Адский мир
Шрифт:
Линдхольм смотрел от дверного проема на отверстие в дальней стене и пытался понять, как поступить дальше. Ему все больше казалось, что отверстие ведет в глубину здания. Одно из грибовидных растений — с тяжелой шляпкой на тонкой ножке — потянулось к нему, и Линдхольм едва удержался от выстрела. Он не хотел повторять ошибку Корби. Искривленная шляпка гриба вдруг вспучилась посередине, потом лопнула, выбросив огромное насекомое в черном панцире. У него было широкое плоское туловище, дюжина шипастых ног и челюсти бритвенной остроты. Насекомое жадно бросилось на Линдхольма, он выстрелил в упор. Бронированное туловище испарилось, дергающиеся ноги разлетелись в стороны.
По всему помещению поднимались и лопались грибы, давая жизнь новым чудовищам. Корби
Лопнула огромная шляпка гриба, по комнате разлетелись сотни кроваво-красных червей. Они сыпались и на грибы, и на чудовищ и немедленно начинали грызть все, на что упали. Морских пехотинцев почти полностью закрывали силовые щиты и кольчужные комбинезоны, но все же несколько червяков попали на голое тело. Один впился Линдхольму в руку и прогрыз ее до кости, прежде чем тот успел стряхнуть червя. Боец кратко выругался и продолжал сражаться. Арены учат не обращать внимания на увечья, если они не грозят немедленной смертью. Корби вовсе не так спокойно относился к подобным вещам, он дико завизжал и разразился бранью во всю глотку, когда червяк пристроился ему к уху. Морской пехотинец отчаянно дернул червя свободной рукой и едва не отрубил при этом себе голову собственным силовым щитом. Несколько червей упали на экстрасенса, шок вывел ее из транса, она стала яростно стряхивать их с формы и давить. Чудовища игнорировали червяков, движимые единственным устремлением: добраться до людей. Из ниоткуда резко вытянулось тускло-серое щупальце и схватило походный фонарь Линдхольма. Оно сжало фонарь с такой силой, что тот затрещал и замигал. Комнату по-прежнему освещал мрачный, призрачный свет, исходивший от грибов, но его все больше заслоняла стремительно растущая орда чудовищ.
Морские пехотинцы отбивались, несмотря на то что спины и руки у них болели все сильнее, а легкие горели от нехватки воздуха. Де Шанс, как могла, прикрывала их силовым щитом, но она не умела сражаться, и все трое это понимали.
Огромные насекомые в панцирях, длиной в три-четыре фута, ползли по полу и по стенам и грызлись друг с другом за право дорваться до желанной добычи — до людей. Длинные щупальца с разевающимися ртами рассекали воздух. Какая-то тварь с изломанной спиной и слишком большим количеством ног сновала по потолку, глядя на морских пехотинцев немигающими глазами. И повсюду извивались и корчились черви.
Корби смахнул с глаз пот тыльной стороной ладони, и в глотку ему впилось что-то с зубами футовой длины. Он едва успел поднять силовой щит, зубы неровно обломились под воздействием энергетического поля. Корби чувствовал, как с каждым ударом меча уходят силы, но все равно продолжал сражаться. Деваться было некуда. Некуда было отступать. Он теперь даже не видел дверного проема. Корби вызывающе ухмылялся и рубил короткими яростными косыми ударами, ожидая, пока вновь зарядится дисраптер. Из стены рядом с ним вылез еще один гриб, Корби срезал его, из раны вывалилась шевелящаяся масса кишок — она дымилась и парила в неподвижном воздухе.
«Прекрасно, — подумал Корби, обретая решимость. — Вот так. Хорошего — понемногу».
Он расчистил вокруг себя мечом и щитом некоторое пространство, поднял пистолет и пробил дыру в ближней стене. Де Шанс и Линдхольм использовали пистолеты, чтобы проложить себе путь в толпе чудовищ, и все трое пролезли через пролом в темноту. Морские пехотинцы закрыли его силовыми щитами, а де Шанс достала из вещмешка походный фонарь. Резко вспыхнул свет, и они обнаружили, что комната пустая, если не считать нескольких чужих машин; экстрасенс немного расслабилась. Чудовища давили на силовые щиты, стремясь прорваться внутрь. Лопнула шляпка очередного гриба, выбросив ком шевелящихся личинок.
— Нужно
— Готов согласиться, — ответил Корби. — Вы с экстрасенсом поищите чего-нибудь. Я их сдержу. Но рекомендую чертовски спешить.
Он шагнул вперед, закрывая дыру. Непонятно, откуда брались еще силы. Чудовища ринулись вперед, морской пехотинец встретил их щитом и мечом. Усталый, израненный и поглощенный боем, Корби все же нашел время отметить, что ему уже не так страшно, как раньше. Он по-прежнему боялся, но не тем парализующим и останавливающим сердце страхом, который так долго подавлял его. Он боялся, но сохранял способность думать и сражаться. Возможно, просто потому, что не осталось выбора — драться или бежать. Проявить здесь слабость и нерешительность означало быть убитым. Не то чтобы Корби слишком высоко расценивал сейчас свои шансы. Если Свен или экстрасенс не сотворят чудо в ближайшие минуты, он — покойник, это Корби прекрасно сознавал. Мысль об этом отдалась в животе и на секунду оборвала дыхание, но ее было недостаточно, чтобы парализовать волю или вызвать нервный срыв.
«Кто его знает, может, я просто привыкаю к страху…» Он оскалился улыбкой черепа из могилы и разнес выстрелом на сотню извивающихся кусков какую-то ползучую тварь.
— С дороги, Рас! Быстро!
Корби отскочил, и Линдхольм одной рукой вколотил в пролом здоровенный кусок какой-то чужой машины, наглухо запечатывая отверстие. Корби не хотел даже думать, сколько должна весить эта штуковина. Выглядела она так, что наверняка должна удержать чудовищ на время отхода отряда. Он шагнул от стены и согнулся. В глазах потемнело, закружилась голова.
— Спокойно, Рас, — поспешил сказать Линдхольм. — Отдохни минуту, и придет второе дыхание. Наша баррикада еще продержится.
Корби сел на пол и сосредоточился на глубоком дыхании. Голова прояснилась, но он знал, что еще не может куда-то бежать — даже если бы знал куда. Боец быстро огляделся в новом помещении. Оно было не так велико, как предыдущее, но свет фонаря все равно не достигал дальней стены, а высокий потолок тоже скрывался в темноте. Ровными рядами стояли приземистые длинные машины, причем одинаковых среди них не было. Ни огонька, ни какого-то другого признака, что машины еще действуют. Тем не менее Корби они показались отвратительными — по принципиальным соображениям. В полу зияла рваная дыра, края ее еще светились от жара энергетического удара: сюда Линдхольм разрядил дисраптер, чтобы выкорчевать машину из пола. Стеклянные и металлические ленты торчали из дыры, как сломанные кости. Корби глубоко вдохнул, выключил силовой щит и встал на ноги при некоторой помощи со стороны Линдхольма и экстрасенса.
— Ну, хорошо, — хрипло произнес он. — Что дальше?
Линдхольм пожал плечами:
— Возвращаться мы не можем, значит — идем вперед. Там, за машинами, есть еще одна дверь.
Корби посмотрел на де Шанс. Она отвернулась и тревожно хмурилась, вслушиваясь во что-то, слышимое ей одной.
— Ну? — наконец спросил Корби. — Как вы думаете, экстрасенс? Вы согласны?
— Да, — ответила де Шанс. Выражение лица у нее не изменилось. — Выбора нет. Все другие пути закрыты. Кроме того, впереди есть кое-что, на что я хочу посмотреть.
Линдхольм резко взглянул на нее:
— Что, экстрасенс? Что там, впереди?
— Что-то интересное, — мечтательно сказала де Шанс. Она повернулась и ровным шагом направилась мимо морских пехотинцев между чужими машинами к дальней двери. Корби и Линдхольм обменялись взглядами и последовали за ней.
Корби все еще не доверял экстрасенсорике де Шанс, но до сих пор она не подводила. И потом, ему не улыбалось вести споры по соседству с помещением, набитым чудовищами. Корби с подозрением смотрел на чужую технику, мимо которой шел, но она оставалась молчаливой и загадочной. Попадались экземпляры, имевшие форму и объем, но не имевшие никакого смысла. По крайней мере — смысла, доступного пониманию Корби.