Адвокат мертвых
Шрифт:
Но никто ему не ответил.
В этой квартире давно уже не было никого кроме него самого.
Ни гостей, ни друзей, ни семьи.
— А… точно… — воспоминания ворочались неохотно, не желали возвращаться, но все же мало-помалу собрались воедино. Сорок дней.
Сегодня было сорок дней по родителям.
Состояние Женьки опять ухудшилось, и ее увезли в Москву на другую операцию.
Кирилл закрылся в квартире, не в силах никого видеть и слышать.
Кажется, у него в какой-то момент поднялась температура. В лихорадочном бреду он видел кого-то. Не человека, наверное… Память отказалась хранить в себе полуночный бред и стерла его, как карандашный абрис любимой женщины с листка бумаги.
Городской телефон был выключен, мобильный тоже.
Дверь, ведущая на балкон, была открыта. Качались занавески на легком ветерке, в гостиной, единственной комнате в трехкомнатной квартире было свежо. А еще едва уловимо в воздухе пахло мандаринами.
Чушь. Кирилл, опершись на перила балкона, смотрел вниз на улицу. Стакан был в руке. Пить не хотелось, мужчина всегда равнодушно относился к алкоголю.
Стакан полетел вниз, одновременно с вспышкой резкого головокружения. Пришлось опереться на стену дома, чтобы не упасть. Фикус на подоконнике, который так любила мама, опасно покачнулся, и Кирилл бросился его ловить.
Закономерно ударился головой о стекло, шарахнулся назад и в сторону. Новое соприкосновение вышло со шкафом, и тоже неудачным.
Сверху на голову и за шиворот хозяину дома посыпался мусор, последним прямо под ноги ему выпал цветок из мандариновой кожуры.
Очень знакомой формы.
— Так не бывает, — пробормотал Кирилл, присев на корточки и поднимая цветок. — Это было бредом. Натуральным бредом. Чтобы я… Хотя нет, проще принять, что это было не бредом, чем то, что я две недели беспробудно пил… Но ничего же не помню…
Последние слова прозвучали раздраженно. Не человек. Мертвая Аня. Месть, око за око.
Какая все-таки чушь!
Что только не пригрезится, если столько пить.
Чтобы привести себя в порядок, Кириллу потребовалось пара часов. Пить он больше не собирался. Хотя и найти одну пустую или полную бутылку ему так и не удалось. Зато в шкафу оказались свежие рубашки. А любимый свитер приобрел пару вязаных заплаток.
В джинсах, которые Кирилл не надевал уже года три, оказался проездной билет на трамвай, пробитый и со стилизованным изображением смерти в правом углу.
Возникло неодолимое желание остановиться прямо в коридоре и постучаться головой об стену.
Непонятно было, где реальность, а где вымысел. Все смешалось воедино, спуталось, перепуталось, заставляя Кирилла нервничать.
А потом в затемненной прихожей словно кто-то включил свет. Неяркую лампочку, чей серебристый оттенок подсветил мебель в комнате. Черное перо, лежащее у входа, забытую кем-то куртку, отпечаток губ на зеркале… и под этим светом проявились двое.
Мужчина и женщина.
На то, чтобы узнать, ушло всего лишь несколько мгновений.
Глаза Кирилла распахнулись, а ноги отказали. И он бессильно осел на пол, слыша смеющийся, отлично поставленный голос:
— Видишь, Димка, у нас замечательные дети. Кирилл, позаботься о Женьке, хорошо? Жалко, что мы покидаем вас так рано и не увидели внуков, но так уж получилось.
Наклонившись, женщина обняла Кирилла за плечи, легко поцеловала его в щеку и выпрямилась, стирая слезы из уголков глаз.
— Прости, мальчик, мы взвалили на тебя такую ношу. И… спасибо тебе. Теперь мы отправимся туда, где нас ждут, где мы должны быть.
— Мама…
— Да, — Галина Анатольевна легко улыбнулась. — Такой замечательный сын. Я даже не заметила, как ты вырос. Правда, Дим?
Дмитрий Игоревич подошел ближе, неожиданно крепко пожал сыну руку:
— Ты отлично поработал в этот раз, Кир. Ты присмотришь за Женькой, а я за мамой. Правильно, Галочка?
— Да. Так будет правильно. Мы любим вас, сын. Очень…
Лампочка мигнула раз, второй, и выключилась.
В прихожей воцарилась тишина. Кирилл сидел у стены, откинув голову на стену.
Мир вокруг сошел с ума. Но, пожалуй, такое сумасшествие ему даже нравилось.
Часть II. Если друг оказался вдруг…
Глава 11. Сделаем мечту — реальностью
Что такое человеческая память?
Как ни странно для кого это прозвучит, но больше всего она напоминает тайну. Тайну, которую каждый человек описывает по своему, трактует в своем собственном ключе, и даже более того, у каждого человека она своя собственная.
У кого-то память — это ларец, огромная шкатулка, в которой хранятся подобно драгоценным камням самые важные, самые лучшие воспоминания.
У кого-то — дырявое решето, все мелочи, проскользнув сквозь дырочки, растворяются в клетках памяти, а потом стираются.
У кого-то память — это памятный фотоальбом, хранящий и хорошие, и плохие моменты. Моментальная вспышка запечатлела и первый поцелуй, и лицо бывшего лучшего друга, кричащего в лицо злые слова. И смешную ящерку, выползшую погреться на крупный камень. И мертвое лицо человека.
Память не поддаётся логической трактовке. Кто отвечает за то, какие воспоминания сохраняются, а какие исчезают? Почему кто-то наделен проклятьем вечной памяти, а кто-то не может вспомнить то, что было еще десять минут назад?
Впрочем, для обычного человека — память это «вещь в себе», которую не получается ни понять, ни объяснить, ни научиться управлять.
Говорят, что время — лечит, нет, просто время стирает из памяти границы, людей, события, слова…
…Потерев виски, Кирилл перевернул страницу газеты. Не то, не то, не то.