Адское ущелье
Шрифт:
Да и что, собственно, совершили эти бандиты, какими бы отвратительными они ни были? Чем заслужили столь суровое наказание? Разве они тронули кого-нибудь пальцем, хотя имели для этого все возможности? Они всего лишь ограбили… и кого же? Одного-единственного пассажира, который именует себя начальником таможни, но производит впечатление человека с весьма подозрительными связями, учитывая его близкое знакомство с несомненными головорезами.
Американцы, живущие на границах, вешают воров — конечно, только тех, кто слаб, иначе пришлось бы вздернуть чуть не всех обитателей сих мест.
Французы же судят их с
Фелисьен Навар, будучи сторонником порядка и законности, естественно, предпочитал такой способ наказания виновных, как более гуманный, более достойный людей, считающих себя цивилизованными.
После получасового сидения в засаде кровь его, легко вскипавшая, подобно лучшему шампанскому, внезапно совершенно успокоилась. Он уже горячо желал, чтобы воры не появились, и горько сожалел о собственной опрометчивости, вызванной неразумным энтузиазмом.
Впрочем, этому возвращению к здравому смыслу благоприятствовала и погода: температура, падавшая с необыкновенной быстротой, завершила то, что начал рассудок.
Вскоре обрушился снегопад, какого нельзя было увидеть в европейских умеренных широтах. В мгновение ока небо покрылось черно-зелеными облаками, и на землю ринулись настоящие лавины… В безумном вихре огромных белых хлопьев исчезли темные сосны, поляны с пожелтелой травой и усыпанные опилками далекие штабеля побуревших досок и серо-фиолетовые скалы.
— Мой совет, полковник, — раздался холодный пронзительный голос Неда Мура, — вернуться назад.
— Подождем еще несколько минут!
— Они не придут, а мы рискуем не добраться до Делорена.
— Буря застала их врасплох, как и нас… Они не могут пройти иной дорогой, вы же сами говорили!
— Через пять минут путь занесет… да и проклятая метель уже слепит глаза.
— Подождем четверть часа! Что скажете, капитан?
— Скажу, что холод просто зверский, снег валит так, что между хлопьями мизинца не просунешь… Воры наверняка укрылись в каком-нибудь гроте или в хижине лесорубов… И нам тоже надо искать убежище.
— Я прошу всего четверть часа и даю по доллару на человека за каждую минуту.
— Отлично! — в один голос сказали трое десперадос.
За время этого короткого разговора буря усилилась, и снег пошел такой густой пеленой, что пятеро искателей приключений скоро стали напоминать уродливых снеговиков, сделанных неумелыми детскими руками.
Быстро темнело. Громадные хлопья величиной с кулак, похожие на взбитые сливки, заволокли все вокруг, так что воздух стал непроницаемым для звуков и света, будто землю закутали в вату или покрыли толстым одеялом… Пространство исчезло, горизонт сузился до нескольких метров, словно путешественники очутились в клетке из матового стекла.
Через четверть часа землю укутал слой снега толщиной сантиметров в двадцать пять.
— Они не придут, — прорычал взбешенный полковник. — Делать нечего! Едем назад!
— Назад! Легко сказать, — язвительно отозвался Нед Мур. — А в какую сторону, полковник, извольте объяснить!
— В Делорен, черт возьми!
— При всем моем уважении к вам, сделать это невозможно, — произнес десперадо с преувеличенной любезностью, за которой таилась насмешка. — Мы находимся в пяти милях от поселка, и можете быть уверены, что кое-где дорогу занесло двухметровым слоем снега. К тому же я не смогу определить направления, если не будет хоть какого-нибудь просвета.
— Что вы предлагаете?
— Идти в «Одинокий дом»! Другого выхода нет.
— К Джо Сюлливану, отъявленному контрабандисту? И это вы говорите мне, начальнику таможни!
— Слушайте, полковник, избавьте меня от этих глупостей! Если это единственная причина, которая вам мешает… А как французский капитан? Вы видите в этом какие-нибудь неудобства?
— Никаких, — ответил Фелисьен, шумно отряхиваясь, чтобы избавиться от своего гиперборейского [110] одеяния.
110
Гипербореи, гиперборейцы — по преданиям древних греков — сказочный народ, живший на Крайнем Севере.
— В таком случае, идем в «Одинокий дом»!
— А вы найдете путь?
— Туда ведет старая просека… Впрочем, усадьба находится всего в двенадцати или пятнадцати сотнях ярдов отсюда… С такими ориентирами я не должен сбиться с пути, если только сам дьявол не ополчится против нас!
— А что дальше?
— А дальше, полковник, нам придется погостить у Джо Сюлливана, который всегда имеет запас еды на несколько месяцев.
— На несколько месяцев! — вздрогнув, воскликнул француз. — Но сейчас ведь только начало октября!
— Вы же сами видите, что этот проклятый снег не тает. Если почва промерзнет и если метель не прекратится через сутки… если через неделю не наступит потепление, то мы застрянем здесь на недели, а может быть, и на месяцы. Блиццард — пурга — черт побери, это может привести к чему угодно!
— Какого дьявола я полез на эту галеру! [111] — со вздохом произнес коммивояжер, растирая онемевшие руки и фиолетовый нос, чувствуя, что уже продрог до костей в своем тонком пальто.
111
Галера — тип военного гребного судна (применявшегося до XVIII в.); гребцы набирались из рабов, военнопленных и преступников; французами и итальянцами это слово и поныне употребляется в значении «каторга».
— Ну, господа, — сказал Нед Мур, прекращая бесполезные дискуссии, — садитесь на лошадей, если не боитесь замерзнуть…
— А вы?
— Я пойду пешком, чтобы освещать дорогу и нащупывать палкой тропу.
…Трудно представить себе, с какой потрясающей внезапностью, с какой неслыханной свирепостью терзают природные катаклизмы [112] этот участок границы. Нередко в самый разгар осени разница температур достигает тридцати или даже тридцати пяти градусов за сутки.
112
Катаклизм — крутой решительный переворот, катастрофа.