Аделаида: путь к Тьме
Шрифт:
«Забрать у него всё самое ценное, лишить жилья и денег», — высказалась Жадность.
«Если у него есть возлюбленная, то рассказать ей всю правду о его поступке!» — горячо заговорила Любовь.
«Ничего не делать. Простить его и жить дальше. Он сам себя накажет тем, какой он человек», — тихим голосом сказала Наивность.
«Таки полностью поддерживаю последний вариант!» — согласился Сарказм.
«Правда?»
«Конечно! Ты же химическую кастрацию предложила? Или мне послышалось? Хотя для этого хозара и такого будет мало!» — зло рассмеялся он в ответ.
«В общем,
Я как раз возвращалась в замок с пустыря, когда заметила, что в окнах мерзавки горел свет. Ставни и створки распахнулись настежь, а изнутри доносились её крики. Подобрав юбку, припустила к стене. Не удивлюсь, если в каких-то кустах неподалёку уже засела Тарда. Такое соседство претило, но информация важнее.
— Как он мог? Как он мог так со мной поступить? — выла Дельмина.
«Как, как поступить?» — заелозило Любопытство.
— Я никогда не выйду за этого занудного, одержимого придурка! Будь он трижды Рохский! Мне плевать! Пусть будут прокляты эти законы! И эти десять родов, которые могут жениться только между собой! — кричала она, рыдая и с грохотом швыряя что-то тяжёлое.
«Неужели нас избавят от общества мерзавки? Шикарный подарок. Кто бы ни был этот загадочный он, мы ему за такое скажем большое спасибо!» — обрадовался Разум.
— Любовь моя, тебе не придётся выходить за другого. По крайней мере, до тех пор, пока я жив. У нас есть план. Нужно просто немного ускориться. Ответь отцу, что ты согласна, но просишь отложить бракосочетание на первый день зимы, чтобы успеть всё подготовить. И попроси выслать швей, деньги и ткани на подвенечное платье, — раздался низкий голос Гнеббиса.
— Ты думаешь, что у нас получится? — всхлипнула она.
— Да, я уверен. Мне придётся уехать на какое-то время, сама понимаешь, зачем. Попробую обосновать это рабочей необходимостью. Думаю, что мой заказ уже должен быть готов, — успокаивающим вибрирующим голосом говорил он.
Дельмина, судя по всему, поплыла. Истерить перестала, затихла, а вскоре раздались звуки поцелуев и сладострастные ахи и вздохи. Пора было возвращаться к себе. Да уж, жаль, что мерзавку не отдают замуж в первый день лета. Он уже совсем скоро.
До окончания моего контракта оставалось чуть больше двух месяцев. Домомучительница платила теперь с таким видом, будто я её обворовывала. Хотя как по мне, так издевательства мерзавки стоили не тройного, а стократного увеличения жалования. От моих мучений бабища получала искреннее удовольствие. Обязательно скажу ей всё, что о ней думаю, когда возьму последний расчёт.
Утром за столом вечернее происшествие никак не обсуждали, что заставило усомниться в способностях Тарды. Орала-то грандая Асульская вчера так громко, что её наверняка слышали даже в подвале. Однако, в людской — тишина. Могло ли быть какое-то магическое вмешательство? Могла ли я подслушать сквозь него? Как же тяжело быть самоучкой! Но всё объяснилось гораздо проще.
— Ох и стара я стала! Уснула вчера едва за ужин, — пожаловалась Фикла.
— Меня тоже тяжёлый сон с ног срубил, еле до кровати добрела, — ответила
Оказалось, что все вчера уснули рано и спали очень крепко до самого рассвета. То-то утром очереди в туалет не было! Мастер Рольг ходил какой-то хмурый, на еду смотрел с подозрением. И даже ел сегодня не на третьем этаже, а вместе с остальными.
— Помяните моё слово, то сон был колдовской! Ворожбу на нас навели! — запричитала луковая бабка.
— Против ворожбы Мастер Эссельк быстро бы разобрался. Мож, схарчили чего дурного… — сказал Дий и с намёком посмотрел на повара.
— Из дурного тут только ты, будешь вякать — тебя схарчим. Задницу твою лодырную на котлеты пущу, — беззлобно ответил повар. — По-твоему дурак я, сам себя дурманить?
— Да будет вам! Бывают такие дни, когда в сон всех клонит. Какая уж тут ворожба? Мне лекарь сказывал, что кровь по венам в такие дни медленнее бежит, вот и хочется прилечь да подремать, — ответила Эльдига.
— Так то в дни пасмурные да дождливые! А вчера солнышко светило! Неужто не разумеешь разницу? — не унималась Фикла.
— Такое в разные дни может приключиться. Уж магистр лекарь получше тебя знает! — сказала Эльдига и принялась за еду.
Остальные тоже затихли. О предполагаемой свадьбе Дельмины никто не заговорил.
Когда к часу я принесла поднос с едой, мерзавка уже встала и злобным зверем кружила по комнате. Спальня представляла собой поле битвы истеричности и вседозволенности. Победили обе. На полу валялись осколки, один столик осел грудой дерева и щепок, на мраморном полу зияла вмятина. Сама Дельмина с низко опущенными уголками рта пыталась надеть бордовые ботинки без шнуровки типа лоферов. Я невольно залюбовалась их чистым и ярким оттенком. У меня вся обувь была непонятно-коричневого цвета. В такой невзрачной обуви имелся только один плюс — ни навоз, ни грязь, ни сточная канава не могли уже повлиять на её цвет.
Видимо, ботиночки оказались малы. Дельмина швырнула один в зеркало позади меня, и оно со звоном осыпалось на пол. Хорошо, что я успела отпрыгнуть.
— Я возьму другие покои! Те, что дальше по коридору. Вещи мои чтобы мигом перенесла, страхолюдина убогая! Всё поняла? — яростно закричала она.
Кивок её вполне удовлетворил. Она ринулась прочь из разгромленной комнаты, оставив поцарапанный бордовый ботиночек лежать среди осколков. Жалко так, хорошая же вещь. Я таких даже в продаже не видела, не возили на деревенские ярмарки цветную обувь. И чего она злилась? Магичка же. Есть же бытовое заклинание, которое может обувь и одежду по размеру подогнать. То ли слабая, то ли просто дурная.
Я перенесла поднос в новую, пока чистую и целую спальню. И отправилась собирать вещи и наводить порядок в старых покоях. До обеда не управилась. На этот раз поела в тишине, одной из последних. Аяла грустно ковыряла кашу. Осмотрелась, убедилась, что мы остались вдвоём и тихонько спросила:
— Ая, ты чего грустишь?
— Гнеббис уехал, сказал, что надолго, — громко сглотнула она.
— И что?
— Без него тоскливо… он такой хороший… — сдавленно ответила Аяла и уронила несколько крупных слезинок на стол.