Адептус Астартес: Омнибус. Том I
Шрифт:
— Как ваши дела, Хасдрубал? — спросил Ксарий по воксу.
— Все хорошо, сэр, — пришел ответ. «Гибельный клинок», управляемый Хасдрубалом, использовал свои тяжелые болтеры и странно выглядящее главное орудие, обстреливая улицу перед собой, разнося ее в клочья и уничтожая вражеские отряды, пытавшиеся прорваться по ней. Укрывшиеся за броней танка селевкийцы добивали уцелевших лазерным огнем. — У нас достаточно боеприпасов, чтобы держаться всю ночь.
— Думаю, нам это потребуется.
— А как вы, сэр?
— Здесь достаточно
С другой стороны позиции обороняла наблюдательная вышка. Установленные на ней тяжелые орудия превратили скопление разрушенных лачуг в иссеченную пулями, опаленную зону смерти, усеянную телами. На четвертом направлении Трельнан командовал лично — из образовавших заслон «Химер» две сгорели, но линия надежно удерживалась.
Этот небольшой квадратик залитого кровью рокрита — вот все, что осталось от мира для Ксария. За его пределами начиналась ничейная земля, кишевшая тварями, которые если и были когда-то людьми, то давно превратились во вскормленных ксеносами бойцовых зверей. Где-то там были другие островки, удерживаемые Гвардией, и иногда вокс-приемник «Гибельного клинка» даже улавливал обрывки передач. Но в целом селевкийцы Трельнана оказались в полном одиночестве.
Они все видели клубы черно-красного дыма, поднявшегося над пристанью, когда та пала. Все видели и рвущийся в небо столб фиолетово-черной энергии. Все понимали, что конец уже близок.
— Я более чем уверен, что существуют правила, запрещающие вам оставаться здесь, — раздался голос Трельнана. Ксарий обернулся и увидел, что полковник стоит прямо у него за спиной. Его форма, так же как и кожа, обгорела и имела серовато-черный оттенок. — Должны же быть директивы, гласящие, что командующие обязаны держаться как можно дальше от тех мест, где их жизни угрожает опасность. Я убежден в этом.
— Не беспокойтесь, полковник, — сказал Ксарий, снова вскидывая на плечо лазган. — Уверен, этот пункт обвинения в списке будет стоять последним.
— Да, но выходит, сэр, что я позволил главнокомандующему сражаться на линии фронта. Мне ни за что не удастся оправдаться.
— Ничего, я замолвлю за тебя словечко.
— Много мне будет проку с ваших обещаний, если вы погибнете. Я серьезно: если хоть одному из нас суждено выжить, это должны быть вы.
— Почему? Это все моя вина, Трельнан. Для того и придумана цепочка командования. Вся ответственность лежит на том, кто сверху, а в данном случае это я. Так что теперь мне остается только поступать правильно. Да и ты, Трельнан, — непохоже, чтобы ты пытался изображать из себя тылового офицера.
— А… не могу же я бросить этих парней на произвол судьбы. — Полковник взвесил в руке свой мелтаган. — К тому же давненько уже я не держал в руках такой штуки. Приятно освежить воспоминания.
— Акрантал?
Трельнан
— Три дня эти проклятые тау не давали нам передышки. Мы удерживали долину до тех пор, пока Флот не прислал за нами эвакуационное судно; я, должно быть, израсходовал тогда с дюжину энергетических ячеек. По результатам меня и наградили офицерским званием. — Полковник потряс головой, отгоняя воспоминания о солдатских буднях. — А у вас что?
— Вторая битва за Армагеддон. Трельнан недоверчиво поднял бровь:
— Вы были там?
— Улей Тартар. Ничто так не заставляет почувствовать себя крошечным, как присутствие в гибнущем городе-улье. Седьмой калксианский полк, чтоб ты знал. Меня произвели в офицеры просто потому, что я выбрался оттуда живым. Что очень напоминает и твою историю.
— Что ж, во всяком случае, мы оба уже бывали в такой ситуации.
— Но для большинства парней это первый опыт.
— Желаю вам удачи, сэр.
— И тебе того же. Глядишь, будем хорошо сражаться, так нам еще и памятник поставят.
Трельнан отсалютовал и направился обратно к своим людям. Ксарий увидел, как от центра укреплений оттаскивают еще несколько тел, в то время как два последних медика пытаются выходить порядка дюжины раненых. Гвардеец Картель, назначенный полковым капелланом, совершал обход, принимая последние исповеди и даруя благословение Императора тем, кто в этом нуждался.
Бойцы перезаряжали вращающиеся орудия, установленные на «Химерах», и подвозили снаряды для тяжелых болтеров стрелкам «Гибельного клинка». Один солдат что-то пил из армейской фляги, другой вытирал окровавленный штык о штанину своей формы. Все страхи начинали растворяться, подчиняясь упорному нежеланию умирать.
— Они снова наступают! — прокричал гвардеец, сидевший на крыше наблюдательной вышки, указывая в сторону разрушенных снарядами домов.
— По коням! — прокричал сержант, командовавший строем Ксария. — Эй, ты! Надень живо куртку. Ты на службе, солдат!
Ксарий привалился всем старым, протестующим телом к мешкам, оглядывая руины через прицел лазгана. Оружие еще не успело остыть после выстрела. Кто-то прошел мимо и бросил под ноги лорд-генералу несколько запасных лазерных батарей. Другой гвардеец сделал глубокий вдох, прошептал молитву и занял место рядом с Ксарием.
— Вот дерьмо на палочке! — выругался солдат, находившийся чуть дальше. — Я их вижу.
— Опять такие же? — с деланой ленцой спросил другой.
— Я не… нет, другие.
— Ксеносы, — устало сказал Ксарий. — Ну наконец-то.
И тут командующий увидел их. Однако это были не ксеносы.
Вначале ему показалось, что он видит женщину, но только на одно мгновение. Он заметил огромные уродливые клешни, чешуйчатые когтистые лапы, бледную синеватую кожу и безносое лицо, на котором зияли хищная щель рта и наполненные черной жидкостью прорези глаз.