я вздрогнула, увидев перед собой его плечо. А над ним – ухо, а потом эта странная рас-
краска на коже… Впрочем, он быстро отошел. Ещ привыкать и привыкать к его скорости.
– И зачем они тебе? – интересуется Парфен. Даже не запыхался.
– Сейчас.
Ого, а он тяжелый, этот шар. И дырка, которая норка, совсем крошечная. Как эти зверуш-
ки через такую умудряются что-то заталкивать внутрь? Ладно, неважно. Ну, думаю, вряд ли
там белка сидит, по идее она должна была выскочить, как только гнездо затряслось. Ладно, и
это неважно.
Недолго думая, я сунула в дырку палец, потом второй. Итак, чего тут есть?
Нет, так неудобно, нащупать ничего не получается, хотя если шар повернуть, внутри что-
то пересыпается и гремит.
– А можно его как-нибудь сломать?
Парфен молча забирает гнездо из моих рук и, размахнувшись, бьт им об дерево. Дерево
скрипит и стонет, а гнездо рассыпается, как глиняный горшок, на кривые осколки.
И – фанфары! Я оказалась права. Белка-барахольщица таскала в нору вс подряд, в том
числе росинки. В груде ореховой скорлупы, панцирей от жуков и прочего мусора радостно
поблескивали прозрачные шарики.
– Второй разбивай, - сказала я, выбирая из кучи росинки.
Бумс!
Второй шар, поменьше, оказался не таким щедрым уловом. В общем числе я набрала сем-
надцать росинок и думала теперь, куда же их деть. Хотелось спрятать в карман, но теперь их
слишком много, так что они могут высыпаться и потеряться.
Парфен тем временем уселся на сво прежнее место, собирая в рюкзак вынутые на при-
вале вещи и утягивая завязки. Его глаза подозрительно блестели.
Ладно, придется жертвовать паранойей и пользоваться, в конце концов, рюкзаком. Вздох-
нув, я практически на ощупь ссыпала росинки в главное отделение и снова увидела, как по
мне быстро скользнул его взгляд. Ага, тоже смотрит!
– Ты не против, если я не буду с тобой делиться? – спросила я, вытирая ладонь об штаны.
Он улыбнулся и промолчал.
– Так что?
Когда это от меня так просто можно было отделаться? Не хочется ему отвечать? А мне
хочется слышать ответ!
– Я не против, - покладисто согласился он.
Это победа, да! Полная и безоговорочная. Вот так вот! Знайте наших.
Что он там говорит?
– …Тем более я в любой момент могу подняться наверх и сбить себе ещ десяток гнезд.
И тут он зевает. Очень широко, напоказ, фальшиво и расслаблено.
Не знаю почему, но мне становится смешно. Да, мне его не обойти. Но ведь и ему со мной
будет непросто!
Мы смемся вместе, от души хохочем, потому что день удался, потому что вокруг никого
постороннего и не нужно бояться, что о тебе подумают дурно. Потому что мне легко смеяться
вот так… с ним.
– Ладно, пошли, - говорит Парфен и поднимается с земли. Я встаю и иду за ним следом.
– Оставлю этот вариант как запасной, - рассуждает тем временем Парфен, привычно рыс-
кая глазами по зарослям. – У этих белок вроде бы существует массовый способ борьбы с вра-
гами – собираются кучей и набрасываются. Ну, знаешь, когда терять нечего. А если их дома
разрушить… точно сожрут. Так что пока повременим.
– Да уж, лучше повременить, - соглашаюсь я.
Хотя если честно, желание легко и просто (я-то не прыгала по деревьям и не разбивала