Адмирал. Пенталогия
Шрифт:
— Спасибо, ваше сиятельство.
– Не спешите благодарить, там действительно дикие земли, и интерес к ним есть у российского правительства.
– Что за земли?
– От побережья Тихого океана до реки Миссисипи голые степи со стадами диких буйволов и кочующими племенами охотников, две тысячи километров степных просторов.
— Ты сказал «река Миссисипи», она большая?
— Больше Волги. На восточном берегу реки живут европейцы.
— Их много?
— Нет, мало. И они воюют между собой и с местными дикарями.
— Ты говорил об интересе российского правительства. В чем этот интерес?
— Нашли много золота и серебра. Очень много золота и очень
— Мы заплатим за перевоз охраной приисков?
— Нет. Вашей заботой станет охрана реки. Вы должны не пускать европейцев через реку. Пусть живут на берегу Атлантического океана.
Калмыки повеселели. Дозор в степи для них не проблема. Сергей начал рассказывать о климате и географии центральной и западной Америки. Особо остановился на неопределенности границ и пустыне. Испанцы декларировали за собой право на всю Северную Америку. Однако французы уже построили Новый Орлеан. Более того, от устья реки Миссисипи на север протянулась цепь Французских ферм и виноградников. Испанские поселения во Флориде уже окружены французскими городами.
Подобная установка границ по факту существующих поселений давала возможность прижать французов к Устью Миссисипи и Великим озерам. Реальную границу Новой Испании можно считать до города Лос-Анджелес.
Между этим городом и монастырями Сан-Диего и Сан-Бернандино раскинулась плодородная долина, где поселились обычные испанские крестьяне. Дальше, на севере, в долине реки Сакраменто, пошли земли графа Алексеева. Официально это Испания. Земли Калифорнии и Кубы дали Сергею право на получение графского титула из рук короля Карла III, Бурбона. Перевозить калмыков выгоднее всего через порт Новоархангельск, что построен в устье реки Ванкувер. Такую перевозку не заметят, а когда калмыки разойдутся по степи, будет уже поздно.
Обсудив предстоящее переселение, Сергей договорился о времени. Пароходы освободятся после высадки отрядов на Хоккайдо и Окинаву. Эскадра снялась с якоря и утром следующего дня нашла бухту, где предположительно должен был находиться японский город Саппоро. Калмыки выгружали своих лошадей и маленькими отрядами отправлялись изучать теперь уже свою землю. Сергей наблюдал за выгрузкой паровой лесопилки, когда к нему подошли братья полковники.
— Зачем нам сталеплавильное и кузнечное оборудование?
— На этом острове есть железо и уголь, у твоего брата вообще ничего нет.
— Ну и что?
— Как что? Вы как здесь собираетесь жить? Поблизости никого нет, вам надо торговать с аборигенами и японцами.
— Вы же нас не бросите?
— Нет, конечно, не бросим. Острова нужны России.
— Ты прав, мы должны помогать друг другу, брат выращивает сахарный тростник, я делаю железные изделия.
— Не только сахарный тростник, вы должны делать сахар. Здесь на Хоккайдо хороший лес, что позволит делать дома и лодки.
Выгрузка сопровождалась подробным инструктажем созданию колонии. Высаживался не просто воинский отряд, высаживались люди, которые собирались остаться здесь навсегда.
Четыре броненосца и последний транспорт с переселенцами на Окинаву бросили якорь у самого берега Токийского залива.
— Петр Иванович, а что это копают на берегу? Сергей показал на большую толпу полуголых рабов, которые мотыгами копались у подножья ближайшей сопки. Другая группа рабов относила корзины с землей на прибрежное болото.
— Изяса Акасака решил построить на берегу дома для своих приближенных.
— Делать ему нечего, столько крестьян согнал с полей.
— Это самураи.
— Самураи? Вроде так называют воинов,
— Они и есть воины. Сейчас с Нагоей и Нагано войны нет, он и придумал дело для своих самураев.
Удивляться нечему, картофельно-строительные работы были главной составляющей службы не только в Советской армии. Сергей рассматривал в бинокль берег, пытаясь найти знакомые ориентиры. Но, кроме Фудзиямы, ничего не увидел. Не мудрено, в то время, когда он здесь был, береговой ландшафт полностью скрывался за нагромождением портовых сооружений и городских небоскребов. Сергея всегда смущала перспектива жизни в сорокаэтажных домах.
В Японии жилплощадь измеряется не в квадратных метрах, а в татами. Если у нас люди спрашивают о квартире: «Сколько у тебя квадратных метров?» — то в Японии вопрос для нашего уха звучит комично: «Сколько у тебя татами»? Жилые высотки Токио являются меблированными квартирами. Но убранство квартир казенно-прагматичное, даже спартанское. Рядовые жители города привычно живут в домах, которые, на взгляд Сергея больше напоминают бараки, поставленные на попа. Такие же длинные коридоры с дверьми в одно- и двухкомнатные квартиры. Квартиру можно арендовать на любой срок. Но трогать мебель или коммуникации запрещено. Правила как в гостинице, въехал — уехал, все должно остаться на своих местах. Больше всего Сергея смущали светильники, обычные плоские плафоны, пришурупленые к потолку. Он почему-то считал, что именно офисный вид светильников убивает само понятие домашнего уюта. Список ограничений для жильцов очень большой. В том числе нельзя иметь домашних животных. Не только кошек или собак, нельзя иметь хомячков или птичек. Любое нарушение карается астрономическим штрафом.
В те годы, когда он работал на японскую компанию, его судно регулярно заходило в Токио. Достаточно быстро он сошелся с одной дамой и при каждой возможности ночевал у нее дома. Это дало много неожиданных наблюдений о жизни обычного человека. Сергей навещал квартиру на тридцать седьмом этаже. Напротив окон квартиры стоял дом в тридцать два этажа. Каждое утро и каждый вечер на крышу дома поднимались жильцы. Немного на весь дом — Сергей насчитал примерно двадцать любителей подышать свежим воздухом. Заинтересовавшись неожиданным наблюдением, решил разузнать подробнее о прогулках на крыше. Реальность оказалась простой и понятной. Плотная стена высотных домов практически не пропускала на улицу лучи солнца и свежий воздух. Маленькие скверики были у каждого квартала. Но эти островки зелени размером десять на десять метров никогда не видели солнца. Да и смотрелись они убого на фоне высотных домов. А вот лифт каждого дома предусматривал подъем на крышу. Хочешь в своей жизни увидеть солнце, пожалуйста, заходи в лифт и поднимайся на крышу
Князь Иэяса Акасака не заставил себя ждать. Галера с причудливой крышей и красными шелковыми шторами отошла от причала едва ли не раньше, чем последний корабль бросил свой якорь. Командор Петр Иванович Шлютер прекрасно выполнил поставленную перед ним задачу. Трудно сказать, какие чувства вызвало у японцев демонстративное поведение российских кораблей. Но внимание он привлек, и последовали попытки протеста. Командор все протесты отмел. Корабли сношения с берегом не имеют, а плавать вдоль берега или стоять в бухте на якоре имеет право любой корабль. Будь это простые деревянные парусники, японцы, может быть, и решились на силовые меры. Но огромные стальные корабли с внушительными пушками выглядели достаточно устрашающе. Нахальная демонстрация морской мощи привела к желаемому результату. Сильных могут любить или не любить, но дружить с сильными хотят все.