Адмиралы России. Гордость Императорского флота
Шрифт:
Сам Нассау извещал супругу 8 июня:
«Мы сражались с 7 ч. утра до полудня и одержали полную победу. Не могу выразить вам, принцесса, то удовольствие, которое я испытывал, когда, окончив преследование неприятеля, я проходил пред всеми судами своей эскадры. Приветствия, крики „ура“ со всех сторон до того потрясли меня, что слезы радости готовы были брызнуть из глаз. Нет большего удовольствия, как содействовать успеху сражения. Но с русскими я часто буду иметь это удовольствие. Офицеры, бывшие под моею командою, солдаты, матросы, все оказались героями. Нет никого храбрее русского. Но прелестнее всего, после победы, не иметь потери в людях. Капитан-паша имел против меня пятьдесят семь
Потемкин представил Нассау-Зигена к награждению орденом Святого Георгия II степени; представления к наградам моряков за бой 7 июня были удовлетворены Императрицей.
Письмо Потемкина еще не достигло столицы, а Нассау-Зиген вновь отличился: 17-го и 18 июня нанес поражение превосходящим турецким силам.
16 июня Гази Хасан-паша, командующий турецким флотом, ввел свои корабли в Лиман. В тот же день на борту корабля «Святой Владимир» был собран военный совет, который решил атаковать противника. Атаку отложили до утра из-за неблагоприятного ветра. Левым крылом командовал Нассау-Зиген, правым — Алексиано. К началу сражения из Кременчуга пришли 22 шлюпки с 18-фунтовыми пушками.
Сражение началось в 4.00 17 июня и длилось до сумерек. Гребная флотилия под командованием Нассау и Алексиано, пользуясь тем, что турецкие корабли сели на мель, решительными атаками уничтожила два линейных корабля, в том числе капудан-паши. Турецкий флагман спасся на шлюпке. На отходе турки попали под огонь батареи, скрытно установленной Суворовым на оконечности Кинбурнской косы. В течение ночи артиллерийским огнем были уничтожены корабль, 2 фрегата, 2 шебеки и транспорт. Подоспевшая утром по приказу Суворова гребная флотилия довершила разгром: 5 кораблей были сожжены и один 54-пушечный взяли целым. За два дня турецкий флот лишился 15 судов, более 570 пушек, 6 тысяч убитыми и ранеными, 1800 пленными. Русские потери не превышали 190 человек. В одном из донесений A. B. Суворов писал:
«Вашей светлости отсюда проспект, я только зритель; жаль, что не был на абордаже; принцу Нассау мне остается только ревновать…»
Потемкин писал Нассау-Зигену после его успехов:
«Видел я, как вы собственным примером побуждаете на предприятия, видел устройство и единодушное рвение всех; неприятель дознал вашу неустрашимость; вы при всем усиливании их огня достигли предположенной цели — истребить их суда и обратить большую часть города в пепел».
В те дни Нассау-Зиген по-прежнему ежедневно писал жене:
«17 июня. Под пушками Очакова. Корабль капитан-паши взят с адмиральским флагом, равно как и другой корабль двухпалубный. Это полная победа, и она одержана эскадрою, мною предводимою. Отправляю графа Дама с адмиральским флагом к Потемкину, доставившему мне возможность одержать две победы. Потеря в людях у меня весьма не велика».
«18 июня. Сегодня у нас была третья битва, где мы доконали капитан-пашу. Сражалась одна только моя эскадра. Мы взорвали шесть кораблей и два взяли в плен. Капитан-паша скрылся».
«19 июня. Подробности двух битв, которые труднее описать, чем выиграть, мешают мне сказать вам многое. Наконец-то я доволен собою. Три битвы, в которых я взял или разрушил ядрами четыре корабля 64-пушечных, пять больших фрегатов 40- и 36-пушечных, шебеку 30-, бригантину 14-пушечную и три малых судна, под командою капитан-паши, располагавшего втрое большими силами, чем мои; — это, принцесса, действительно удовольствие! Я должен был победить: я действовал вопреки мнению командира парусного флота, который бездействовал. Джонс доказал нам, что большая разница командовать корсаром или эскадрою. Однако его незаслуженная слава уничтожила бы меня, если бы я не победил».
Поздравляя Екатерину II с победой, Потемкин писал 19 июня:
«Капитан-паша, хотевши нас проглотить, пришед с страшными силами, ушел с трудом. Бог видимо помогает. Мы лодками разбили в щепы их флот и истребили лучшее, а осталась дрянь, с которою он уходит в Варну. Матушка, будьте щедры к Нассау, сколько его трудов и усердия, и Алексиану, который его сотрудником… Принцу Нассау за первое дело я просил о втором классе, но за сие нужно щедро его наградить имением и тем привязать навсегда. Сколько он сделал и сколько подвергался смерти».
В письме от 25 июня Екатерина II сообщила Потемкину о награждении Нассау-Зигена орденом Святого Георгия II степени и особым рескриптом разрешила ему поднимать вице-адмиральский флаг при необходимости объединить всех контр-адмиралов под общим командованием, ибо он «ишпанский генерал-поручик». 26 июня она отправила Потемкину новый рескрипт:
«Вслед за донесением вашим о подробностях дела, бывшего в 7-й день сего июня, получили Мы новое о славной победе, одержанной гребною Нашею флотилиею под командою принца Нассау-Зигена над флотом неприятельским, самим капитан-пашою предводимым. Обыкши воздавать подвигам отличным щедротою Нашею, пожаловали Мы принцу Нассау-Зигену в вечное и потомственное владение три тысячи двадцать душ Могилевской губернии, в Могилевской экономии».
После третьего сражения капудан-паша отправился в открытое море, где стоял его резерв. Некоторая активность турецких судов сохранялась и позднее — 20 июня капудан-паша пробовал с основными силами деблокировать корабли в Лимане, однако был отогнан батареями с Кинбурна. В это время русский корабельный флот располагался в стороне, не помогая силам в Лимане. Только к концу месяца Севастопольская эскадра настолько приблизилась к Очакову, что капудан-паше пришлось направиться в море и сразиться с ней при острове Фидониси.
29 июня Суворов рапортовал, что накануне турецкий флот, стоявший в море, пошел к югу, а из Очакова заметна эвакуация по суше. 30 июня он сообщил о прибытии из Херсона 8 орудий, которые позволили усилить блокпост на Кинбурнской косе. 1 июля он писал Потемкину:
«В два часа пополуночи ушло из Лимана в море турецких малых: бомбардир-бот, брандер, семь канонерских судов, по темноте и облегчали. В прочем все обстоит благополучно, о чем вашей светлости доношу».
Беспокойство турок объяснялось движением Екатеринославской армии, которая 18 июня направилась к Очакову несколькими колоннами. 29 июня князь Потемкин с легкой конницей произвел рекогносцировку окрестностей крепости. Заметив, что под ее стенами еще остались вражеские суда, которые могут помешать осаде, князь приказал Нассау-Зигену атаковать их. 1 июля, несмотря на стрельбу очаковских батарей, русские моряки в ходе восьмичасового боя разорили и взяли 14 судов. По официальной ведомости, за день истреблено неприятельских два фрегата, бригантина, бомбарда, кирлангич и пять галер, всего десять судов, на которых было 94 пушки. После боя принц писал жене: