Адмирал галактической империи
Шрифт:
Однако, судя по всему, силовое поле станции было всё-таки пробито либо перегружено до состояния саморазрушения: когда разведчики спустились в генераторный зал, все генераторы силового поля представляли собой груды оплавленного металла. Кто бы ни атаковал станцию, совокупная мощь его орудий должна была быть очень велика – станции такого класса защищались силовыми полями, как минимум соответствующими уровню линейного корабля, а чаще всего даже более мощными.
Далее события развивались по вполне предсказуемому сценарию. Лишившаяся силовых полей станция превращалась в гигантскую неподвижную мишень. Тактика в таком случае предписывала или покинуть её и спасаться, или сдаваться на милость победителя. Спасаться, похоже, практически никто не пожелал – во всяком случае, из
Трудно сказать, пыталась станция сдаться или нет, а может, просто её капитуляцию не приняли, но бой продолжился. Вполне возможно, орудия базы действовали ещё какое-то время, но потом в борту станции чем-то очень мощным проделали дыру таких размеров, что все, кто это увидел, не сговариваясь, охнули.
Впрочем, гигантская пробоина была не одинока – вся внешняя полусфера станции была усеяна дырками поменьше, размерами от нескольких миллиметров до гаражных ворот. Очевидно, когда исчезло силовое поле, станцию долбили из всего подряд, а потом, окончательно подавив артиллерию, высадили штурмовые группы, которые и произвели зачистку.
Разведчики, пройдя по коридорам станции, обнаружили в её центре, бронированном ядре, следы жестокого боя и множество трупов людей в скафандрах – и тяжёлых десантных, и обычных рабочих, прошиваемых насквозь не только из лучемётов, но и просто летящим куском арматуры. Вероятно, здесь собрались все, кто уцелел после обстрела станции, и приняли последний бой, отчаянный и безнадёжный. Тела в вакууме отлично сохранились и придавали картине боя сюрреалистический и даже какой-то гротескный вид.
С базы разведчики выбрались, подавленные увиденным. Большая, хорошо вооружённая и отлично защищённая база – и вдруг уничтожена. Даже эскадре Ковалёва, собери он в кулак все четыре, а точнее, уже пять имеющихся у него линейных кораблей, сделать подобное было бы достаточно сложно. К тому же не нашли ни одного трупа нападавших – то ли их победители забрали с собой, то ли убитых просто не было. В последнее, правда, верилось с трудом, потому как при штурме укреплённого объекта со сложной конфигурацией и многочисленными коммуникациями, дающими пространство для манёвра силами, обойтись совсем без потерь, даже имея подавляющее преимущество, практически невозможно.
Людей было жалко, станцию – тоже. Такая станция как раз могла бы пригодиться – она ведь была не только космической казармой для сил быстрого реагирования, как первая, но и складом, сейчас сгоревшим, приличных размеров доком, предназначенным для ремонта кораблей всех классов, причальным комплексом, способным служить орбитальным терминалом, и ещё много чем по мелочи. Система предназначалась для колонизации, две пригодные для жизни планеты возле одной звезды – большая редкость, обычно приходилось проводить мероприятия для адаптации планет под человеческий организм, как называли это земные фантасты, терраформирование.
Чуть-чуть подсластил пилюлю полуразрушенный док – в нём обнаружился самый настоящий корабль, причём не какой-нибудь транспорт, а полноценный линейный крейсер типа «Странник». Корабль вполне приличный, одного поколения с «Громовой звездой», имеющий увеличенный радиус действия и предназначенный для дальней разведки за пределами исследованной части галактики. Ясно было и почему он оказался в доке – в борту его была дыра, и в корабле явно велись ремонтные работы, два двигателя из четырёх были извлечены. Дыра, судя по всему, тоже была от попадания чего-то очень мощного, послабее имперской торпеды, но вполне сравнимого со снарядом главного калибра имперского же линкора. Странно, что такой корабль остался в доке, когда начался бой, даже с такими повреждениями он мог натворить дел, хотя… Если атака была внезапной, то в момент начала боя он был в доке, выйти из которого – дело непростое, не на пять минут. Потом стартовать стало просто некогда, под обстрелом защитное поле снимать нельзя. А когда начался штурм станции, док был уже практически разрушен и разгерметизирован, и мёртвый корабль не привлёк внимания. Если же ещё и реакторы корабля во время ремонта были заглушены, то выбраться из дока и принять участие в бою он просто физически не мог, зато и потом, лишённый источников энергии, не был виден для сканеров в этой груде обломков.
Такой корабль, конечно, ценная находка. Можно сказать, ценнейшая. Даже если его не удастся восстановить, то на запчасти пойдёт. Однако общее впечатление от увиденного было гнетущее, и потому Синицын всерьёз задумался над тем, стоит ли продолжать поиск или лучше вызвать на помощь линкор и дальше двигаться под прикрытием его орудий. По здравом размышлении он решил продолжить поиск самостоятельно, поскольку то, что произошло здесь, явно имело место сотни лет назад, а потому сейчас опасности представлять вроде бы не могло.
На всякий случай он принял решение обследовать планеты системы – всё-таки две спасательные капсулы от базы ушли, и уйти они могли только в направлении планет. Конечно, спустя столько времени живых там наверняка уже не осталось, но, возможно, удалось бы найти документы, проливающие свет на происшедшее, – вахтенного журнала на базе так и не нашли, а электронные носители информации были разрушены буйством электромагнитных полей во время боя и самим временем.
Поиск, что логично, начали с планеты, на орбите которой располагалась база, однако капсул не обнаружили. В принципе маяки, которыми оснащалась каждая капсула, должны были проработать всё это время без ущерба для себя, запас прочности у них был огромным, поэтому предприятие совсем уж безнадёжным не выглядело. Однако сканирование планеты с кораблей результатов не принесло, и эсминцы отправились к следующей планете. И нарвались.
Навстречу им из атмосферы вырвались два десятка кораблей размером с крейсер, невиданной ранее каплевидной формы. В информатории данных о таких кораблях не было, на корабли адеров, единственных, кого имперцы реально опасались, они не были похожи, однако, когда Синицын, на всякий случай чуть изменив курс, послал им запрос на общеимперском, эти корабли немедленно открыли огонь. Первое же попадание погасило щиты на флагманском эсминце, и имперские корабли, развернувшись, со всех ног рванули прочь.
Однако неожиданный противник оставить имперские корабли в покое не пожелал. Вполне разумно, кстати, потому что, упусти одного разведчика, – сразу же следом набегут другие. Логика вполне человеческая, только от этого было не легче.
Эсминцы уходили на предельной скорости, форсируя двигатели, а преследователи не отставали – похоже, их ходовые характеристики были аналогичны возможностям имперских кораблей. Хорошо ещё, Синицын вовремя дал команду на отступление и оказался вне досягаемости их орудий, прежде чем они набрали ход, – разгонялись корабли противника всё-таки медленнее. Конечно, можно было бы попытаться покачать права на тему «кто здесь самый главный папа», но при соотношении один к семи и сравнимом вооружении сторон это смотрелось как-то несерьёзно и результаты перестрелки выглядели крайне предсказуемо. Это если не считать того, что на планете, кроме этих кораблей, могли найтись и ещё в неизвестном количестве.
В общем, имперские корабли бодро драпали, чего с эскадрой Ковалёва не случалось ещё ни разу. А противник, так и не идентифицированный, ожесточённо преследовал. Возможно, рвани Синицын в сторону густонаселённых планет, до которых было не так уж и далеко – на такой скорости не более полутора суток, преследователи и отстали бы, но не факт. Однако он упорно держал курс прочь от человеческих миров, поэтому мысли о том, что «было бы», относились скорее к разряду теоретических. А может, преследователи Синицына разбирались в спектре выхлопа двигателей земных кораблей, и на них как красная тряпка на быка действовали явные признаки их перегрева – издержки движения на форсаже. К счастью, имперские корабли вообще и их двигатели в частности строились с огромным запасом прочности, поэтому Синицын смог держать ход своих кораблей сутки. А больше ему и не требовалось.