Адские чары

Одоевский Владимир Федорович

Да, на нее действительно смотрят два горящих, как угли, глаза. Очевидно, это было какое-то живое существо. Кто-то забрался в сад.

Волнуемая страхом и любопытством, спустилась Кира с террасы и пошла к кусту. Но с ее приближением странное существо отступило на лужайку, скользя над землей и колыхаясь, как облако пара, гонимое ветром, потом оно стало бледнеть и точно таяло в тени деревьев. Некоторое время в облачном клубе сверкали еще глаза, потом глаза погасли, и все исчезло.

Бледная и взволнованная, Кира вернулась к себе, закрыла балконную дверь и окно. Горничной она приказала

лечь в эту ночь в комнате рядом. Ей стало страшно. Непонятное видение и интересовало ее, и кидало в дрожь.

На другой день Кира получила от своей кузины, Зои Нелидовой, письмо, в котором та сообщала, что приедет погостить к ней недели на две.

Зоя, звавшаяся в своем кругу Зизи, воспитывалась в одном пансионе с Кирой и уже четыре года как была замужем. Жила она в Крыму, а теперь ее мужа перевели в Петербург, но сдача дел задержала его на прежнем месте службы.

Зоя просила до приезда мужа приютить ее с ребенком. Кира очень обрадовалась приятельнице. Зизи была жизнерадостной, и ее веселость должна была отвлечь Киру от тоскливых мыслей. Кроме того, она могла бы дать ей добрый совет, как исправить сделанную глупость и вернуть Керведека.

Соперничества она не боялась. Чета Нелидовых слыла образцовой парой.

Вслед за письмом, дня через два, Алексей Аркадьевич привез к себе на дачу Зизи с ребенком, кормилицей и горничной. Приезжих сопровождал большой багаж. Последовали нежные объятия и поцелуи, ребенок был водворен в особой комнате, а обе приятельницы сели завтракать в комнате гостьи, которая пожелала отдохнуть до обеда и переодеться.

Зизи была хорошенькая, худенькая брюнеточка, с большими лукавыми черными глазками, очень разбитная и большая модница.

– Ах, как тяжело путешествовать с ребенком, – вздыхала Зизи, отрезая себе кусок пирога. – Советую тебе: не позволяй надевать на себя эту мертвую петлю.

– Приму твой совет к сведению, но как же ты сама была так неосторожна? У тебя ведь есть ребенок? – спросила Кира, улыбаясь.

– О, только по необходимости. Мне не хотелось терять ста пятидесяти тысяч. Ведь это лакомый кусочек. Вообрази, дядя моего Сандро, Виталий Петрович, вбил себе в голову, что если у меня не будет детей, то он пожертвует все состояние на монастырь. Он был уже стар, вечно окружен разными приживалками, паразитами, и надо было спешить. Я была замужем два года, а детей не было. Мы с мужем были очень огорчены. В это время Сандро понадобилось съездить на неделю в Одессу. И вот, во время его отсутствия счастливый случай… Но… – остановилась Зизи, – ты обязательно должна не болтать про то, что я тебе расскажу, это тайна!

– За кого ты меня принимаешь?! Говори, не бойся. Я буду нема как рыба.

– Так вот. На мое счастье, в Севастополь пришел тогда броненосец, на котором служит наш с тобой кузен Мишель. Он заехал ко мне… Ах, какой он стал красивый – если бы ты видела! – и вместе с тем любезный, широкая натура… Словом, я была очарована, впрочем, и он нашел, что я похорошела. Мишель начал за мной страшно ухаживать, и вот… Во время одной из прогулок при лунном свете все это само собой устроилось. А через некоторое время я убедилась, что и прогулки при луне бывают не без пользы.

Сандро был без ума –

понятно, от радости… Ха-ха-ха! А дядя сам крестил моего мальчугана. Мы поспешили как раз вовремя, потому что месяца через два после рождения Вити дядя умер, а мы прикарманили его наследство. Уф! Награда была заслуженной, но уж в другой раз меня на такую удочку не поймают!

– Как все на свете меняется! Помнишь, в пансионе ты возмущалась развратными идеями модных романистов, а мне проповедовала супружеские и семейные добродетели, – заметила, смеясь, Кира.

– Ну-у, это были бредни пансионерок! С тех пор я убедилась, что все эти «семейные добродетели» совершенно вышли из моды, а мужчины как черти от ладана бегут прочь от одного запаха «строгой добродетели». Да и мужу надоест жена, которая заботится лишь об исправности желудка у ребенка или о хозяйстве. Словом, мужчины сторонятся наседки, занятой только своим курятником.

– Если я тебя правильно поняла, ты, значит, отказываешься впредь от любовных похождений? Говорят, у вас – образцовое супружество, – лукаво заметила Кира.

– Ты меня плохо поняла. Конечно, мы живем с мужем очень хорошо и никогда не ссоримся, а я, когда и где нужно, умею закрывать глаза. Но так как со своей стороны я осторожна, то муж мой действительно ничего не видит. Сандро доверяет мне слепо. А не иметь возлюбленного просто невозможно, это даже нездорово!

– Ого! Откуда же ты это взяла?

– Это мне сказал один ученый врач, у которого была громадная практика по этой части. Он доказывал, что все добродетельные, верные своим мужьям жены становятся с течением времени вялыми и жиреют. И он совершенно прав. Это просто и логично. Для молодой, полной сил женщины вредно не иметь любовника. Муж – это часто подаваемое кушанье, которое скоро приедается и убивает аппетит, привычка исключает приятное волнение, а перемена согревает кровь, поддерживает энергию, этим сберегаются красота, легкость движений, словом – шик.

– Ты так проворна, весела и очаровательна, Зизи, что, надо полагать, добросовестно использовала советы «великого ученого», – смеясь от души, сказала Кира.

– Совершенная правда! Я хочу остаться красивой и отказываюсь от «сувениров» вроде того, который мне оставила моя севастопольская прогулка при луне. Впрочем, я скромна, и за четыре года супружества у меня было всего только три «перемены декораций». Ну, да еще одна, самая безобидная мимолетная интрижка, «доставившая», однако, мне чудный браслет. А Сандро уверен, что я купила его на свои сбережения! Ха-ха-ха!

– Скажи, пожалуйста, вот одна дама говорила мне, что материнство – невыразимое чувство. Правда это? Ведь ты обожаешь свою крошку?

Зизи оттолкнула тарелку и, взяв свою болонку, положила ее себе на колени.

– Как тебе сказать? Видишь ли, мой бутуз забавен, конечно, пока он не вопит. Когда он наряжен, закутан в кружева и все им любуются да спрашивают: «Это ваш? Какой очаровательный ребенок!», – тогда, сознаюсь, это очень приятно и лестно. Но…

Она скорчила гримасу.

– В общем, произведение его на свет мне так дорого стоило, что, говоря по совести, я не знаю, люблю ли я его больше моей Башки.