«Адольф» Бенжамена Констана в творчестве Пушкина
Шрифт:
Выражение «милая привычка», дважды употребленное Пушкиным в любовных объяснениях [55] и между прочим в «Письме Онегина» — «Привычке милой не дал ходу», находится все в том же объяснении Адольфа с Элленорой («Vous avez laisse naitre et se former cette douce habitude»). [56]
И, наконец, письмо Адольфа к Элленоре (гл. III), вторая половина которого в пушкинском экземпляре «Адольфа» перечеркнута карандашной линией (от слов «Tout pres de vous» и до конца), содержит одно место, очень близкое к «Письму Онегина», написанному 3 октября 1831 года. [57]
55
H. П. Дашкевич
56
«Вы дали возникнуть (созреть) сей сладостной привычке» (с. 18). Ср. в «Метели»: «Я поступил неосторожно, предаваясь милой привычке, привычке видеть и слышать вас ежедневно». Пушкин отсылает читателя к «Новой Элоизе» Руссо («Мария Гавриловна вспомнила первое письмо St. Preux»). Однако и в первом письме St. Preux нет выражения «милая привычка».
57
Незадолго до этого, по-видимому в сентябре, вышел «Адольф» Вяземского. В «Трудах и днях Пушкина» ошибочно указано Н. О. Лернером, что перевод Вяземского вышел в марте 1831 г. (Н. О. Лернер, указ, соч., с. 238). (Первая часть тиража вышла в начале июня, весь тираж в ноябре. См.: М. И. Гиллельсон. П. А. Вяземский. Л., «Наука», 1969, с. 182.)
Все эти сопоставления должны рассматриваться как перенесение Пушкиным из «Адольфа» в «Евгения Онегина» психологической терминологии любовных переживаний.
58
«…Когда мне было бы так нужно отдохнуть от стольких сотрясений, приложить голову мою к вашим коленам, дать вольное течение слезам моим, должно мне еще превозмогать себя насильственно…» (с. 22).
5
Жанровые эксперименты, характеризующие работу Пушкина в конце 20-х годов, идут по самым разным линиям.
Теперь уже можно говорить, что именно в конце 20-х годов Пушкин работал над жанром своих маленьких романтических трагедий. И очень примечательно, что параллельное использование Байрона и Б. Констана мы находим также и в одной из этих трагедий — в «Каменном госте».
Таким образом, «Адольф» был использован Пушкиным еще по одной линии его жанровых исканий. С одной стороны, сатирический роман «Евгений Онегин», с другой — психологическая повесть «На углу маленькой площади», с третьей романтическая трагедия «Каменный гость».
Выше отмечено совпадение «Письма Онегина» («Я знаю: век уж мой измерен…») с текстом «Адольфа». Тот же текст был заимствован Пушкиным для «Каменного гостя». Любопытна и не очень обычна для Пушкина форма этого заимствования. Обыкновенно в пушкинских заимствованиях источник подвергается некоторой переработке и дальнейшему развитию. Здесь же мы видим почти дословный перевод. Пушкин вкрапливает цитату из «Адольфа» в текст своей трагедии. Эта цитата находится в III сцене «Каменного гостя», в объяснении в любви Дон Гуана; уже начало реплики Дон Гуана на слова Доны Анны: «Я слушать вас боюсь»
Я замолчу; лишь не гоните прочьТого, кому наш вид одна отрада,довольно близко к «Адольфу»: «чем заслужил я лишения сей единственной отрады» (Адольф говорит о запрещении видеть Элленору). [59] Затем в «Каменном госте» следует цитата из «Адольфа»:
Я не питаю дерзостных надежд,Я ничего не требую, но видетьВас должен я, когда уже на жизньЯ осужден.Je n'espere rien, je ne de mande rien, je ne veux que vous voir; mais je dois vous voir s'il faut que je vive. [60]59
Ср. в «Барышне-крестьянке»: Алексей заклинал Лизу «не лишать его одной отрады: видеться с нею…». Напомню, что Вяземский закончил пересмотр своего перевода «Адольфа» летом 1830 г. В августе он видался с Пушкиным и вместе с ним ехал из Петербурга в Москву, оставив свой перевод на попечении Жуковского и Дельвига. Вероятно, тогда Вяземский и дал Пушкину на просмотр свой перевод «Адольфа».
60
«Я ни на что не надеюсь, ничего не прошу, хочу только вас видеть: но мне необходимо вас видеть, если я должен жить» (с. 18). Ср. письмо Пушкина к неизвестной (1823): «Ji ne demande rien»; там же о любви без надежд: «Si j'avais des esperances»; ср. также лирическое стихотворение «Признание» (1826): «Не смею требовать любви».
Лучший комментарий к этому месту дал сам Пушкин в «Арапе Петра Великого» (1827): «Что ни говори, а любовь без надежд и требований трогает женское сердце вернее всех расчетов обольщения». Ср. с этой авторской ремаркой в «Арапе Петра Великого» следующее место в той же сцене «Каменного гостя»:
Когда б я был безумец, я б хотелВ живых остаться, я б имел надеждуЛюбовью нежной тронуть ваше сердце…После этого понятно, что тронутая любовью без надежд и требований Дона Анна отвечает:
ЗавтраКо мне придите. Если вы клянетесьХранить ко мне такое ж уваженье. [61] Я вас приму — но вечером — позднее.Эти слова перенесены Пушкиным из предыдущей (II) главы «Адольфа», где на требование Адольфа принять его «завтра в 11 часов» Элленора отвечает: «Je vous recevrai demain, mais je vous conjure…» («Я вас приму завтра, но заклинаю вас…»). Элленора не кончает фразы, потому что боится быть услышанной присутствующими, но по смыслу фраза ее не могла иметь иного окончания. Пушкин договаривает за Констана.
61
Адольф говорит, что расточал Элленоре, согласившейся видеться с ним наедине, «тысячу уверений в нежности, в преданности и в уважении вечном» (с. 20).
Столь же несомненна близость к «Адольфу» слов Дон Гуана о тайне (т. е. любви своей), которую он нечаянно выдал:
Случай, Дона Анна, случайУвлек меня, не то вы б никогдаМоей печальной тайны не узнали.Адольф просит Элленору «удалить воспоминание о минуте исступления: не наказывать меня за то, что вы знаете тайну, которую должен был заключить я во глубине души…». Эта фраза, как было отмечено выше в связи с «Письмом Онегина», отчеркнута в пушкинском экземпляре «Адольфа». [62]
62
Она находится рядом с той, в которой дана характеристика Адольфа: «Вам известно мое положение, сей характер, который почитают странным и диким…» (с. 17). (Напечатанные курсивом слова отчеркнуты в пушкинском экземпляре «Адольфа».) Ср. «Евгений Онегин», 8-я глава, после строфы XXX в рукописи: «Свой дикий нрав преодолев».
Дон Гуан, так же как Адольф, начинает с угрозы самоубийства: «О пусть умру сейчас у ваших ног» («Каменный гость»); «Я сейчас еду… пойду искать конца жизни» («Адольф»).
В начале IV сцены Дон Гуан говорит:
Наслаждаюсь молча,Глубоко мыслью быть наединеС прелестной Доной Анной…Все в той же III главе «Адольфа» читаем: «Потребность видеть ту, которую любил, наслаждаться ее присутствием владела мной исключительно». Перед этим Адольф говорит, что в его «душе уже не было места ни расчетам, ни соображениям», и он «признавал себя влюбленным добросовестно, истинно» (гл. III).
А в письме Адольфа к Элленоре, цитированном выше в связи с письмом Онегина, читаем: «А если бы я встретил вас ранее, вы могли бы быть моею». Ср. IV сцену «Каменного гостя»: «Если б прежде вас узнал…» Самое отношение Дон Гуана к Доне Анне, ни в коем случае не восходящее к традициям классических Дон Жуанов, обычно истолковывается двояко: либо Дон Гуан романтически влюблен в Дону Анну, но в таком случае психологически мало правдоподобен тот цинический и слегка пренебрежительный тон, которым он говорит о Доне Анне в ее отсутствие; либо вдохновенная искренность его слов лишь умелая игра, но этому толкованию в свою очередь противоречат слова Дон Гуана («Я гибну — кончено — о Дона Анна!»), произносимые им в момент гибели, когда притворяться было уже незачем.