Адмиралы мятежных флотов
Шрифт:
Между тем миноносцы повернули и пошли вдоль восточного берега острова. К этому времени туман стал понемногу рассеиваться, и первое, что бросилось в глаза, было огромное пламя. Оно подымалось от горящих построек вокруг маяка, зажженных снарядами неприятельского крейсера. Потом стал виден и сам крейсер. Его носовая часть была взорвана и совершенно отделена от основного корпуса; вид был самый печальный, тем не менее крейсер все время отстреливался.
Тогда на «Буракове» приготовились к минной атаке. Но в этот момент по носу открылись силуэты двух каких-то больших кораблей, и потому было решено атаковать их, а не крейсер, который
Разобрать, что это за корабли, из-за тумана было невозможно. Зная же по сообщению штаба, что в море своих кораблей нет, было полное основание считать их за неприятельские. Поэтому, не желая упускать удобного случая, едва передний приблизился на прицел, выпустили мину…
Но корабли круто повернули, и, к своему ужасу, на миноносце увидели, что это крейсера «Богатырь» и «Паллада». К счастью, «Богатырь» заметил шедшую мину и увернулся. «Паллада» же, не разобрав, что это миноносцы, открыла огонь, и один из ее восьми снарядов упал так близко от «Буракова», что всех стоявших на палубе окатило водой. Разобравшись, что крейсера эти наши, миноносцы дали опознавательные сигналы и, когда «Паллада», произведя еще два-три залпа, прекратила огонь, подошли к «Богатырю».
Командир «Богатыря» передал, что неприятель больше не отвечает, и просил подойти к крейсеру, чтобы узнать, в чем там дело. Если же он откроет огонь, тогда наши крейсера его снова начнут обстреливать.
Миноносцы подошли к крейсеру приблизительно на восемь кабельтовых. Крейсер продолжал стоять под флагом, и все его орудия были наведены на миноносцы. Казалось, он вот-вот откроет огонь, но он не стрелял. Начальник службы связи приказал спустить вельбот и послал на нем к крейсеру лейтенанта М. Гамильтона с сигнальщиком и гребцами, вооруженными винтовками.
Когда они подошли к борту, лейтенант Гамильтон заметил, что за бортом висит штормтрап. Пристав к нему, он стал взбираться на палубу. При этом прочитал название корабля: он оказался легким крейсером «Магдебург». Когда голова лейтенанта Гамильтона поравнялась с палубой, он увидел, что к нему бегут шесть матросов. Не зная еще их намерений, он выхватил револьвер и вылез на палубу.
Все матросы были безоружны, на их лицах не было угрозы, так что револьвер оказался ненужным. Не владея достаточно немецким языком, лейтенант Гамильтон спросил обступивших его матросов, не говорит ли кто-нибудь из них на другом языке. Тогда вперед выступил кондуктор и заговорил на отличном французском языке.
Кондуктор рассказал, что их крейсер выскочил на остров ночью, при полном тумане. Сначала он пытался сам сняться, но из этого ничего не вышло. Тогда был вызван миноносец, но и он не мог помочь. В это время подошли русские крейсера, и начался бой. Убедясь, что вести его не имеет смысла, миноносец принял 220 человек команды и ушел. Затем еще 45 человек спаслись, высадившись на остров, и только шесть человек осталось на крейсере.
Когда кондуктор кончил свой рассказ, лейтенант Гамильтон указал ему на кормовой флаг и объяснил, что хочет спустить его и поднять русский. Тот ответил, что бой кончен и дальнейшие действия зависят от русских. Тогда лейтенант Гамильтон с сигнальщиком и немецкими матросами отправился на кормовой мостик. Там вместе с сигнальщиком они спустили германский флаг, но никак не могли его отвязать, так как фалы сильно намокли. Видя это, один из немцев сбегал в палубу и принес нож, которым фалы были перерезаны, и тогда подняли Андреевский флаг.
После этого немецким матросам было приказано сесть в вельбот; но тут они сообщили, что на крейсере находится командир корабля. Тотчас же лейтенант Гамильтон послал одного из матросов доложить о себе.
Войдя к командиру и представившись, он заговорил по-французски, но командир не понял его; не понял он и английского языка. Тогда лейтенант Гамильтон стал придумывать, как бы яснее и вежливее выразиться по-немецки, и, применив все свои познания, сказал: «Wollen Sie nach Torpedo gehen?», а для большей ясности показал рукой по направлению стоявшего на якоре «Буракова». Тот слегка улыбнулся на это приглашение и ответил, что хотя, мол, ему это и не особенно хочется, но делать нечего; он только просил разрешения захватить кое-какие вещи. На это, конечно, последовал утвердительный ответ.
Но командир был так расстроен, что, обойдя каюту, только машинально выдвинул ящик стола, потом сейчас же задвинул его и сказал, что готов. Выходя из каюты, он снял висевший на стене кортик и передал его лейтенанту Гамильтону. Но тот вернул его обратно, сказав, что пока командир на своем корабле, он не считает себя вправе его обезоружить, и просил оставить кортик при себе. Это очень тронуло командира, и он крепко пожал руку Гамильтону.
После этого все уселись в вельбот и скоро подошли к «Буракову». У трапа командир «Магдебурга» был встречен самим начальником службы связи и командиром миноносца. Поднявшись по трапу, он первым делом передал свое оружие Непенину.
Тем временем вельбот с «Рьяного» перевозил пленных с острова Оденсхольм. В числе их оказались еще два офицера, которые были совершенно мокрыми и в одних брюках и рубашке, так как после сдачи крейсера спасались вплавь на остров. Они просили разрешения съездить на «Магдебург», чтобы взять некоторые вещи, что и было им дозволено.
Еще так недавно блестящий, крейсер теперь являл собой печальную картину. От взрыва патронного погреба носовая часть до фок-мачты была почти оторвана и представляла собой груду железа. Первой трубы и фок-мачты не было - они также были снесены взрывом. Нашими снарядами было оторвано дуло одного орудия, сорвана телеграфная сеть, и в дымовых трубах было видно много осколков.
«Магдебург» сидел на мели приблизительно до командного мостика, но вся кормовая часть была на чистой воде и в полной исправности. Механизмы были не тронуты, так что даже при последующих работах по его снятию на нем можно было без ремонта развести пары и его же помпами выкачивать воду.
Внутренние помещения и верхняя палуба были в хаотическом состоянии: завалены гильзами, патронами, пулеметами, винтовками, койками, офицерскими и матросскими вещами и другими предметами. Как объясняли офицеры, все это было приготовлено для перегрузки на миноносец, чему помешали подошедшие наши крейсера.
Катастрофа с «Магдебургом» произошла так внезапно, что в кают-компании на столе остались даже тарелки с недоеденными кушаньями и недопитая бутылка пива.
Среди брошенных на палубе вещей случайно оказалась чрезвычайно важная сигнальная книга, второй экземпляр которой был потом обнаружен у одного утонувшего офицера. Очевидно, торопясь пересесть на миноносец, он упал в воду. Там его нашли водолазы, осматривавшие подводную часть во время работ по снятию с камней крейсера».