Адмиралы мятежных флотов
Шрифт:
Довконт. Но Северные Соединенные Штаты Америки - тоже вавилонский котел. Всякой твари по паре: и немцы, и французы, и жиды, и негры… Однако же - никакой монархии и никакой анархии…
Ренгартен. Феденька, это чисто формальное сходство. Там соединенные штаты, а у нас объединенные земли. Там конгломерат племен и народов, бросивших свою землю, а Россия - это народы, вкорененные в свою почву. А почва, она, как и кровь, материалец гремучий.
Довконт. Почва - страшная
Ренгартен. Простите, господа, что захватил инициативу, но дайте докончить мысль. А мысль моя в том, что ни один из думских деятелей, ни один из господ социал-демократов-революционеров и прочих горе-благодетелей не могут представить себе, как отзовется в русской деревне, тунгусском стойбище, кавказском ауле или эстляндской мызе самое благое думское начинание. Полезное для хохлацкого хутора, оно принесет вред киргизскому аилу, и наоборот. У нас и так, ангел любой формы, пока он сойдет с высот престола. Пока он пройдет через рогатки министерств, департаментов, управ, и сам рогат становится, и к мужику чертом доходит.
Черкасский. Так надобен такой престол?
Ренгартен. Надобен. А чтобы благое начинание и мужику благом казалось, Дума нужна. Толковая, здравая Дума при престоле, ибо Дума без «царя в голове» превращается в сброд волчьей стаи с бараньим стадом.
Не может быть республики в России, где «и гордый внук славян, и финн, и ныне дикий тунгус» каждый на себя тянет, как лебедь, рак да щука. Во Франции может республика быть. А у нас нет. География другая. В Германии - может быть. У них, по крайней мере, все земли на одном языке говорят. В Англии - может быть. И то умные бритты за короля держатся, хоть он и не правит.
Грессер. Потому и держатся, что у них полмира под короной. Попробуй австралийца, негра и индуса в одну республику свести.
Довконт. Так, может быть, и нам без дикого тунгуса обойтись, без финна и без шляхты?
Ренгартен. Может быть. Но не во время войны… Сложилось историческое единство… Ну, пусть не историческое, а временно-политическое единство Российской империи. И нарушать его сейчас, когда враг берет столицу за горло, - гибельно.
Черкасский. От добра добра не ищут.
Ренгартен. Я легко могу представить себе Россию без Польши, Финляндии, без Эстляндии, наконец, Бухары и Хивы, но я не могу вообразить себе даже эту «облегченную», «чистую» Россию без монархического скелета.
Житков. Тем паче что и в таком «облегченном» виде Россия будет не так уж и чиста, если взглянуть, как густо перемешаны русаки с татарами, армянами, немцами, черемисами… Но это вопрос другого дня… Сейчас речь о том, как спасти монархический скелет страны и ее думскую голову. Большевики грозятся и хребет переломить, и голову отсечь, забыв, что коней на переправе не меняют.
Довконт. А по-моему, самый опасный враг монархии и Думе не большевики, не европейская пресса и уж тем более не кайзер…
Черкасский. Кто же, Феденька? Не таи!…
Довконт. Я заявляю об этом после большого «думато». Главный враг российской монархии - это полковник Романов.
Житков. Браво, Федор Юрьич! Я бы добавил сюда и полковничиху, и тень старца, трупу которого она воздает фараоновы почести. Слыхали, господа?… В царскосельском парке, подле арсенала, Алиса в часовне бальзамированную мумию погребла и на поклон к ней ходит… Увы, полковник наш рожден не хватом… Он милейший семьянин, но круг семьи его ограничен лишь домочадцами, а не границами империи, к чему предназначает долг монарха. Не вождь. Не сподобил Господь. Бывает. В другое время бы пережили. Но не в роковую годину…
А теперь совершенно конфиденциально. Один мой высокий думский знакомый был на приеме в английском посольстве, и сэр Бьюкенен дал недвусмысленно понять ему, что Британия готова принять царственную чету до конца войны, если внутрироссийские обстоятельства потребуют их отречения в пользу Алексея под регентством Михаила. А флот мог бы поспособствовать их скорейшей переправке к островам туманного Альбиона.
Черкасский. Но каким образом?
Житков. А вот на этот счет я предлагаю, господа, приготовить свои мнения к следующему разу. А поскольку время не ждет, назначим нашу ассамблею на завтра.
Назавтра протокола не вели, потому что все понимали, сколь опасно заносить такую беседу на бумагу. Собрались тем же кружком после вечернего чая, плотно закрыв за собой двери каюты Черкасского.
За иллюминатором стоял воздушный гвалт зимнего шторма. «Кречет», вмерзший в лед, все же вздрагивал, погромыхивал, дребезжал, будто шел полным ходом.
Первым начал редактор «Морского сборника» Житков:
– Самое простое, что приходит в голову, господа, это зазвать полковника с супругой на какой-либо большой корабль и предложить манифест в пользу сына. Открыв им глаза предварительно на угрожающее положение вещей для них самих, равно как и для престола в целом. После передачи манифеста на берег идти полным ходом в Англию.
– Через Зунд и Пельт, перекрытый немцами?
– развернул обзорную карту театра предусмотрительный хозяин каюты.
– Отнюдь. Одному кораблю, будь то крейсер или даже линкор, не прорваться, - спокойно продолжал Житков, ничуть не сбитый княжеским сарказмом.
– Но прошли же к нам английские субмарины?1 Так что и царственная чета вполне бы могла совершить подводную прогулку в обратную сторону. Я думаю, англичане предоставят им для этого самую лучшую подводную лодку из отряда сэра Кроми.
– То есть пересадить их с крейсера на подводную лодку и через барражи в Англию? Но ведь опасно. Могут подорваться на мине, - возразил Ренгартен.
– На войне как на войне… Но это уже забота командира лодки и Господа… - вздохнул Житков.
– А если пересадить их на гидроплан и прямиком до ближайшей английской базы?
– предложил Довконт.
– Тоже не плохая мысль! Только надо просчитать по карте, хватит ли полетного времени… Как резервный вариант годится. Еще раз браво, Федор Юрьич!
– Житков похлопал в ладоши.