Аделаида: путь к Тьме
Шрифт:
Полчаса спустя я юркнула к себе в комнату и улеглась спать.
Утро началось как обычно. Вот только за завтраком стало больше людей. За столом сидел один из мужчин, который сопровождал Дельмину. При взгляде на него стало понятно: ест он обычно не среди слуг, но ничего против такого соседства не имеет. Немолодой, но крепкий мужчина с военной осанкой двигался скупо, говорил мало, выглядел аккуратно. Я внимательно рассмотрела его чёткое квадратное лицо, чёткий квадратный подбородок и чёткую квадратную фигуру. Глядя на него, казалось, что мысли у него тоже чёткие
— Ладига, представь меня.
— Дай Эссельк. Состоит на службе у грандая Даммира Асульского. Он сопроводил сюда его сестру грандаю Дельмину. Она какое-то время будет проживать здесь, — колыхнула кружевом Ладига.
Сегодня она была без трости. Какое чудесное исцеление! Домомучительница принялась представлять слуг, я терпеливо ждала своей очереди.
— А эта юродивая. Вреда от неё нет, занимается библиотекой, любит расставлять книжки. Команды понимает, говорить не умеет, — отрекомендовала меня бабища.
— Не злоблива?
— Нет, что вы. Разве бы мы такую наняли? — сверкнула она глазами в мою сторону, и я внезапно поняла, что у меня появился козырь. Не туз, конечно, шестёрочка. Но лучше, чем ничего.
— Распорядок, как обычно. К грандае Дельмине приставьте девушку, она прибыла без горничной. После завтрака постройте людей в холле. Грандая спустится познакомиться с прислугой.
Дай Эссельк вышел, а желание поесть осталось. Поэтому я принялась за кашу. Новости новостями, а завтрак по расписанию.
— И что она тут забыла? — раздался шепоток.
— Да небось учудила чего, её и сослали в дальнее имение. В наказание! — предположила одна из кухарок.
— Ежели так, то не будет нам покоя!
— Это с чего бы?
— Дак столичная барышня, привыкла к танцам, ухажёрам да театрам, а у нас какие развлечения? Слуг изводить… — понизила голос Эльдига, полноватая, но энергичная седеющая кухарка.
Её рот и глаза резко очертили морщины, выдавая привычку широко улыбаться. Эльдига — одна из тех, кому я всегда охотно помогала.
— А чевой-то она без горнишной? — спросила бабка Фикла с присвистом.
— Так мож извела! — воскликнула Тарда, опасливо заозиралась по сторонам, а потом с жаром добавила: — Ежели пришибла, её через то и сослали к нам!..
Дельмине оставалось только посочувствовать. Тарда обожала сочные подробности из чужой личной жизни. Если материала для сплетен не хватало, то она не скупилась на придуманные детали. Так, по её словам, у меня уже случались романы и с Дием, и с Управляющим, и с поваром. И даже с Аялой, которую я, убогая, попыталась совратить. Но вовремя повешенная Тардой ветка полыстни над порогом не позволила случиться мерзкому разврату. После этой истории ветки полыстни появились почти над каждой дверью, а её заросли у дальнего сарая существенно поредели. Теперь осталось только разобраться, как относиться к обитателям комнат, где оберегающее от разврата растение никто не вывесил. Они намекали, ждали, отринули суеверия, не жаловали характерный горьковатый
Честно, я даже вынашивала план подойти к назойливой сплетнице, смачно её поцеловать и сказать: «Прошлой ночью ты была так хороша, что излечила меня от скудоумия!». И посмотреть, что будет дальше. Разум меня отговорил. Упирал на то, что не стоит ссориться с женщиной в неряшливо повязанном переднике с оттянутыми, наполненными пустотой карманами и непомерно длинным языком.
После завтрака все вышли в холл и выстроились в шеренгу в ожидании новой госпожи. Спустя пятнадцать минут по нестройному ряду прислуги пронёсся едва слышный шепоток. Ещё через двадцать минут Эльдига робко кашлянула:
— Каша пристынет к тарелкам-то…
— Хорошо, что птица кормлена, — тихо ответили ей.
Ещё полчаса спустя люди начали откровенно переминаться с ноги на ногу. Дай Эссельк давно вышел в холл и за происходящим наблюдал с неодобрением. На него тоже смотрели без особой приязни. Пауза затягивалась.
«Мы юродивые, можем и в библиотеку уйти», — подал голос Разум.
«Да уж, столько времени впустую», — посетовала Жадность.
«Может, она приболела или случилось что? Не может же она специально опаздывать, зная, что её тут люди ждут», — раздался тонкий голосок Наивности.
«Конечно, опаздывает она не специально. И у неё таки шо-то случилось», — согласился Сарказм.
«Ты правда так думаешь?» — обрадовалась Наивность.
«Разумеется. Ради грязи под ногтями никто специально опаздывать не будет. А случилось у неё понятно шо: родилась аристократкой. Диагноз ясен был ещё вчера», — хмыкнул Сарказм.
«Нет, не станет же она так поступать! Это же некрасиво!» — неуверенно возразила Наивность.
«Конечно, не станет. Шучу я. Мы с ней ещё подружимся. Будем-таки в гости друг к другу ходить: она к нам на именины, мы к ней на похороны», — весело сказал Сарказм.
«А нам чёрный очень к лицу», — встрепенулась Грация.
«Особенно если это саван врага!» — прошелестела Тьма.
По внутренним ощущениям прошло ещё не меньше получаса. Народ в холле потихоньку начал роптать. Все рассматривали большую водную статую-инсталляцию, где по тонкому желобку стекали крупные капли. Вот зачем она тут стоит, для умиротворения, а я-то думала, что её просто художник-футурист потерял. Бабища с поджатыми губами рассекала бюстом пространство, всем видом показывая, что недовольные познают гнев её трости. Идеальное окно возможности уйти в библиотеку уже закрылось. Теперь за такое можно было и огрести.
«А давайте всё-таки уйдём? Демонстративно, а?» — с азартом предложила Пятая точка.
«К чему таки эти сложности, можно просто обозвать эту стервозину Жирной Жабой в Жабо и получить по почкам. Ты же этого хочешь добиться?» — предположил Сарказм.
«Да просто как-то скучно стоять…» — протянула Пятая точка и затихла.
«Обещаю, скоро будет весело!» — подала голос Интуиция.
Глава седьмая, в которой весело всем, кроме меня
Дельмина с ленцой прошлась вдоль ряда слуг.