Адское Воинство
Шрифт:
— Адамберг сказал, он не умеет стрелять.
— Очень даже умеет. Адамберг ничего не знает про этого парня.
— Черт возьми, Вейренк! — спохватился Данглар, на минуту забыв о напряженности в их отношениях. — Я не успел сказать Адамбергу одну вещь, которая никак не связана с расследованием, но может оказаться важной. Сможете ему передать?
— Конечно.
— Когда мы были в больнице, у Лины шаль соскользнула с плеч и я ее поднял. Лина носит эту шаль всегда, даже в сильную жару. А потом, когда граф хлопнулся в обморок, я помогал доктору посадить его на стул. Мы сняли с него рубашку, при этом он сопротивлялся, как мог. Вот здесь, — и Данглар ткнул средним пальцем в свою левую лопатку, — вот здесь у него фиолетовое родимое
Данглар и Вейренк переглянулись.
— Лина Вандермот — дочь Вальрэ, — сказал Данглар. — Я в этом так же уверен, как в том, что я побывал в яме с навозной жижей. А поскольку они с Ипполитом похожи как две капли воды, у обоих одинаковые пепельные волосы, значит и отец у них один. А вот их темноволосые братья, Мартен и Антонен, — те, конечно, сыновья Вандермота.
— Вот черт. Они знают об этом?
— Ну, граф наверняка знает. Недаром он сопротивлялся, когда с него снимали рубашку. А насчет детей ничего не могу сказать. Если они и знают, то не подают виду.
— Зачем тогда Лина прячет свое пятно?
— Ну, она ведь женщина. А на эту фиолетовую мокрицу очень неприятно смотреть.
— Поневоле задумаешься: как это может повлиять на проделки Эллекена?
— Я не успел об этом подумать, Вейренк. Освобождаю площадку для вас, — сказал он, протягивая руку лейтенанту. — Спасибо, — добавил он.
Он это сделал. Он это сказал.
Как самая заурядная личность. Как самый обычный человек, который находит для драмы тривиальную развязку, сказал он себе, вытирая потные ладони перед тем, как сесть за руль. Пожать руку, сказать спасибо, — наверно, это было нетрудно и неизобретательно, возможно, это было мужественно, но, так или иначе, он это сделал, и тот, другой, это заслужил. Позже он ему скажет еще что-нибудь, если сумеет. Когда он выезжал на дорогу, то вспомнил, что Адамберг поймал за хвост убийц старика Клермона, и его охватило мстительное ликование. А все благодаря куртке Мортамбо. Данглар не вполне понимал, при чем тут эта куртка, но у Адамберга свои логические ходы, так что лучше не вникать. Главное — результат, подумал майор, и на мгновение эта мысль заставила его забыть о несовершенствах нашего мира и даже в какой-то степени о его собственных несовершенствах.
В девять вечера он встретился с Ретанкур на террасе маленького ресторанчика на первом этаже ее дома в Сен-Дени. Каждый раз, когда он видел Виолетту после перерыва — даже недолгого, в три дня, как в данном случае, — она казалась ему выше и полнее, чем в его воспоминаниях, и он ощущал сильное волнение. Она сидела на пластиковом стуле, ножки которого слегка разъезжались под ее тяжестью.
— У нас три задачи, — сразу приступила к делу Ретанкур. Она не стала тратить время на расспросы о душевном состоянии коллег, увязших в ордебекской трясине, — чуткость не была ее сильной стороной. — Первая — осмотреть машину. Я выяснила, где Кристиан ее держит. Она стоит в семейном гараже Клермонов, вместе с машинами его жены, Кристофа и жены Кристофа. Чтобы провести в машине осмотр, надо забрать ее из гаража. Но сначала отключить противоугонную сигнализацию и завести мотор, соединив провода. Ноэль смог бы проделать это в одну минуту. Пригонять машину обратно я не буду, это слишком рискованно, пускай сами ее ищут. Это уже не наша проблема.
— Если мы не будем действовать официальным путем, то не сможем использовать пробы, взятые в машине.
— Официального разрешения мы никогда не получим, так что придется обойтись без него. Мы потихоньку соберем улики, подготовим досье, а потом ринемся в атаку.
— Ну, предположим, — сказал Данглар: он редко сомневался в эффективности решительных и прямолинейных методов Ретанкур.
— Вторая задача, — продолжала она, уперев в столешницу толстый указательный палец, — добыть костюм.
— Да, это будет сложно.
— Не так уж сложно. Я знаю распорядок в доме, знаю, в какое время дня обязанности привратника выполняет мажордом Венсан. Приду с сумкой, скажу ему, что забыла наверху куртку или какую-нибудь другую одежду, и спокойно вынесу костюм.
Внезапность, наглость, злоупотребление доверием — методы, которыми Данглар не пользовался никогда.
— Под каким предлогом вы уволились?
— Сказала, что меня разыскивает ревнивый муж, что он узнал, где я, что теперь моя безопасность под угрозой и я вынуждена скрыться. Венсан мне посочувствовал, хотя его как будто удивило, что я замужем, и особенно, что муж так упорно меня разыскивает. Думаю, Кристиан даже не заметил моего исчезновения. И наконец, третье: сахар. Это выводит нас на горничную Лейлу. Ее обидели, и она охотно даст показания, если вспомнит что-нибудь. Что-нибудь интересное по поводу сахара или остриженных волос. Но как Адамберг угадал, что Кристиан переоделся?
— Не могу вам объяснить, Виолетта. Его логика напоминает разорванную паутину, нити которой тянутся в самых разных направлениях.
— Понимаю, — сказала Ретанкур: она знала, как своеобразно протекает мыслительный процесс у комиссара, и часто восставала против этого.
— За арест братьев Клермон, — сказал Данглар, наполняя бокал Виолетты, чтобы иметь возможность налить себе еще один. — Это будет отрадное событие с точки зрения моральной гигиены, но, к сожалению, торжество добра продлится недолго. Богатство и власть перейдут к племянникам, и все начнется сначала. Вам не надо связываться со мной по моему мобильнику. Звоните сегодня вечером Адамбергу в «Бегущий кабан». Это ресторан в Ордебеке. И не волнуйтесь, если он вам скажет, что находится в «Синем кабане»: вы ничего не перепутали, просто он не в состоянии запомнить название ресторана. Не знаю, почему ему так хочется, чтобы кабан был синий. Сейчас я запишу вам номер.
— Вы уезжаете, майор?
— Да, сегодня вечером.
— И с вами нельзя будет связаться? В смысле, связаться так, чтобы после этого не определили, где вы находитесь?
— Нельзя.
Ретанкур покачала головой, но не выказала ни малейшего удивления, и это навело Данглара на мысль, что она догадалась, как на самом деле сбежал Мо.
— Значит, вы хотите незаметно исчезнуть?
— Да.
— А как вы собираетесь это сделать?
— Как получится. Пешком, на такси, сам пока не знаю.
— Это никуда не годится, — сказала Ретанкур, неодобрительно покачав головой.
— Другого варианта у меня нет.
— А у меня есть. Давайте поднимемся ко мне выпить еще по бокальчику, это будет выглядеть естественно. И прямо оттуда вы отправитесь в путь, мой брат повезет вас на машине. Вы знаете, что Брюно — шалопай? Что его знают в лицо все полицейские нашего района?
— Да.
— Но он такой безобидный и неловкий, что когда они останавливают его машину и видят его за рулем, то машут ему рукой, чтобы проезжал. У него нет никаких особых талантов, но водить машину он умеет. Сегодня ночью он может отвезти вас в Страсбург, Лилль, Тулузу, Лион — в общем, куда угодно. Какое направление вам подойдет?
— Ну, скажем, Тулуза.
— Вот и отлично. В Тулузе вы сядете на поезд и поедете, куда захотите.
— Все замечательно, Виолетта.
— Все, кроме вашей одежды. Куда бы вы ни направлялись, вы не должны выглядеть как парижанин, иначе на вас сразу обратят внимание. Возьмете два костюма Брюно, брюки будут вам длинноваты и тесны в талии, но все же налезут. Правда, они довольно-таки заметные. Вам не понравится. Все будут думать, что вы — самоуверенный пижонистый тип.
— Вульгарный?