Адмирал "Коронат"

Царегородцев Борис Александрович

Не в то время меня перебросили или не в то тело. Хотя в любом случае будь этот мир моим, то последовательность исторических событий уже происходит по-другому, а это значит, что и в будущем что-то изменилось, может не так существенно, но всё же. И если меня вдруг возьмёт и перебросит обратно в моё тело, то в какой мир я попаду? Что произошло с Россией за эти 95 лет? Если конечно мое тело там сохранилось, хотя прошло всего-то два месяца, возможно я, нет не я, а моё тело сейчас находится в какой-нибудь больнице и все окружающие полагают что я нахожусь в коме. А может, случилось самое худшее, и сейчас моё тело лежит рядом с дедом.

Всё решено, после этого боя я обязательно перед кем-то откроюсь. Будь-то хоть кто-то из моих теперешних подчинённых. Или переговорю с Григоровичем, а возможно откроюсь сразу перед Императором. Но

кому-то обязательно расскажу, кто поможет повлиять на ход истории. Война предприятие опасное для жизни, не ровен час ещё погибну, так и не успев рассказать о том, что там будет впереди у матушки России - Вот такие невесёлые мысли витали в моей голове пока я сидел у себя в адмиральском салоне.

Ладно, не будем думать о грустном. Надеюсь, что я тут не растворюсь в воздухе как в одном культовом штатовском фильме, если вдруг там в будущем я не появлюсь на свет из-за изменения реальности. Но сейчас надо подумать о том, как с минимальными потерями для своего отряда, нанести крупное поражение германцам. Как я знаю из истории своего мира, немецкий флот сам покинул Рижский залив, так и не выполнив поставленной перед ним задачи. И это случилось 8 августа. Но тут история немного пошла не так. Германский флот начал свою операцию на двенадцать дней позже и больше времени и кораблей потратил на то чтобы прорваться в залив. Но теперь германский флот не намерен покидать залив до тех пор, пока не будет взята Рига. Значит надо нам самим принудить его покинуть Рижский залив.

Что-то я не понимаю Шмидта, отчего это он мух не ловит. Хотя я предполагаю, сейчас он ломает голову над одним вопросом. "А какого черта это русские залезли сами в ловушку? Если они через час обратно через пролив не уберутся? Там через пару часов проход закроют дредноуты Гедеке и Хиппера. Другого выхода-то отсюда нет. Через Моонзунд не пройти, канал не прорыт. Ну а если залезли, значит, на что-то рассчитывают, и это могут быть только те корабли, что держали оборону в заливе и впоследствии отступили за южный проход. А вдруг у русских в заливе не два линкора? И возможно всё же русские прорыли канал, как доходят слухи об этом. Потому-то они безбоязненно вошли сюда"

Это только мои предположения, что именно так сейчас думает Шмидт, а возможно и по-другому я же отсюда не могу залезть в его голову. Хотя его разведка уже знает, где мы находимся, и какими силами располагаем. У него больше нет никаких сомнений, что против него всего два русских линкора.

Эх, жаль, что я не сразу сообразил о том, чтобы ввести его в заблуждение. Не надо было их разведку близко подпускать, а заставить его думать, что тут в заливе все четыре линкора. Надо было попросить Кириенко разыграть радиопредставление мнимых переговоров между линкорами. Авось да клюнули бы немцы на это. Теперь уже поздно они нас обнаружили и оценили наши силы. Хотя маленький шанс есть, ведь могут немцы предположить, что и за островом могут находиться корабли, и возможно даже линкоры. Хотя вряд ли. Остров сам по себе небольшой и низкий, так что мачты торчали бы над островом, будь за ним линкоры.

Я могу догадываться, о чем подумал Шмидт, когда узнал где мы встали. И почему именно у этого острова. Да отсюда до кромки минных полей, всего двенадцать миль, а до мыса Домеснес немногим больше двадцати пяти, самое идеальное место для стоянки. Мы можем отсюда контролировать подход к проливу и потратить всего минут сорок и весь пролив уже под нашим огнем.

Дождемся подхода крейсеров Вердеревского с эсминцами из минной дивизии Трухачева, соединившись, пойдём к югу где-то там сейчас находиться Шмидт. Сам Трухачев с остатками своего отряда будет контролировать пролив. А что у него останется? "Цесаревич" одна канонерка и двенадцать старых эсминцев, ну я ему ещё поврежденного "Сибирского стрелка" оставлю. Сам с прибывшим подкреплением пойду искать германскую эскадру, чтобы навязать ей бой. Хотя ждать Трухачева я не буду, как только получу сообщение, что он вошел в залив, сразу выступаем на поиски германской эскадра.

Я бы на месте Шмидта летел сюда бы со всеми его силами, чтобы не дать нам соединиться и разбить нас, пока мы во всём ему уступаем. Сколько же времени предоставить нам адмирал Шмидт, прежде чем начнет первым действовать?
– Час? Два? Возможно, он уже идёт сюда со своим флотом и нам предстоит принять бой в невыгодных для себя условиях и исход этого боя непредсказуемый. Может случиться так, что я сам погибну в этом бою, да и весь свой отряд загублю.

Но с другой стороны кто-то мне настойчиво подсказывает, что этот бой я должен выиграть. Но вот что будет дальше, я не знаю, на этот случай мне всё видится в сером свете. Все началось две недели назад, у меня открылось какое-то шестое чувство, я стал предчувствовать события наперёд. Нет, я ничего такого не видел не во сне не наяву, просто было такое чувство, что мне будет сопутствовать удача именно в том, что я планирую на два-три дня вперёд. Как будто кто-то вёл меня слепого через минное поле, или по доске через пропасть и я подчинялся ему. Вот и сейчас кто-то взял и подтолкнул меня к принятию такого безрассудного решения как войти в залив и дать бой германской эскадре. Возможно, не будь этого, то наш рейд продолжался бы, как и было задумано по плану - то есть пошел бы я на прорыв мимо дредноутов Хиппера на встречу с Кербером. Но нет, меня сознательно подтолкнули на принятия именно этого решения, и поддержка некоторых моих офицеров только подкрепила именно так поступить.

Мои мысли прервал стук в дверь.

– Войдите.

– Ваше превосходительство пришла радиограмма от капитана первого ранга Вердеревского - доложил вошедший мичман Никишин.

– Наконец-то! Я надеюсь, что корабли Трухачева уже в заливе. Прочти-ка Серёжа, что там нам сообщает Дмитрий Николаевич.

– "Корабли контр-адмирала Трухачева вошли в Рижский залив. Следую на соединение с главными силами, со мной "Слава", "Диана" и одиннадцать эсминцев"

– Ну что же теперь и нам пора выступать. Мичман срочно передай радиотелеграфистам, чтобы связались с Вердеревским. Идти с эсминцами спешно. "Слава" с "Дианой" идут самостоятельно. Трухачев действует по старому плану с остальными кораблями идет к Ирбенскому проливу. Ещё пусть свяжутся с Аренсбургом. Нам нужна воздушная разведка и прикрытие с воздуха. Никишин! Запомни, в первую очередь разведка и не только германцев в заливе, но и тех, кто находиться сейчас за "Ирбенкой". Сходи к лейтенанту Кириенко и узнай у него, чего он выловил из переговоров между германскими кораблями.

– Будет исполнено, Ваше превосходительство.

Никишин ушел исполнять приказания.

А нам пора на мостик - вслух сказал сам себе - вот только надо переодеться, всё же сегодня у нас предвидеться тяжёлый бой и надо соответствовать традициям, а то я смотрю, мой Качалов уже одет по первому сроку.

– Господа офицеры! Наше время пришло, мы выступаем, и выступаем против очень сильного противника. Я не знаю как сложится этот бой, и кто выйдет победителем. Да бой будет тяжёлый, но он будет тяжёлым для всех. Все предыдущие встречи нашего соединения с германским флотом происходили, когда мы имели большое преимущество перед ним. Сейчас нам предстоит вести бой с равным противником, а возможно даже в чем-то и превосходящего нас. Будут большие потери с обеих сторон, возможно кто-то из нас погибнет в этом бою, так как мы все смертны. Если мы выиграем этот бой, то наши имена в России буду помнить ещё долго. Чего-чего, но в наше поражение я не верю, я думаю, что и вы в это не верите. А раз так, то передать всем. Корабли приготовить к бою. Всё что ещё не удалено из того что может гореть, с кораблей убрать. Через сорок пять минут, чтобы все корабли готовы дать ход. Я думаю, что никому не надо напоминать из экипажей, что за бой нас ожидает. В общем как в песне -

Наверх, Вы товарищи, все по местам! Последний Парад наступает! – Я выделил голосом это слово, чтобы все поняли, что этот бой будет очень тяжелым. Врагу не сдаётся наш гордый "Варяг", Пощады никто не желает! Все вымпелы вьются, и цепи гремят, Наверх якоря подымают. Готовятся к бою орудия в ряд, На солнце зловеще сверкая! От пристани нашей мы в битву уйдем, Навстречу грозящей нам смерти, За Родину в море открытом умрём, Где ждут желтолицые черти!