Адъютант и его Превосходительство
Шрифт:
После трёх следующих минут ожесточённого спора мне всё таки пришлось вспомнить любимую армейскую поговорку всех разжалованных сержантов : «Чистые погоны – чистая совесть!». Разжалованный, но не сломленный я выдвинулся к отелю держа Полковника за руку. Мимо нас, параллельным курсом прошёл жизнерадостный и мокрый мужик с собакой. Пёс куда то вёл хозяина . В глазах собаки была вселенская грусть.
***
Бассет напомнил мне грустную старушку. Она вошла в Рязани. До этого мы с Полковником думали, что по какой то счастливой случайности нас всего двое в купе. Старушка с грустью оглядела нас, вздохнула, печально разложила вещи и легко и торжественно
Она долго и печально ела. Каждый кусок она отправляла в свой рот как будто зная, что он отравлен, но поделать уже ни чего нельзя и съедала его с обречённостью смертника. Плавно и скорбно наводила потом порядок на столе, тщательно выверяя расстояние между салфетками и стаканами, потом удивительно легко залезала на свою полку – наверное также легко Мария Антуанетта всходила на эшафот. А когда грустная старушка отправлялась по коридору в сторону туалета, то я прямо таки начинал слышать трагические аккорды виолончели и казалось, что больше мы нашу соседку по купе не увидим.
Одета старушка была в чёрный спортивный костюм и ядовито-красные носки. При этом с её фаталистично-безрадостным обликом явно входили в противоречие её руки. Руки были очень сильными. Старушка на одних руках забиралась к себе на полку, ноги она при этом совсем почти не задействовала. Она взмывала ввысь как гимнаст на брусьях , поворачивалась в воздухе, садилась на свою полку и некоторое время выжигала мне глаза своими носками. Потом забрасывала ноги на полку и принималась грустить.
В её отсутствие я пытался проделать тот же фокус, но сто килограмм моей плоти в отличии от бесплотной старушки несколько секунд трепыхались между двух верхних полок и возвращались на землю.
Полковник будучи известным светским львом начал разводить политесы и пытался построить светскую беседу. Но у старушки была манера давать односложные ответы. Точнее ответ был один: «да». Произносилось «да» на выдохе и не глядя на собеседника, старушка смотрела при этом на стену купе . Каждое «да» звучало как последнее. Однако Полковник знал своё дело и «да» повторялись снова и снова.
– «Это вы теперь с нами будете ехать?»
– « Да..»
– «Мы в Анапу едем, в отель. А вы тоже ?»
– «Да…»
– « Вы купаться будете там ?»
– « Да…»
– « Вы отдыхать едете ?»
– « Да…»
– « Вы и загорать там будете ?»
– « Да…»
Что бы «да» действительно не стало последним словом старушки, Полковника приходилось тихонько урезонивать.
– « А мне её жалко!»,– прошептал на ухо Полковник.
– « Мне тоже»,– ответил я, «Поэтому дай человеку отдохнуть!».
Старушка услышала «… дай человеку отдохнуть» и махнула рукой дескать: «Да пускай спрашивает, кто ж дитю про жизнь то расскажет ?»
Полковник лишённый подробностей в ответах старушки и сам потихоньку отстал.
Вечером выяснилось, что в нашем купе есть ещё один попутчик и едет он с нами от самой Москвы в соседнем купе, где расположились его внуки. Этот дедушка заглянул к нам , что бы положить какие то свои вещи и заодно поведал нам откуда он взялся.
Алексей Юрьевич слушал не совсем внимательно и решил, что дедушка тоже вошёл в Рязани, поиграл с какими то внуками и теперь вернулся к своей бабушке.
И дабы возродить угасшую беседу Полковник сказал старушке: «Хороший у вас дедушка – с внуками играет»
–« Да..» – сказала старушка и беседа опять закончилась.
То ли старушка на всё отвечала «да», то ли действительно где то существовал хороший дедушка – так я и не понял.
Утром, в Анапе старушенция поплелась к выходу везя за собой чемодан на колёсиках. Казалось, что чемодан подталкивает её сзади к морю. Она была сама безнадёжность. Море ждало её и от этой встречи старушка отвертеться не могла.
***
Отель, в котором мы жили, Полковник называл «наш отель». Эти два слова Алексей Юрьевич произносил так, что и сомнений не оставалось в принадлежности отеля кому то ещё. Вёл он себя соответственно – как хороший владелец и вообще барин. Чванства и снобизма со своей стороны не допускал, наоборот – был очень ко всем благосклонен и снисходителен. Наверное неведомые итальянские предки, от которых Полковник унаследовал эти качества, были аристократами с явным либерально-демократическим уклоном.
Сашу Алексей называл «наш водитель», повара Катю «наш повар», а горничную «наша горничная Олеся».
Когда Полковник громогласно рассказывал мне на пляже как «наш повар сегодня смеялась над моей шуткой» или « наш водитель показал мне где идёт труба в наш бассейн» , люди начинали посматривать в нашу сторону с интересом, а я сам начинал верить в своих предков – неизвестных итальянских аристократов.
Отчасти это родство подтверждалось нашим умением сорить деньгами, как и положено представителям благородных итальянских семей. С наличными мы расстаёмся легко, не успев как следует ими развратиться. Полковник, когда в его руках появляется сто рублей, становится одержимым желанием немедленно их потратить, его распирает от финансовой мощи, деньги жгут ему карман.
Мне, как отцу и человеку старшему по возрасту, конечно кажутся смешными такие суммы, потому что деньги начинают «жечь» мой карман где то при ста пятидесяти – двухстах рублях и задерживаются в моих карманах дольше.
Наша мама и супруга хорошо осведомлена , что копить и преумножать мы с Алексеем не умеем совсем. Поэтому мудрая женщина подробно расписала какую сумму мы должны тратить в день, а главное на что тратить. Она очень боялась что финансовый крах может случится с нами уже в середине срока нашего там пребывания. Мы старались, но не очень. Утром и днём Алексей Юрьевич тратил деньги на всякие игрушки и аттракцион «Катапульта» , а вечерами, пока Полковник играл со своими сверстниками за высокой оградой отеля, я с другой стороны ограды в магазинчике по соседству опустошал холодильник с мороженным в тайне от сына. Было очень удобно: сын рядом, но не видит как отец предаётся чревоугодию. Никогда в жизни я не съедал столько мороженного за вечер!
Полковник очень полюбил такси и стал иногда возмущаться нашими пешими переходами. И если совесть не позволяла нам ездить к морю на такси, то на всех других маршрутах она затыкалась. У нас появился почти личный водитель Саша – всё как у настоящих сеньоров !
В общем мы купались в роскоши!
***
Самое главное место в наших развлечениях занимали рыцари. Они были наше всё! Точнее ВСЁ они были для Полковника. О них Полковник мог говорить бесконечно, смотреть на них он мог не моргая сутки на пролёт. Рисунки на которых парни в латах пронзают друг друга мечами и копьями выходили из под кисти Полковника в ужасающем количестве .