Адмирал Империи – 33
Шрифт:
А при нынешних шатких временах, когда авторитет и влияние центральной власти и без того были основательно подорваны поражениями в затяжной войне с заклятым врагом – Американской Сенатской Республикой, когда хозяйство и бюджет трещали по швам, неспособное обеспечить даже минимальные потребности населения – малейшая искра способна вызвать всепожирающий пожар, который мгновенно охватит все уголки необъятной Империи…
И сейчас первый министр с ужасом для себя осознал, что лежащий перед ним, захлебывающийся собственной кровью, император Константин Александрович настроен в этом вопросе крайне решительно. В подернутых пеленой страдания глазах монарха мерцала неукротимая, почти маниакальная решимость добиться
– Ваше Величество, – осторожно продолжил Птолемей, старательно подбирая слова, чтобы ни единым неосторожным звуком не задеть или не разгневать умирающего царя. Голос министра дрожал и срывался от волнения, выдавая сильнейшее внутреннее напряжение. – Умоляю вас, соизвольте внять гласу разума и осознать всю пагубность принятого вами решения. Один неверный шаг, продиктованный неуместными эмоциями и отцовской любовью к младшему сыну, рискует погубить все государство…
Птолемей набрал в грудь побольше воздуха, собираясь с духом для дальнейших увещеваний. Похоже, настала пора озвучить императору суровую правду.
– Российская Империя и без того переживает тяжелейшие времена, престиж ее на галактической арене стремительно падает, невзирая на все наши усилия и даже отдельные победы… Если мы дадим очередной повод всем недругам престола, прежде всего внутренним, усомниться в своей силе и монолитности, -то Империя попросту может прекратить свое существование, расколовшись на удельные лоскуты…
Граус осознавал, что, быть может, слишком сгущает краски, пророча державе скорый крах. В конце концов, Российская Империя, включая ее земной период, существовала тысячу лет, раскинувшись сейчас на сотни звездных систем. Она выдержала и не такие потрясения – бесчисленные войны, внутренние смуты, дворцовые перевороты, отражая любые поползновения на единство и целостность. Не рухнет и сейчас, пережив очередной кризис. Не впервой.
Но, с другой стороны рано или поздно наступает предел, за которым накопившиеся противоречия и конфликты внутри социального организма необратимо перерастают в общенациональную катастрофу. И одному Богу известно, сумеет ли обескровленная войной и внутренними разногласиями страна оправиться после очередного великого потрясения, каковое ей сулит необдуманное решение императора…
– Я лучше кого бы то ни было во всей Галактике знаю, что будет благом для Империи! – резко оборвал министра Константин Александрович. Невзирая на терзающую его предсмертную лихорадку, император изыскал в себе силы, чтобы в гневе приподняться на локтях и бросить на оторопевшего царедворца уничтожающий взгляд.
Птолемей затравленно сжался и опустил голову, не смея перечить прогневанному властителю. Сановник отлично понимал: его головокружительная карьера сейчас, после столь дерзких речей, буквально висит на волоске. Любое неосторожное слово или жест способно мгновенно разрушить шаткое равновесие и обречь излишне говорливого министра на опалу.
Ведь императору ничего не стоило, пусть даже из последних сил, но одним-единственным движением пальца по вирт-клавиатуре лишить своего первого министра всех полномочий и самой должности. Причем прямо сейчас, не сходя с предсмертного одра. А там, в сумятице и круговерти грядущих перестановок, в неразберихе траурных церемоний – поди верни свою должность и докажи, что имел законное право на отобранные привилегии.
Однако, к облегчению Грауса, Константин Александрович на сей раз не стал немедленно обрушивать на его голову всю мощь монаршего негодования. Отдышавшись после вспышки ярости и несколько успокоившись, император не спешил размахивать кнутом карающей десницы. Вместо этого он вновь заговорил тихим, прерывающимся голосом, с нотками мольбы и даже заискивания глядя в глаза онемевшему от потрясения министру:
– Я собственноручно вознес тебя на вершину власти, Птолемей. Лишь по моей великой милости ты превратился во второе лицо Российской Империи. Если в тебе еще сохранилась хоть капля признательности к своему благодетелю, хоть искра верности престолу – умоляю, сделай в точности так, как я прошу!
С этими словами император Константин Александрович бессильно рухнул навзничь и затих. Подергав напоследок непослушными пальцами в бесплодных попытках нащупать руку застывшего в ужасе Птолемея, монарх страшно, с надрывом захрипел. Тяжелые веки сомкнулись, скрыв блеклую синеву некогда ясных очей, мутный взор которых уже застилала пелена небытия. В следующий миг все было кончено. Могучая рука, еще недавно твердо сжимавшая скипетр и державу, безвольно обмякла, повиснув плетью. Искаженные мукой черты расправились и приобрели отрешенное, умиротворенное выражение. Грудь, раздираемая хриплыми вздохами, замерла. Константин Александрович Романов, божьей милостью Император и Самодержец Всероссийский и прочая, и прочая – испустил дух…
Глава 3
Место действия: двойная звездная система HD 21195, созвездие «Эридан».
Национальное название: «Екатеринославская» – сектор контроля Российской Империи.
Нынешний статус: контролируется Российской Империей.
Расстояние до звездной системы «Новая Москва»: 190 световых лет.
Точка пространства: орбита планеты Никополь-4.
Дата: 13 апреля 2215 года.
Победный клич раздался на кораблях императорской эскадры, когда всем стало ясно, что же произошло. Огромные экраны на мостиках и командных постах высветили захватывающую своей невозможностью картину: изломанный остов гигантского линкора «Геката» медленно разваливался на части.
Потрясенные русские офицеры и космоматросы, позабыв на миг о субординации, вскакивали со своих мест, хлопали друг друга по спинам и плечам, сжимали в объятиях боевых товарищей. Изумленные и обрадованные крики: «Ура! Получилось!» – слышались то тут, то там, перекрывая гул аварийных сигналов. Казалось, весь экипаж каждого корабля находился сейчас в едином эмоциональном порыве, готовый вот-вот взорваться торжествующим триумфальным ревом.
Одновременно крик ужаса и страха вырвался из уст американцев, наблюдавших на экранах и тактических картах высокого разрешения, как флагманский линкор их главнокомандующего бесславно гибнет и разрушается после тарана одного из русских крейсеров. Еще мгновение назад «Геката», грозный исполин смерти, внушала космоморякам АСР непоколебимую веру в собственную неуязвимость и мощь. Но сейчас эта вера обрушилась на их головы вместе с осколками разлетающегося на куски боевого дредноута.
Происходящее казалось немыслимым кошмаром, дурным сном, но на кристально-четких мониторах невозможно было ошибиться. Адмиральский флагман, краса и гордость американского космофлота, ныне представлял собой лишь бесформенную груду искореженного металла, распадающуюся в багровом пламени детонаций. Словно в замедленной съемке титанический корпус «Гекаты» ломался пополам, будто спичка в огромных пальцах вселенной. Распоротые внутренности линкора извергали фонтаны огня и плазмы, безжалостно пожирая палубы, переборки и сотни застигнутых врасплох членов экипажа…