Adult movie. Между любовью и похотью. #2

Вайс Виктория

– Там еще кто-то остался? – снова спросил Монти и наконец поднял глаза.

– Нет, я последняя, – ответила девушка и круговым движением головы отбросила волосы назад.

Божественна фигура в обрамлении светлой дымки волос, еще девичья грудь, достаточно крупная, но упругая, с аккуратными розовыми сосками, слегка округлый животик, с едва заметной впадинкой пупка, в который была вдета малюсенькая золотая булавка, такие милые светлые кудряшки внизу живота, идеальные ножки, не длинные и не короткие, такие как надо и очаровательная мордашка с огромными грустными глазами. У Монти внутри все сжалось. Перед ним была та, которую он так давно искал – невинность, облаченная в страсть, ангел похоти, богиня разврата… Он бы мог еще придумывать и придумывать эпитеты, но плавный ход мысли прервался реальностью

происходящего. Он увидел синяк у нее на запястье, потом, когда она повернулась, заметил уже почти сошедший на ягодице и на плече.

– Откуда это, – строго спросил Монти.

– Повздорила с отчимом, – неумело соврала Юдит.

– Он что тебе домогался?

– Почему я должна перед вами отчитываться, – опустив голову и пряча за спину руку ответила девушка, – Вы же не из полиции и не мой отец…

– Я больше чем твой отец. Я тот, кто может сделать из тебя счастливого человека…

Эту ночь Юдит провела в доме Монти, но теперь все было не так как раньше, не так как с другими, он даже не прикоснулся к ней. Они долго сидели на кухне, пили вино и Юдит рассказывала свою грустную историю о том, как уже через полгода после смерти отца, мать привела домой какого-то мужчину и объявила ей и младшей сестре, что теперь этот человек – их отец. Новоиспеченный папа несколько дней был идеальным – дарил подарки, шутил, ухаживал, очаровывал, но очень быстро весь этот шарм как ветром сдуло. Мать уходила на работу, а он целыми днями валялся на диване, пил пиво, курил и пялился в телевизор. В один из таких дней, дыша перегаром, он вошел в комнату девочек и приказал им раздеться, пригрозив, что если они не будут ему подчиняться или кому-то расскажут, то он ночью зарежет их мать.

Юдит пыталась защитить сестру, но тот грубо отбрасывал ее в сторону и приказывал молчать.

– Я прошу вас, – взмолилась Юдит, – Возьмите меня, только не трогайте сестру. Она еще маленькая.

– Заткнись, – крикнул он в ответ, – Будешь себя хорошо вести и я больше не трону ее… Она будет трогать меня… Своими маленькими ручками… Ты знаешь где… Этого достаточно?

Юдит посмотрела на сестру, та быстро быстро кивала головой. А что ей оставалось делать.... Он несколько часов измывался над ней, заставляя ублажать себя, и лишь окончательно обессилив, ушел к себе смотреть телевизор.

Девчонки всю ночь проревели, так ничего и не сказав матери. На следующий день настал черед Юдит. С ней отчим не стал ограничивать себя, его даже не смутила кровь, хлынувшая после того, как он без всякой подготовки всадил в ее попку свой вонючий член. Он только рявкнул:

– Чтоб к вечеру простыни были чистыми!

Эта пытка продолжалась больше года. Девчонки, как могли, скрывали от матери все, что с ними происходило, боясь, что отчим выполнит свое обещание и зарежет ее, а тот каждый вечер заглядывал к ним в комнату и демонстративно доставал из кармана нож. Чтобы не попадаться часто на глаза маме, они ложились пораньше спать, по выходным допоздна гуляли, носили блузки с длинными рукавами и джинсы, чтобы скрывать синяки и ссадины. Младшая сестра сдалась окончательно и уже даже не сопротивлялась, безропотно и холодно исполняя постоянно растущие фантазии отчима. Как и пообещав, он не прикасался к ней, зато Юдит доставалось сполна и каждое его прикосновение к ее телу было сродни удару током, у нее все внутри переворачивалось, ей постоянно тошнило и она опасалась того, что навсегда потеряет способность любить…

– Я не знаю почему пришла к вам, – грустно сказала Юдит, – Я боюсь возвращаться домой, но там сестра, я не могу ее бросить… Мне почему-то кажется, что вы сможете мне помочь.

Монти смотрел в ее полные грусти глаза и с каждой минутой ощущал, что все больше и больше влюбляется в это порочное дитя.

Она проснулась очень поздно, от телефонного звонка, на часах было уже двенадцать.

– Доброе утро, Юдит, – услышала она голос Монти, – Быстренько собирайся и приезжай в офис… И возьми с собой сестру.

Через полчаса она постучала в дверь его кабинета и пропустив вперед младшую, вошла и от увиденного чуть не упала в обморок. Посреди комнаты на коленях стоял ее отчим. Он с трудом приподнял голову и сквозь узкие щели отекших век бросил на нее молящий взгляд. Все его

лицо было похоже на перезревшую сливу. Двое здоровенных парней держали его под руки, не давая упасть.

– Посмотри, ублюдок, на этих девочек еще раз, – грозно сказал Монти и здоровенная ручища одного из парней вцепилась в волосы, повернув голову в ту сторону, где стояли сестры, – И если ты еще хотя бы пальцем прикоснешься к ним или даже только подумаешь прикоснуться, ты пожалеешь, что родился. Ты меня понял?

– Понял, – прохрипел тот в ответ

– Выбросьте эту тварь отсюда, – обратился Монти к парням.

Отчим завыл и попытался вырваться:

– Суки! Ненавижу ваши блядские мор…

Он не успел закончить фразу, поскольку тяжелая палка Монти с хрустом вонзился ему между ног. Обмякшее тело парни выволокли из кабинета. Он вытер руки влажной салфеткой, уселся в свое любимое кресло, не торопясь раскурил сигару и обратился к онемевшим от всего увиденного сестрам:

– Все, девчонки, у вас начинается новая жизнь. А первое что нужно в новой жизни – это новое имя. Юдит, подойди сюда.

На столе лежал лист бумаги, на котором было написано несколько вымышленных имен.

– Выбери то, которое тебе понравится.

Девушка быстро пробежалась взглядом по строчкам и ткнула пальцем.

– Джесси Блонд, – прочитал вслух Монти.

Глава 9

Вместе с Атиллой они осмотрели несколько вилл, но все время что-то не устраивало – то интерьер слишком пафосный, то хозяева ни с того ни с сего подняли цену, то чьи-то съемки еще не закончились. В конце концов Андрей определился, выбрав скромную по местным меркам виллу с крытым бассейном, большим холлом и зимним садом, после чего все поехали в гостиницу отдыхать и готовиться к завтрашнему дню.

Все время, пока Атилла таскал их по локациям, у Андрея из головы не выходила та случайная встреча с Джесси. Теперь же он лежал на кровати, уткнувшись взглядом в потолок, не понимая, что с ним происходит. Пытался отгонять дурные мысли воспоминаниями о Лене, но перед глазами все равно всплывал образ белокурой распутницы. Но больше всего пугали завтрашние съемки, вернее не сами съемки, как таковые, а тот момент, когда в кадр войдет ОНА, а потом…

Да, он много раз видел все ЭТО в исполнении Джесси, видел как ее тело извивалось в объятиях крепких парней и как их члены поочередно входили то в ее влагалище, то проникали между ягодиц, то оказывались в плену ее губ. И не было никакой ревности, поскольку на месте тех парней, он видел себя. Андрей помнил каждый изгиб ее тела, каждый завиток волос и даже знал о маленькой родинке под ее правой грудью. Сколько раз он в своих фантазиях зажимал в ладонях эти аккуратненькие груди, ласкал розовые, слегка припухшие соски, целовал их…

Как он хотел оказаться на месте тех парней, чтобы и его член тоже был награжден счастьем погрузиться в пучину наслаждения ее телом… Андрей понимал, что все это всего лишь мечты и, что его члену уготована другая судьба, и он лежа на диване неистово дрочил, стараясь кончить одновременно со этой белокурой бестией из телевизора. И ему не было стыдно – она была так далека и так недоступна, он же был одинок и безнадежно в нее влюблен.

Честно признаться, до встречи с Леной, Андрей дрочил практически каждый день. Это стало привычкой еще со школы, когда однажды прикосновения рукой к зачем-то напрягшемуся писюнчику, вдруг превратились в осознанный способ получать удовольствие. Мальчишки во дворе делились между собой секретами и хитростями мастурбации, менялись порнографическими фотками, хвастались кто сколько раз может за день кончить, постоянно измеряли длину и диаметр своих возбужденных членов, хотя членами их и назвать еще нельзя было. С каждым годом их длина увеличивалась, пока, наконец, не наступал тот день, когда мальчишки поочередно становились мужчинами и гордо объявляли всем, что с суходрочкой покончено навсегда. Но Андрей все равно продолжал дрочить, даже в те периоды, когда у него появлялись женщины и ему казалось, что он их любит, бывало даже на следующее утро после бурной ночи. Он даже дрочил перед тем, как впервые в жизни заняться настоящим сексом, из-за боязни моментально кончить от первого прикосновения к вожделенным девичьим прелестям, и на всю жизнь опозориться.