Адские игры.
Шрифт:
– Как ты попал на Темную Сторону? Это место создавалось, чтобы быть свободным от прямого вмешательства Рая или Ада.
– Я был приглашен. На Темной Стороне всегда есть агенты и Сверху, и Снизу. И тебе это известно лучше, чем другим. Я так рад, что ты здесь, Джон. Все было бы совсем не так, не будь здесь тебя, беспомощно наблюдающего, как я, наконец, победил.
– Оставь эту хрень для себя. Я здесь, потому что, несмотря на все твои усилия, ты так и не смог вывести меня из дела. Ты создавал помехи моему дару. Я должен был заметить, что это происходило только тогда, когда ты был рядом. А теперь ты до усрачки боишься, что после всех твоих трудов я найду какой-нибудь способ остановить тебя и лишить Дьявола его приза. Твой хозяин может быть
– Я привел тебя сюда, - начал Гоббс.
– Разложил мертвецов, чтобы указать путь вниз...
– Ты разложил их, чтобы испугать меня и заставить держаться подальше, - оборвал его я.
– Но меня так просто не испугаешь.
– Даже тебе не разорвать договор, добровольно заключенный с Адом!
Я не мог не улыбнуться.
– Я всю свою жизнь только и делаю, что нарушаю правила.
– Мой господин очень скоро будет здесь, - сказал Гоббс.
– И если ты не уберешься до того, как он появится в этой пентаграмме, чтобы востребовать свое, он утащит тебя в Ад вместе с оастальными.
– Ответь мне вот что, - Я тянул время, и Гоббс обязан был это знать, но такие, как он, любят хвастаться.
– Зачем Дьяволу давать человеку такую долгую жизнь, почти фактическое бессмертие?
– Потому что это развращает, - просто ответил Гоббс.
– Знание, что ты всегда можешь выйти сухим из воды. Иеремия за все свои годы сделал множество ужасных вещей и ни разу не был наказан за все это. Он шел к богатству и могуществу страшными путями и своим примером многих ввел в искушение и развратил. Этот человек прямо или косвенно повинен в гибели тысяч и даже сотни тысяч. Зло распространялось на протяжении веков, по мере того, как рос и распространялся его бизнес. Основанный на зле, он своим злом заражал других. Мы все очень довольны тем, чего добился Иеремия, так долго делая за Ад его работу... Ты не поверишь, какой прием ждет его и его семью в самом жарком пламени Преисподней.
– Но не Мелиссы, - перебил его я.
Гоббс громко фыркнул.
– Кто мог предвидеть, что такой человек, погрязнувший в вековом зле, размякнет перед смазливым личиком? Но, когда время подходит к концу, пр о клятые часто ищут способ увильнуть от исполнения заключенного ими договора, чтобы исправить зло, которое совершили. Все, что им действительно нужно сделать, - это покаяться, честно и искренне, и Ад не сможет к ним прикоснуться. Но ведь если бы они были теми, кто мог бы покаяться, они бы, в первую очередь, на сделку с Дьяволом не пошли. По крайней мере, Иеремия был менее лицемерен, чем большинство. Он решил оставить свою империю чистой душе, которая в конце концов могла бы реабилитировать его наследие. Но такое не допускается. Я приложил слишком много усилий, чтобы быть уверенным, что зло Иеремии продолжит жить после него, будет развращать других годы спустя, потому что только бизнес может быть по-настоящему бессмертным.
– Послушайте, я даже не должна здесь быть, - яростно выкрикнула Глория.
– Я никогда не заключала никаких сделок! Я даже не Гриффин! Я только замужем за одним из семьи!
– Точно! – подхватил Марсель. – Мне нет дела ни до чего этого! Пожалуйста, отпустите меня. Я ничего не скажу...
– Вы стали бессмертными благодаря сделке, заключенной Иеремией, - отрезал Гоббс.
– Вы извлекли из этого выгоду, что делает вас виновными. А теперь хватить ныть, вы, оба, или мне придется вырвать вам языки. Очень скоро придет пора всем Гриффинам спуститься вниз... Пройти весь путь до самого дна...
Я все еще не мог ничего придумать, и меня начинало охватывать отчаяние.
– Расскажи мне о Мелиссе. Почему вы держите ее отдельно? Неужели она тоже проклята, как и Гриффин?
– Она посвятила свою душу Небесам, - ответил Гоббс.
– И поэтому она недосягаема для Ада. Так что я просто буду убивать ее, медленно и ужасно, все оставшееся время. И посмотрю, вдруг боль агонии, ужас и отчаяние смогут ее заставить отказаться от своей веры. Вот тогда она снова станет собственностью Ада и навеки присоединится к своей семье. Ах, маленькая Сестричка, кротость и мягкость, надеюсь, ты почувствуешь все, дитя мое.
– Не смей ее трогать!
– закричал Иеремии, пытаясь вырвать железные гвозди, которыми он был прибит к стене.
– Тэйлор, сделай же что-нибудь! Я уже ничего не значу, но мою семью все еще можно спасти! Делай все, что посчитаешь нужным, но спаси моих детей и Мелиссу!
– Ах ты, ублюдок!
– взвизгнула Мария. – Мы сьтолько лет были вместе, и ты даже не вспомнил обо мне?
Преодолевая боль, Иеремия повернул голову, чтобы смотреть на нее.
– Я бы спас тебя, если бы мог, любовь моя, но после всего, что мы сделали... Ты правда думаешь, что Небеса теперь нас примут? Мы гордились своими преступлениями и грехами, а теперь пришла пора расплачиваться. Прояви твердость духа, женщина. – И он снова посмотрел на меня.
– Спаси их, Тэйлор. Все остальное неважно.
– Кого волнуют эти чертовы дети?
– взвыла Мария.
– Я никогда их не хотела! Я не хочу умирать! Ты обещал мне, что мы будем жить вечно и никогда не умрем!
Иеремия улыбнулся. – Чего только мужчина не наврет женщине, чтобы получить то, чего хочет?
Я посмотрел на Мелиссу в центре кровавого пентакля - съежившуюся, испуганную, избитую, но, тем не менее, по-прежнему несломленную. Мне все еще было трудно смотреть на нее и не думать о Полли... И это заставило мои мысли снова вернуться к золотому ключу, который отчаянно совал мне умирающий Павел. Он должен открывать что-то важное, но что? Маленький золотой ключ...наподобие того, которым Иеремия открывает потайную дверь в бальном зале. А не могло быть еще одного потайного места прямо здесь, внизу, в подвале? А если так, что в нем может находиться? И тогда я вспомнил рассказ Иеремия, что оригинал его договора с Дьяволом хранится здесь, в подвале, под замком, потому что, хотя документ и невозможно уничтожить, его условия все еще могут быть переписаны... кем-то, кто вправе контактировать с Раем или Адом...
Я активировал свой дар, мое внутреннее око начало открываться, и потом Гоббс опять его захлопнул. Я сражался с демоном изо всех сил, но он был демоном, а я - всего лишь смертным... В отчаянии я посмотрел на Мелиссу.
– Помоги мне, Мелисса! Я могу помочь тебе и твоей семье, но и ты должна помочь мне! Пентаграмма не может удержать тебя, Невесту Христа! Она принадлежит Аду, а ты давала клятву Небесам! Уничтожь ее!
Измученная, израненная и избитая Мелисса кивнула и бросилась к невидимой стене, окружающей пентаграмму. Несмотря на все свое отличие от деда, Мелисса могла быть такой же сильной и решительной, как и он. Она раз за разом билась о невидимую стену, не обращая внимания на боль, распевая молитвы, а дед смеялся и подбадривал ее. Maрия билась в истерике, Уильям с Элеонорой, как могли, поддерживали Мелиссу, а Глория и Марсель безмолвно наблюдали за ней, не смея даже надеяться... И после того, как демону Гоббсу пришлось на момент отвлечься, чтобы обратить внимание на внезапный бунт тех, кого он уже ситал запуганными и сломленными, я сосредоточился на своем даре...и, несмотря ни на что, заставил свое внутреннее око открыться.
Мой Взор показал мне тайное помещение позади стены слева от меня, и замаскированный в камнях зам о к. Склонившись над ним, я засунул в него золотой ключ и повернул. Часть стены скользнула назад, открыв старый пергаментный свиток, засунутый в расщелину камня. Я вытащил пергамент и развернул его. Я плохо знаю латынь, но достаточно, чтобы отличить подлинник, когда его увижу. Договор с Адом, подписанный Иеремией Гриффином его собственной кровью.
Я достал ручку и быстро перечеркнул положения, относящиеся к потомкам Иеремии. Молясь, чтобы в осколках освященного распятия, впившихся в руку, которой я писал, оставалось достаточно святости, чтобы сделать изменения нерушимыми.