Адмирал Макаров
Шрифт:
Особенное влияние на Макарова оказал по-отечески относившийся к нему учитель истории и географии подпоручик корпуса флотских штурманов Ф. К. Якимов. Якимов не только без всякого вознаграждения занимался с ним у себя на дому, но и давал ему книги из офицерской библиотеки, которой заведывал. Отношения между учителем и учеником были дружеские. Примеру Якимова следовали и другие учителя: Н. Я. Стоюнин [4] , преподававший французский язык и словесность, и законовед Б. А. Бровцын.
4
Один из учителей и наставников Макарова Николай Яковлевич Стоюнин, преподававший русскую словесность, был братом замечательного русского педагога и литературоведа Владимира Яковлевича Стоюнина, прогрессивные идеи которого оставили глубокий след в истории русской педагогики. Основой воззрений Владимира Яковлевича было требование, чтобы русская школа явилась прежде всего национальной, самобытной школой. Попытки создать школу по иностранным образцам всегда встречали возражения со стороны Стоюнина. «Дело школы можно рассматривать только в связи со всеми условиями жизни того народа, для которого она предназначается», — писал он.
Стоюнин был врагом всяческой схоластики и рутины, пролагал новые пути в образовательной и воспитательной работе. Любовь к человеку и уважение к человеческой личности, — в этом по мнению Стоюнина должна состоять основа всякой воспитательной работы, в этом же и руководящий принцип всякого общественного деятеля.
Нет никакого сомнения, что воспитатель Макарова Николай Яковлевич Стоюнин был хорошо знаком со взглядами своего брата на образование и воспитание, разделял эти взгляды и проводил их в жизнь в своей преподавательской деятельности.
В формировании характера и мировоззрения Макарова стоюнинские принципы имели большое значение.
Макаров всегда любил чтение и немало времени уделял ему. Книги, получаемые от Якимова, еще более, развили эту его страсть. Впоследствии он уже не ограничивался книгами из Николаевской офицерской библиотеки, а приобретал свои собственные, на деньги, сэкономленные им во время плавания. В дневнике от 7 декабря 1864 года Макаров делает такую запись: «Я выписываю из Петербурга книги для себя и для сестры на 60 рублей серебром». Из прочитанных в эту зиму книг ему наиболее понравилась «Семейная хроника» С. Т. Аксакова. Макаров сравнивал себя с героем повести и находил с ним много общего. В его дневнике появились следующие строки, исполненные неподдельной искренности: «Третьего дня я просидел до часу, читал его первое поступление в гимназию, как он грустил в ней по своей матери, не находя ни в ком из товарищей сочувствия. Тут мне прешло в голову, что ежели бы я был его товарищем, то наверное он в первую же минуту нашел бы во мне друга, который понял бы его тоску и перед которым он легко мог высказать всю свою грусть и тем во многом облегчить себя… Увлекаюсь этой книгой, — пишет Макаров далее, — и вижу много общего: также не нахожу среди товарищей друга. Как тот находил покровительство одного из наставников, так и я был постоянно любим учителями, за это товарищи чрезвычайно меня ненавидели и даже, чтобы очернить меня в глазах друг друга, они выдумывали, как я пересказываю все директору».
Макаров зачитывался русскими классиками: Пушкиным, Лермонтовым, Тургеневым. В своем дневнике он записал: «Я читал сочинения А. С. Пушкина, они произвели на меня большое впечатление».
Вполне вероятно, что Макаров познакомился в Николаевске с трудами и взглядами Чернышевского, Добролюбова и Герцена. Известно, что герценовский «Колокол» в ту пору появился и в Сибири и на Дальнем Востоке. Было весьма вероятным, что и офицеры Николаевска имели в своем распоряжении некоторые выпуски этого журнала. Роман Чернышевского «Что делать?» навсегда остался одной из любимых книг Макарова. Впоследствии, в период, предшествовавший его женитьбе, он предлагал своей невесте следовать во многом примеру героини романа.
Большим преимуществом для Макарова было то, что он с первых же шагов обучения морскому делу встретил людей, распознавших в нем редкие способности и прилежание и тепло, по-отечески, отнесшихся к нему.
Слух о серьезном поведении и способностях кадета Макарова дошел и до контр-адмирала П. В. Казакевича [5] , бывшего в ту пору военным губернатором Приморской области и командиром Сибирской флотилии, человека просвещенного и гуманного. «Нет никого в Николаевске, кто бы не был ему чем-нибудь обязан», — вспоминал впоследствии о нем Макаров. Казакевич заинтересовался кадетом и из первой же беседы с ним вынес такое благоприятное впечатление, что назначил его, как только закончились в училище занятия, в Тихоокеанскую эскадру, плававшую под флагом известного адмирала Андрея Александровича Попова (1821–1898 гг.). Произошло это на пятый год пребывания Макарова в училище.
5
Казакевич, Петр Васильевич(1814–1887), адмирал, принадлежал к передовой части офицеров русского флота. Был сподвижником и помощником выдающегося русского моряка и исследователя Г. И. Невельского, с которым участвовал в экспедиции 1849 года на транспорте «Байкал», закончившейся открытием устья Амура.
В 1851 году Казакевич произвел описи рек Ингоды и Шилки. В 1856 году в чине контр-адмирала Казакевич был назначен военным губернатором Приморской области и командиром портов Восточного океана и Сибирской флотилии. В 1871 году Казакевич занял пост главного командира Кронштадтского порта и военного губернатора Кронштадта.
Адмирал Попов — одна из ярких фигур старого русского флота. Академик А. Н. Крылов справедливо называет адмирала Попова «истинным учителем флота». Блестящий боевой командир, Попов во время Крымской кампании, крейсируя по Черному морю, уничтожил шесть неприятельских кораблей. В период севастопольской обороны он состоял адъютантом сначала у Корнилова, а затем у Нахимова. Выполняя боевое задание, Попов на пароходе «Тамань», сквозь блокаду неприятельских кораблей, прорвался из осажденного Севастополя в Одессу. Как строевой офицер, Попов не был специалистом по судостроению, но чрезвычайно интересовался им. Основательно изучил его уже в зрелые годы.
Сперва Попов решительно отказался от выработанной тысячелетней практикой продолговатой формы судна и стал проектировать корабли совершенно необычайной конструкции, а именно круглые. Плодом этой мысли явились два броненосца Черноморского флота — «Новгород» и «Вице-адмирал Попов». Эти суда получили наименование «поповок» [6] . Броненосцы имели шесть машин и приводились в движение столькими же винтами; для устойчивости на днище было укреплено двенадцать килей. Однако все эти средства не помогли, и при первом же испытании выяснилась вся непрактичность новинок судостроительной техники. Шесть винтов мощных машин с трудом преодолевали сопротивление воды, и ход этих пловучих батарей не превышал шести узлов, а их рыскливость не могла обеспечить правильного курса.
6
В итоге Крымской войны (1853–1856 гг.) Англия и Франция продиктовали условия мира, причем одним из главных пунктов Парижского договора было запрещение России иметь военно-морской флот на Черном море.
Ввиду беззащитности Черноморского побережья, особенно Днепро-Бугского лимана и Керченского пролива, было решено создать в дополнение к береговым укреплениям небольшие броненосные суда с сильной артиллерией. Учитывая местные условия (глубины не превышали 3–5 метров), эти корабли при небольших размерах и малой осадке должны были превосходить иностранные броненосцы по вооружению и бронированию, а также быть неуязвимыми от таранных ударов и обладать достаточной остойчивостью.
Адмирал Андрей Александрович Попов (1821–1898 гг.) предложил проект круглого корабля, удовлетворяющего этим требованиям. Было решено построить десять таких кораблей, но в 1873–1876 гг. было построено только два: «Новгород» и «Вице-адмирал Попов». Первый корабль «Новгород» при диаметре 30,8 м, осадке 3,8 м и водоизмещением 2500 тонн был защищен 275 мм поясной броней, покрыт 60 мм броневой палубой и вооружен двумя 280 мм нарезными орудиями в барбетной башне. Он приводился в движение 6 винтами и развивал скорость 6–7 узлов.
Второй корабль — «Вице-адмирал Попов» имел диаметр 36,6 м, осадку 4 м, двухслойную броню общей толщиной 400 мм, броневую 75 мм палубу и вооружен двумя 305 мм орудиями в барбетных башнях. Диаметр башни 10,3 м, — толщина барбета 450 мм. Этот корабль имел скорость хода 8,5 узлов. Круглые корабли по вооружению и броневой защите значительно превосходили мониторы и башенные фрегаты. Они явились прообразом современных броненосцев береговой обороны. Главный корабельный инженер английского флота Рид в газете «Таймс» от 25 октября 1875 г. писал: «Совершенно справедливо, что суда эти не быстроходные, но как военные корабли с их бронею, пушками и небольшой осадкой они полны интереса и значения… У нас нет судов, которые были бы способны двигаться по мелководью и там сражаться с русскими броненосцами… Поповка «Вице-адмирал Попов» представляется первым в мире плавающим броненосцем, носящим 19-дюймовую броню и 40-тонные орудия».
Имя адмирала Попова в кораблестроении тесно связано с эпохой коренных преобразований в русском флоте в период замены парусного флота паровым и броненосным.
В 1867 г. Попов разработал проект броненосного корабля «Петр Великий», который был построен под его руководством и спущен на воду 15 августа 1872 г. «Петр Великий» был самым мощным броненосцем в мире: имел сильное бронирование и вооружение, превосходил по скорости новейшие в тот период английские броненосцы и имел гораздо большую остойчивость.
Затем, в конце семидесятых годов XIX века Попов создал оригинальный тип броненосного крейсера, который стал прообразом тяжелых крейсеров нашего времени.
И, наконец, еще в период войны с Турцией (1877–1878 гг.) адмирал Попов создал класс вспомогательных крейсеров. За всю свою кораблестроительную деятельность адмирал Попов много ценного и оригинального внес в теорию непотопляемости судов.
Попов увидел свою ошибку и, отказавшись от мысли строить круглые суда, быстро сделал большие успехи в кораблестроении. Он проявил себя не только талантливым инженером кораблестроителем, но и человеком передовой творческой мысли. Так, выстроенный по его проекту, снабженный двенадцатидюймовой артиллерией, эскадренный броненосец «Петр Великий» [7] оставался долгие годы самым сильным боевым кораблем в мире.
Англичане пытались было присвоить себе идею конструкции «Петра Великого», приписывая ее инженеру Э. Риду. Но Рид оказался человеком порядочным. В 1872 году он опубликовал в наиболее распространенной в Англии газете «Таймс» следующее заявление: «Позвольте мне опровергнуть сообщение, будто я составил проект недавно спущенного в Санкт-Петербурге русского броненосца «Петр Великий». Этот проект — произведение адмирала Попова, человека одинаково достойного как в военное, так и в мирное время. Было бы большой лестью считать меня создателем проекта этого корабля, однако я не имею никакого желания принимать эту незаслуженную мною честь, и было бы для нас пагубным самообольщением думать, что прогресс во флотах у других держав исходит лишь из Англии».
7
Спущен на воду в Петербурге в 1872 году.
Из других кораблестроительных достижений адмирала Попова замечательны его совершенно оригинальной конструкции полуброненосные фрегаты типа «Генерал-адмирал», явившиеся предшественниками современных линейных кораблей.
В жизни Попов был отзывчивым человеком, умел хорошо разбираться в людях и ценил все оригинальное и даровитое. Он обратил серьезное внимание на Макарова, предсказал ему блестящую будущность и относился к нему с отеческой заботливостью. Но характер у Попова был неровный, крайне невыдержанный. От ласки и самого внимательного отношения он быстро переходил к вспышкам гнева и несправедливым поступкам. Самолюбивый Макаров со временем охладел к своему учителю, но сохранил самые лучшие воспоминания о Попове.
В эскадре Попова Макаров плавал с июля 1863 года по май 1864 года сначала на клипере «Абрек», а затем был переведен на флагманский корвет «Богатырь» [8] . Отправляя Макарова на выучку к Попову, адмирал Казакевич руководствовался самыми лучшими намерениями. Он надеялся, что с окончанием кампании Попов заберет с собой в Петербург такого способного кадета, как Степан Макаров, и устроит его в морской корпус, где он и довершит первоначальное морское образование. Однако дело сложилось иначе. Пришло распоряжение из Петербурга, и Казакевич вытребовал Макарова обратно в Николаевск.
8
В начале XIX века основными классами кораблей парусного военно-морского флота были:
Линейные корабли— самые большие по тому времени корабли, которые строились из дерева; основным и единственным двигателем являлся парус. Водоизмещение — от 1000 до 4300 тонн. Линкор имел две или три палубы (двухдечные или трехдечные), на которых ставилась артиллерия. Обычно линкор имел на вооружении 72—120 пушек (количество пушек зависело от общего тоннажа и числа палуб). Самая крупная по калибру артиллерия (42-х и 32-фунтовые пушки) устанавливалась в нижней палубе (в сумме до 30 пушек на всю палубу); на средней палубе — 30 орудий 24-х или 18-фунтовых; на верхней палубе — обычно 18–12 пушек 9-ти или 6-фунтовых на оба борта. Кроме того, на верхней палубе, иногда в носу корабля, а чаще в корме, ставилось 15–20 погонных пушек среднего и мелкого калибра, предназначавшихся для ведения боя на преследование или на отступление. Экипаж линкора состоял из 750–800 человек. При хорошем попутном ветре линкор мог развить скорость до 13 узлов.
Подводная часть линкора обшивалась медными листами, чем предохранялась от действия соленой морской воды и от обрастания ракушками.
Фрегаты— следующие по классу корабли парусного флота. Они отличались от линкоров меньшим водоизмещением, меньшей по численности артиллерией и большей скоростью хода. Фрегаты обычно имели водоизмещение от 700 до 1200 тонн и только две палубы, на которых по тем же принципам, как и на линкорах, размещалось от 35 до 60 пушек. Они обладали большой устойчивостью на воде, так как имели невысокие надстройки и лучшие обводы, а такая же мощность парусного вооружения, что и у линкоров, позволяла им развивать б'oльшую скорость. Фрегаты считались самыми быстроходными кораблями парусного флота — они могли развивать скорость до 15 узлов. Экипаж — от 300 до 500 человек.
Корветы— деревянные однодечные корабли с меньшим водоизмещением (от 75 до 250 тонн) и парусным вооружением. На третьей бизань-мачте прямые паруса иногда отсутствовали. На корветах ставилось от 20 до 30 пушек. Экипаж — от 100 до 200 человек. Скорость — близкая к скорости фрегата.
Бриги— мелкие однопалубные суда, водоизмещением 100 тонн. Вооружение состояло из 14–20 пушек среднего и мелкого калибра. Экипаж — 100–150 человек. Скорость хода — 9–12 узлов.
Шлюпы и куттеры— небольшие парусные суда, низкобортные и мелкосидящие, имевшие в носу и в корме пушки небольшого калибра; они предназначались для борьбы с корсарами, захватывавшими торговые суда в прибрежных водах. Шлюпы и куттеры использовались и для транспортных целей.
Девятимесячное плавание на образцовом корвете «Богатырь» сыграло исключительно важную роль в жизни Макарова. Первое серьезное знакомство с морем и с судовой жизнью под руководством такого опытного и строгого моряка, как адмирал Попов, оказало глубокое влияние как на военно-морское, так и на общее образование и развитие Макарова. Степан Осипович всегда с волнением и благодарностью вспоминал о днях, проведенных «а флагманском корабле. «Богатырь» на долгие годы оставался для него идеалом военного судна, и о каждом из тогдашних своих руководителей он всегда говорил с особой любовью и признательностью. «Из всей моей молодости, — писал Макаров впоследствии, — самое приятное воспоминание осталось у меня о том времени, которое я провел на «Богатыре». В самом деле! И офицеры и гардемарины корвета относились к Макарову хорошо, учили его морскому делу в теории и на практике, всевозможным эволюциям, управлению парусами, давали ему уроки французского и английского языков, усвоенных им с необыкновенной быстротой. Последним он овладел настолько, что при посещении в это же плавание Сан-Франциско смог довольно сносно изъясняться.