Аделаида: путь к Тьме
Шрифт:
— И которая из них немая? — спросила она.
Пальцы похолодели, а ладони сделались липкими.
— Вот эта, грандая Дельмина. Она не немая, просто юродивая, — подобострастно объяснила Домомучительница.
«Нас убьют! Мы умрём! Бежим!» — заверещала Паника.
«Успокойся, пока ничего не ясно!» — сурово сказал Разум, но в тоне ощущалось волнение.
— Хорошо, её я и возьму в личные горничные! — заявила капризная столичная штучка. Остальные женщины переглянулись и заулыбались.
— Она не очень-то прилежна, — дрогнувшим голосом ответила бабища, — что ни прикажи, только и знает, что в библиотеке
— Не будет слушаться — плетей дать. Или хотите лично брату объяснять, почему мне нельзя взять ту горничную, что я выбрала? — ехидно спросила аристократка.
— Нет, что вы, грандая, — покорно склонила голову Домомучительница.
«Попробуй дать нам плетей, слабачка!» — зашипела Тьма.
«Да кто она вообще такая? Дырка от заскорузлого бублика!» — вскипела Злость.
«Тихо! Нам ещё почти полгода тут работать. У её охраны есть магия. А мы недоучки. За непослушание высекут, а за попытку нападения на аристократку — высекут до смерти. Чуете разницу? И тот щит, что мы — пока, заметьте, плохонько — умеем ставить, против тренированных военных магов — просто пшик», — попыталась успокоить их Осторожность.
«Мне дороги мизинцы!» — запричитал Организм и добавил дрожи в коленях для острастки.
«Никто не в праве нас унижать!» — взбеленилась Грация.
«А нас пока никто и не унизил. Вон, в горничные взяли!» — ответил ей Разум, и страсти поутихли.
— Увеличьте ей жалование. Втрое. И пусть находится неотступно подле меня, вдруг мне чего-то захочется? — капризным голосом сказала Дельмина.
«А она мне нравится!» — радостно воскликнула Жадность.
«Даже очень скверный характер пяток месяцев можно и потерпеть», — примирительно заговорил Разум.
«Может, мы с ней ещё подружимся!» — воодушевился Оптимизм, но на это ему никто не ответил.
— Для вас я грандая Дельмина. Ваши имена можете не говорить. Чтобы по утрам никакого шума, я люблю поспать в тишине. На завтрак я предпочитаю пирожные со взбитыми сливками, пресный сыр, горячие булочки и свежую кислику. И чтобы никаких дурных запахов в доме! Учую — получите плетей! Мыться каждый день! — резко сказала она, и хорошенькое личико исказилось гримасой презрения. — Все свободны, ты — со мной.
Пришлось плестись вслед за аристократкой. Как такая симпатичная девушка может быть настолько неприятной? А главное, зачем? И почему она выбрала меня?
Когда мы пришли в покои Дельмины, она пропустила меня внутрь и смерила совсем другим взглядом чёрных глаз. Умным, пытливым, тревожным.
— Ты речь понимаешь? — смягчила она тон, и я кивнула в ответ. — Тогда слушай внимательно. Вещи мои сама не трогай, только то, что я тебе дам или прикажу взять. Ни о чём не рассказывай никому. Хотя, может, это и лишнее предупреждение, но знай, что твоя жизнь зависит от того, как крепко ты держишь рот закрытым. Завтрак приноси мне около часу, затем я буду заниматься в библиотеке и ездить верхом. После ужина входить в мою спальню тебе запрещено, понятно? Даже если тебе покажется, что меня убивают. От заката и до часу дня мои покои — запретная территория для всех. Ясно тебе?
Я снова кивнула.
Она сделала несколько нервных шагов, бездумно переставила какие-то шкатулки на столике и обернулась ко мне.
— Принеси еды. И обязательно вина. Всё, пошла, — она махнула мне
Я и пошла… на кухню, чтобы выполнить поручение.
— Не свезло тебе, бабонька. Шалая грандая тебя выбрала, — еле слышно пробормотал мастер Рольг.
— Ида, — я ткнула себя пальцем в грудь и посмотрела на него.
— Ида, стал быть. Чего возжелала грандая?
Завтрак мы собрали довольно быстро. Конечно, ни пирожных, ни ягод не нашлось, но сыры и ветчина были свежими и сочными. Вчерашний хлеб повар подогрел в духовке, уложил в вазочку варенье и засахаренные фрукты. Кухарки поглядывали на меня, не скрывая злорадного ехидства. Радовались, что завидная должность досталась не им. Некоторые вслух делали ставки на то, когда меня выпорят.
С подносом в руках я поднялась на второй этаж. Появилось чудовищное желание стащить с подноса хоть один цукат, но я сдержалась. На золотой можно купить целый мешок сладостей. Не стоит рисковать зарплатой.
После деликатного стука в дверь меня впустили.
— Это сразу забери и больше не приноси никогда! — с силой втиснула она мне в руки тарелочку с ветчиной. — А сладкого в следующий раз побольше. Пусть на обед повар испечёт оладий с мёдом и сметаной!
На обратном пути на кухню я съела всю ветчину. Какая жалость: юродивая не может сказать повару, что молодая госпожа не изволит откушать ветчин и колбас. И как же справиться самой? Ах, какая незадача! Придётся теперь ветчиной каждое утро подкрепляться. Настоящее бедствие! Я весело, почти вприпрыжку вернулась к повару.
— Оладьи!
Ничего страшного, парочка слов репутации не испортят. А показывать пантомиму желания не возникло. Забежала ненадолго в библиотеку, чтобы проверить, все ли книги на своих местах, и не осталось ли на читальном столе чего компрометирующего. Забрала поднос у Дельмины и была свободна до вечера, потому что аристократка решила поехать осматривать территорию замка на своей талире.
Следующие дни только прибавили вопросов. Дельмина показалась откровенно странной. Она то вполне мило со мной общалась, то швыряла еду и вещи. То была собрана и сосредоточена, то рассеяна и отвечала невпопад. То выглядела мрачной и недовольной, то светилась счастьем. Я заподозрила её в употреблении наркотиков, и только укреплялась в своих догадках с каждым днём. По вечерам она меня отпускала, поэтому я уходила тренировать щиты и заклинания на привычный пустырь.
В тот день внимание привлекло именно ощущение чужой магии. При этом сродной мне Тьмы. Едва уловимый след тянулся из леса к замку, и вместо того, чтобы пойти на обычное место, я направилась по нему.
«Может, сейчас узнаем что-то интересненькое! Что же тут творится?» — вспыхнуло Любопытство.
«Ура! Приключения!» — подхватила Пятая точка.
«Аккуратнее! Нельзя себя обнаружить!» — встрепенулась Осторожность.
След вёл к глухой стене замка, где входа не было. Зато были окна. Окна в покои нашей столичной принцессы. Притаившись за деревом, я наблюдала. След от магии ещё не успел развеяться, из чего я заключила, что колдовали совсем недавно. Стоять было зябко даже в тёплой одежде. По-зимнему стылый ветер, видимо, не смотрел в календарь и не знал, что весна началась ещё три дня назад. Вот и дул изо всех сил, забирался под дублёнку и выстуживал ноги.