Адвокат вольного города
Шрифт:
— Не надо меня женить, давайте женим Филиппа, он взрослый и красивый, — на пробу переместил я фокус внимания тётки.
Кузен нервно посмотрел на меня с плохо скрываемой желчью.
— Вот у Натальи Олеговны дочь взрослая уже, красивая, добрая, готовит хорошо, — обрадованная тётка последовательно загибает пальцы, причем при перечислении достоинств взяла такой темп, что пальцев двух рук ей может не хватить.
— Она же полненькая, — вяло попытался возразить кузен, но гневный ответ тётки его решительно остановил.
— Тебе что, котлеты из неё делать? Девка же в
Иона еле заметно прыснула, но старалась не привлекать внимания, потому что планы на брак наверняка имелись и в её отношении.
— А ты что смеешься? — уперла руки в боки тётка и грозно сдвинула брови.
— Мы с Аркадием поженимся, не надо мне других женихов! — парировала Иона, вернув в тему разговоров меня, хотя по тону было понятно, что это игра, шутка.
— Да, да, у нас пылкая… как её, любовь, — подтвердил я, доедая суп и подмигнул кузине.
— Обижаете Вы свою тётю. Ох, дождусь я Ваших родителей, как миленькие все будете жениться и детей рожать.
Дядя молча угрюмо сидел, всем своим видом показывая, что недоволен резкой сменой темы с возможности поучить младших родственников премудростям карьерного роста.
Из сна меня резко выталкивает, как пинком под зад. Глаза расширены, сердце бьёт канонаду. Три заводских гудка опять нестройно воют, призывая рабочих на фабрики. Ах ты ж ядерный лосось! Кажется, я понимаю по какой схеме Ленин поднял пролетариат на восстание. Я лично готов в эту минуту ворваться в местный дворец правителя и попытаться убить Кротовского, как если бы именно он при помощи электронного реле удалённо врубал по утрам бесчеловечный общегородской будильник. Три! Три будильника!
Рывком встаю, иду в туалет и одеваться.
На углу парикмахерская, где пожилой, спокойный, гладко бритый мужичок степенно читает местную газету «Кустовские вести».
— Здравствуйте, подстригусь?
Парикмахер дружелюбно улыбнулся, приглашая в кресло.
Жизнь в новом для себя мире имеет кучу сложностей, первая из которых — быт. Я, например, напрочь не умею бриться местными опасными бритвами. Хозяин заведения за скромные пятьдесят пять копеек по прайсу меня побрил, коротко и аккуратно подстриг, поохал по поводу размеров моей шишки от ДТП, одновременно развлекая новостями из жизни города, так что через полчаса я бы обрызган местным одеколоном и выпущен в город, как младенец в новый мир.
В этот раз до заведения мадам Кукушкиной прошёлся пешком, изучая маршрут, вывески, названия. Если я не перееду в другой город или меня не сожрут твари, кстати такая вероятность есть, за пару дней я встречался с ними уже дважды, то обязательно нужно освоить «среду обитания».
Назначенного «заказчиком» времени пришлось терпеливо ждать, но усидчивость — обязательная черта любого судебного юриста.
Полина Этьеновна приняла меня в своём кабинете, сразу же дала изучать уже контракт со мной. Я честно прочёл, отметив, что положение о конфиденциальности благоразумно вписано и уже через полчаса стал обладателем одного рукописного
Кушать в её заведении не стал, во-первых, вряд ли тут бюджетно, во-вторых, когда попрощался, то надо уходить, оставаться невежливо.
Парикмахер подсказал мне вполне приличную столовую, где я уселся в углу зала, заказал у дородной официантки каши с мясом и принялся есть, одновременно обдумывая следующий шаг.
После этого прогулялся, купил в лавке «Макс Вайсон» — очки, круглые, простые, без диоптрий, за восемь рублей. Продавец буквально из кожи лез, чтобы продать мне другие, за шестьдесят пять, со встроенным макром, позволяющие видеть уровень и потенциал собеседника, при этом многозначительно посматривал на мой перстень.
Очки были нужны мне только для того, чтобы я смотрелся «умнее», солиднее, чуть старше, это распространённый атрибут среди юристов, даже в век контактных линз. Непонятную мне совсем приблуду покупать, само собой, не стал.
К середине дня я появился в здании суда, держа в руках папку с документами, повернулся к охраннику на вахте и, блеснув очками, строго спросил:
— Демид Фирсович на месте?
Меня пропустили, даже не спросив паспорт, а вот самого старшего судью пришлось ждать.
Увидев меня, асессор сначала нахмурился, словно убеждаясь, что я ему не мерещусь, затем отпер кабинет и жестом велел заходить.
— С деньгами? — сразу прямо спросил главный судья, едва закрылась дверь.
— С прошением.
— Аркадий, я не люблю прошений.
— Это в Лицензионную палату, заявка на лицензию адвоката. Не могу всего объяснить, но мне нужен статус для вывода денежных средств по нашей договорённости. К тому же, это хорошая официальная версия, перед статусом судьи обычно служат в адвокатуре, прокуратуре или помощником опытного судьи.
— Что-то ты, голубчик, мутишь. Но, если это для нашей договорённости, — сварливо ответил Лещёв. — Тогда ладно. Показывай!
И он поставил мне визу на заявке, чем согласно местному закону об адвокатуре, сократил время выдачи лицензии с двух месяцев до одного дня.
В Лицензионной палате я сразу же попросился к их руководителю.
Улыбчивая девушка-клерк проводила в его кабинет.
— Макар Андреевич, это к Вам.
Хитрый, маленький, суетливый, с залысинами чиновник по фамилии Хорьков сейчас выглядел так, будто был пойман с поличным за чем-то непристойным, хотя он просто мирно пил себе чай.
— Приятно познакомится, Филинов, новый адвокат в вашем городе.
— Фи-филинов? Н-новый адвока-ат? — немного заикаясь, рассеянно пожал мне руку чиновник и забегал глазками.
— У меня полный комплект документов на получение статуса, — я передал ему заявку, составленную по всей форме, тем более, что она была довольно простой. — Согласно статье четырнадцать, я должен получить от Вашей палаты Свидетельство в течение суток.
Хорьков рассеянно принял документ и сделал максимально несчастное лицо.