Адмиралы России. Гордость Императорского флота
Шрифт:
Ушакову Император поставил сложную задачу, требующую и военных, и дипломатических способностей:
«Господин вице-адмирал Ушаков!
По отношению к нам пребывающего в Константинополе министра нашего тайного советника Томары о желании Блистательной Порты вступить с нами в теснейший союз и требовать от нас помощи противу зловредных намерений Франции, яко буйного народа, истребившего не только в пределах своих веру и богом установленное правительство и законы, водимого единым хищением и граблением чуждого, разрушившего все правила честности и все связи общежития, но и у соседственных народов, которые, по несчастию, были им побеждены или обмануты вероломническими их внушениями, чему показали пример, сделав ныне впадение во владение Блистательной Порты, в Египте, на порт Александрию.
Вследствие чего и повелели мы приступить к таковому союзу министру нашему, но доколе все нужные статьи утверждены будут, повелеваем вам со вверенною в команду вашу частию флота, согласно повелению, данному от нас от 25 июля, следовать немедленно к Константинопольскому проливу и, остановясь у входа оного, тотчас послать легкое судно или берегом нарочного с уведомлением о приходе вашем нашего министра, и буде Порта требовать будет, то вы тотчас следовать должны будете туда, где ваша помощь нужна будет, о чем и получите извещение от нашего министра.
Вошед в Константинопольский канал, должны вы иметь всевозможную осторожность от заразительных болезней, по случаю чего наш министр не оставит вас известить о нужных мерах сей предосторожности и где должны вы чего опасаться.
Буде нужда потребует, можете действовать соединенно с турецким флотом как у Дарданелльских крепостей в Мраморном море, так и в самом Архипелаге; равномерно, имея мы союз и с Великобританией и одну цель с нею, благосостояние соседних держав, дозволяем вам, когда обстоятельства потребуют, действовать соединенно с английскою эскадрою, находящеюся в Средиземном море и делающею поиски над хищным французским флотом.
Пределы, до которых плавание ваше быть должно в Средиземном море, имеют распространиться не далее Египта, Кандии, Мореи и Венецианского залива, смотря по нужде и обстоятельствам; проходить же каналы не прежде, пока получите на беспрепятственное возвращение назад в Черное море от стороны Порты через министра нашего удостоверение.
Донесения ваши к нам о плавании и действиях эскадры, коль скоро войдете в канал или уже и пройдете оный, имеете доставлять через министра нашего с купеческими судами, пакетботами или нарочною авизою, смотря по важности дела.
Впрочем, надеемся мы на вашу благоусмотрительность, осторожность, храбрость и усердие к службе нашей».
Указ этот явился основой экспедиции, навсегда прославившей имя Ф. Ф. Ушакова в истории флота.
12 августа эскадра из шести кораблей, шести линейных, репетичного фрегатов и трех авизо оставила Ахтиар. Целью был первоначально Босфор. Вперед Ушаков отправил судно «Панагия Апотуменгана» с запросом посланнику Томаре, требуется ли турецкому флоту его помощь, и просил уведомить о разрешении войти с эскадрой в Константинополь. Посланному лейтенанту Тизенгаузену флагман поручил спешно привезти сведения от Томары на эскадру, крейсирующую у Босфора.
В письме Томаре, излагая императорскую волю, объявленную в письме Кушелева, Ушаков просил дать письменное предписание и согласие Порты на проход эскадры проливами и беспрепятственное возвращение на Черное море. Докладывая о своих действиях Павлу I, флагман писал, что если авизо не успеет вскоре возвратиться, то он пошлет второе и будет продолжать крейсерство.
В тот же день, 12 августа 1798 года, Ушаков направил в контору главного командира Черноморских флотов рапорт о необходимости прислать хотя бы два пригодных для крейсерства и посылок судна и с ними недоставленные мясо, обмундирование и невыплаченное жалованье. Контр-адмиралу Овцыну флагман приказал собирать отставшие суда у Калиакрии или вблизи от Босфора, в зависимости от ветров.
Плавание не было безоблачным. Из-за крепкого ветра и волнения акат «Ирина» получил такую течь, что 15 августа пришлось его отправить в Ахтиар. Из-за серьезных повреждений руля 18 августа за ним отправился корабль «Святая Троица». Остальные повреждения исправляли на ходу. 18 августа эскадра вышла к острову Фидониси. В тот же день военный совет признал, что оставшиеся корабли после небольшого ремонта способны продолжать плавание. Контр-адмиралу Кумани Ушаков приказал поторопиться с ремонтом и отправить «Святую Троицу» к эскадре.
«Панагия Апотуменгана» прибыла в Константинополь 18 августа. 19 августа Томара писал Ушакову, что Порта уже 16 августа разрешила ввести русские суда в Босфор, и предложил поставить эскадру у Буюкдере, не дожидаясь, пока он решит с турецким правительством вопросы о возвращении эскадры и некоторые другие, ибо считал положительные ответы несомненными.
Эскадра Ушакова была 22 августа у Босфора; 24 августа моряк получил письмо Томары, но отказался идти в пролив ранее, чем получит гарантию возвращения. С этим ответом Ушаков отправил вновь к Томаре посыльное судно. 25 августа была опубликована декларация турецкого правительства, в том числе о беспрепятственном проходе проливов. Теперь эскадра могла вступать в Босфор, что Ушаков и исполнил в тот же день.
Появление русских кораблей было воспринято в Турции с радостью. Ушаков за быстрое прибытие получил от султана табакерку, украшенную бриллиантами. Первый драгоман советовался с ним о плане действий. 28 августа состоялась конференция Ушакова с турецкими официальными лицами; после обмена мнениями было принято решение две трети соединенной русско-турецкой эскадры оставить для блокады Корфу, а треть послать для крейсерства и охранения турецких владений в Архипелаге и Албании. Действия против Тулона вице-адмирал оставлял Г. Нельсону, к которому посылал с известием судно. Обо всем этом 29 августа флагман рапортовал Павлу I.
Сразу же Ушаков начал готовиться к самостоятельным действиям в Средиземном море. Еще 27 августа он запросил у Томары денег на выдачу жалованья морякам и снабжения аккредитивами, о присылке знающих Архипелаг 14 лоцманов (по одному на судно эскадры) и помощи в снабжении медикаментами. 29 августа он поручил Овцыну на акате «Святая Екатерина» вернуться в Ахтиар и готовить эскадру к выходу в море. На корабли следовало взять батальонных командиров и орудия для проведения десантов.
30 августа на конференции в Бебеке Ушаков с российским, английским министрами (послами) и турецкими официальными лицами обсуждал характер действий союзного флота. Было решено послать 2 русских и 2 турецких фрегата сопровождать 10 канонерских лодок до Родоса, а если потребуют англичане, то и до Александрии, для обстрела французских судов в порту. Чтобы узнать, требуется ли поддержка англичанам, послали кирлангич к Александрии. Основной задачей были признаны действия у Мореи, островов Занте, Кефалония, Корфу и в Венецианском заливе. Было решено также отправить отношение вице-адмиралу Нельсону, находившемуся в Сицилии. На конференции Ушаков предложил разослать для разведки авизо и заявил, что готов при необходимости выступить на помощь англичанам. В первом письме Нельсону от 31 августа Ушаков сообщил о силах своей эскадры и присоединенной турецкой и изложил свои замыслы: изгнать с Венецианских островов и материка французов, чтобы охранить берега от десантов из Анконы; крейсировать от Мореи до Родоса для прикрытия Архипелага; отделить отряд для охраны канонерских лодок, направляемых турками к Родосу или в поддержку английской эскадры у Александрии. Он уведомил британского флотоводца о сигналах флагами днем и фонарями ночью для опознания российских судов.
Тем временем в Петербурге сформулировали свой план действий, изложенный в письме Г. Г. Кушелева (август 1798 года). Напоминая о предосторожностях, Кушелев предполагал ввиду слабой подготовки турецких моряков перемешать их корабли с русскими, при защите Дарданелл расставить суда так, чтобы неприятель проходил через перекрестный огонь, использовать впереди брандеры, а в заливах — бомбардирские корабли. В крепостях следовало рекомендовать туркам иметь достаточные караульные войска и удалить французских инженеров. Если бы французы заняли Дарданеллы, флоту следовало защищать Константинополь. Он вновь сообщил о посылке атласов Архипелага и предлагал воспользоваться пребыванием в турецких водах для исправления существующих карт и съемок, изучения ветров, глубин и т. д. Продовольствие следовало получать от турок. Кушелев определял силы Нельсона в 14 линейных кораблей и 6 фрегатов, а французских в 15 линейных кораблей, несколько фрегатов и 300 транспортов с войсками, и считал, что совместными усилиями можно истребить неприятеля на рейде Александрии брандерами и «огненными ядрами». Тогда еще не было известно об уничтожении французской эскадры при Абукире кораблями Нельсона.
Ушаков деятельно готовился к плаванию в отрыве от баз. 1 сентября он обращался в контору главного командира Черноморских флотов с требованием прислать четыре легких судна в дополнение к наличным авизо, 2–4 сентября запрашивал у Адмиралтейств-коллегии материалы взамен израсходованных на ремонт кораблей и деньги, имеющие хождение за границей, ибо присланные на жалованье ассигнации ценности в Константинополе не имели. 6 сентября флагман писал лично Императору о необеспеченности эскадры обмундированием и деньгами для закупки провизии.
4 сентября Ушакову было объявлено желание турок, чтобы русские корабли следовали в Дарданеллы на соединение с турецкими. Продолжавшийся три дня сильный ветер, от которого два корабля потеряли якоря, а на двух потребовалось менять сломанные стеньги, задержал выступление. В донесении Адмиралтейств-коллегии флагман не писал о вине командиров. Зато на месте он ордером от 6 сентября высказал неудовольствие капитану 2-го ранга И. С. Поскочину за неправильные действия, в результате которых его корабль лишился якоря и задержал выход эскадры; так как Поскочин, видимо не признавая вины, оправдывался, то он получил вторую отповедь в тот же день. Турки, нуждавшиеся в русской помощи, принимали Ушакова с вниманием и уважением. Знаменитому Ушак-паше оказывали почести, позволили осмотреть арсенал, верфи и новый строящийся 120-пушечный корабль.