Адмирал Канарис - "Железный" адмирал
Шрифт:
ДАВЛЕНИЕ СС НАРАСТАЕТ
Что все-таки мешало Канарису заявить о своем несогласии во весь голос? Врожденная робость, переходящая в трусость? Или же он чувствовал, что, вопреки своей совести, сам непоправимо погряз в преступлениях режима? Наверное, и то и другое вместе. И сам адмирал, и его ведомство давно уже увязли в преступлениях «третьего рейха», поддерживая правящий режим. Что они думали, не имело для Гитлера особого значения; он и его подручные внимательно следили за тем,
Еще в начале июня, перед началом военных действий на востоке, в Берлине состоялось совещание руководителей вермахта, гестапо и СД. Присутствовали на нем и Гейдрих, и Шелленберг. В тот день намечали, чем будут заниматься в грядущей войне абвер, карательные команды, тайная жандармерия и т. п. Таким образом, все было распределено заранее — при молчаливом согласии начальника абвера. И на фронте армейские части и эсэсовцы действовали согласованно. Круг их обязанностей был четко распределен. Так, например, в июле 1941 года в Минске офицеры абвера-Ш сами обрабатывали списки и иные документы, облегчая работу карателям. Нередки были случаи, когда тайная жандармерия, подчинявшаяся абверу, вместе с СС охотилась за евреями. Многие офицеры абвера давно привыкли сотрудничать с СС и даже не замечали, что постепенно переняли образ мышления и моральные нормы, принятые в ведомстве Гиммлера. Скажем, в подразделениях абвера царил привычный для нацистов антисемитизм.
Канарис, видимо, понимал, что с такими офицерами нечего и бороться против массовых преступлений нацизма: они не видят в них ничего особенного. Сам он был слаб для борьбы. Единственное, что он делал, — не возражал, если его офицеры — противники нацистов помогали евреям бежать за границу, делая их своими зарубежными агентами.
Так, он помог переправить за границу около 500 евреев из оккупированной Голландии. Канарис подписал план операции, которую в документах абвера безобидно окрестили «заброской агентов в Южную Америку», хотя и отлично знал, в чем именно она заключается. Эсэсовцы проморгали, и в мае 1941 года беженцы-агенты выехали в Испанию.
Впрочем, далеко не все хитрости подобного рода абверовцам удавалось скрыть от высших чинов СС. Гиммлер и Гейдрих ждали только подходящего момента, чтобы устранить адмирала.
Шанс предоставился в феврале 1942 года. В это время отличился один из агентов Канариса, работавший в Танжере. Он был стопроцентным евреем, как выяснил Шелленберг, любивший шпионить за агентами абвера. Тогда же Гиммлер в разговоре с фюрером обронил, что на Канариса работает множество зарубежных евреев.
Гитлер тут же вскипел. Он срочно вызвал Кейтеля и приказал временно отстранить Канариса от дел. Фельдмаршал не сказал ни слова в защиту своего давнего помощника. Адмиралу пришлось передать дела Бюркнеру. По существу, он оказался в отставке.
И что же, Канарис рад этому? Нет, он ищет случая оправдаться перед фюрером. В конце концов, адмирал вылетел в ставку фюрера и упросил его адъютанта полковника Энгеля устроить свидание с вождем. Канариса впустили после еды, когда фюрер был в хорошем настроении, и по окончании разговора он был восстановлен на своем посту.
Едва адмирал снова объявился в рабочем кабинете, немедленно позвонил Кейтель и поздравил с реабилитацией. Дескать, ему, Кейтелю, стоило немалых трудов убедить Гитлера в том, что Канарис невиновен. И он рад, что теперь все в порядке.
* * *
Этот случай наглядно показал ему, насколько неустойчиво его положение. Стоило Гиммлеру бросить пару колкостей, как шеф абвера был безжалостно
изгнан. Давно прошли те дни, когда он был одним из любимых советников Гитлера. Чем дольше длилась война, чем дальше немецкие армии углублялись в бескрайние русские просторы, тем реже при дворе фюрера интересовались сводками абвера, спрашивали самого Канариса.
Сотрудники генштаба все чаще напрямую налаживали контакты с филиалами абвера, минуя его руководство. Так, начальник «штаба Валли-1» Баун, пожалуй, больше работал на Гелена, руководителя отдела генштаба «Иностранные армии/Восток», чем на Канариса.
Начался распад абвера. И Канарис ничего не мог с этим поделать. Ему пришлось уступить даже свою элитную часть, теперь уже дивизию «Бранденбург». Ее, подготовленную для проведения самых сложных операций, все чаще использовали как обычную пехотную часть, а в кризисную зиму 1942/43 года попросту бросили в самое пекло. И шеф абвера все стерпел.
просиживает в католических храмах, предаваясь медитациям и молитвам. Под сводами соборов он ищет избавления от тех неприятностей, что испытывает на службе, ищет отдохновения истерзанной душе.
Все чаще Канарис задумывается о том, как было бы здорово оставить «весь хлам» и стать обычным человеком. При первой же возможности он бросает дела и улетает в Испанию — обычно в Альхесирас. Здесь в местном филиале абвера адмирал любит заниматься... стряпней на кухне.
* * *
А противники Канариса из главного управления имперской безопасности все наращивают свое давление. Осенью 1941 года начальником контрразведки стал штурмбаннфюрер СС Вальтер Гуппенко-тен — холодный, беспощадный человек, готовый выполнить любое поручение фюрера. Забегая вперед, скажем, что именно он станет палачом Канариса.
Знакомство же их состоялось несколькими месяцами ранее, в августе 1941 года. «При первой встрече Канарис меня разочаровал, — вспоминал Гуппен-котен. — Он казался старым, усталым, сломленным человеком». Шеф абвера, в свою очередь, остался недоволен новичком— типичный функционер СС.
Теперь этот человек— вместе с Гейдрихом и Шелленбергом — решил воспользоваться очевидной слабостью абвера. Нашелся и повод: в занятых немцами территориях ни абвер, ни тайная жандармерия не справлялись с коммунистическими агентами и диверсантами. Гуппенкотену и Шелленбергу недолго пришлось уговаривать Гейдриха. Эсэсовская троица повела наступление на Канариса.
В конце декабря Гейдрих написал письмо Йодлю, заявляя, что полномочия абвера и РСХА нечетко определены, нужно пересмотреть их. Йодль показал послание Канарису, чтобы тот приготовился к будущей беседе. В январе 1942 года противники встретились лицом к лицу. Канарис привел с собой Бенти-веньи. Вместе с Гейдрихом были Гуппенкотен, шеф гестапо Мюллер и Штрекенбах, еще один из руководителей РСХА.
Гейдрих сказал, что полномочия абвера давно следовало бы передать главному управлению имперской безопасности. Но сейчас идет война, в такое время трудно заниматься реформами, поэтому какие-то функции абвер может пока оставить себе.