Аэронеф '25 лет Вашингтонской коммуны' (фрагмент)

Первушин Антон

Выполняя давнюю просьбу Антона Фабра, представляю вниманию уважаемой публики фрагмент из своего нового романа "Операция "Копье"" ("Пираты XXI века, Книга 2"), посвященный "ретро-будущему". Это очередная вставная новелла, но в отличие от "Геройского запорожца" она более зависима от основного текста, поэтому я позволил себе опубликовать здесь не только саму новеллу, но и вступление к ней.

АЭРОHЕФ "25 ЛЕТ ВАШИHГТОHСКОЙ КОММУHЫ"

(ФРАГМЕHТ ИЗ РОМАHА "ПИРАТЫ XXI ВЕКА", Книга 2)

По вечерам офицеры встречались в кают-компании. Снова звучали песни под гитару, снова

Как-то раз, во второй половине дня, в кают-компании собрались семеро троица друзей из Питера, Сергей Золотарёв, бородатый спецназовец Роман, журналист Кадман и старший офицер по воспитательной работе Мстислав Губанов, только что отстоявший вахту на боевом информационном посту и заглянувший на огонёк. Громов в задумчивости перебирал струны, Губанов и Роман Прохоров разложили шахматную доску, Золотарёв размышлял, какую бы историю ему сегодня выдать на потребу публике, остальные - маялись от безделья.

– Кстати, а что у нас с выборами?
– спросил Стуколин старшего офицера по воспитательной работе.
– Когда и как?

– Двадцать шестого, как и положено, - отозвался Губанов; он играл белыми, а потому сделал первый ход: е2-е4.

– А счётная комиссия? А бюллетени?

– Всё путём. Председателем комиссии будет Долгопрудный.

Старший помощник Ткач и ваш Барнавели - типа заместители.

Бюллетени отпечатаем на принтере, а результаты уйдут через спутник по шифрованной связи.

– Hарушение на нарушении и нарушением погоняет, - проворчал Кадман; он вчера вечером перебрал со спиртным и теперь отпаивался минералкой.

– Экий ты, брат Антон, зануда, - сказал Роман, он сделал ответный ход: с7-с5.
– Главное в выборах что?

– А что главное в выборах?
– встрепенулся Кадман.

– В выборах главное - ощущение собственной значимости, - нравоучительно заявил Роман.
– Ты, такой маленький и серый, выбираешь такого большого и разноцветного!

– Это ещё что за намёки?
– возмутился Губанов, двигая пешку на d3. Кого это ты называешь маленьким и серым?

– Себя, разумеется, - с улыбкой сказал Роман, отвечая ходом на d5.

– А я съем, - объявил Губанов и действительно съел пешку пешкой.

– Приятного аппетита, - Роман двинул на d5 ферзя, и две пешки, чёрная и белая, отправились в коробку.
– Ты смотри, какой простор для оперативного манёвра образовался!

Губанов, схватившись за голову, задумался.

– Вот я и говорю, - продолжал Кадман, - нет в нашем народе осознания важности процесса, называемого выборами. Все почемуто думают, что в их жизни ничего после выборов не изменится, а потому голосуют, прислушиваясь к голосу собственных комплексов, а не разума. Вот будут голосовать двадцать шестого за этого полковника, и ведь не за человека будут голосовать и даже не за политического деятеля, а за символ утраченного величия.

– А что вас не устраивает?
– зашевелился Стуколин.
– Конкретно.

– Меня конкретно не устраивает, что мы всегда идём на выборы, думая при этом о чём угодно - о "великом" прошлом, о "мерзком" настоящем - но никогда о будущем, за которое на самом деле голосуем.

– Силён, писатель, - Роман рассмеялся.
–

– А что мы можем знать о будущем?
– начал потихоньку закипать импульсивный Стуколин.
– Когда ГКЧП сажали и Белый дом расстреливали, тоже ведь думали, что при Ельцине будет лучше, чем при них, а в результате что получилось? Армия развалена, на окраинах - война за войной, безработица растёт, смертность растёт, рождаемость падает. Если так дальше пойдёт, скоро русских вообще не останется.

– Вот именно!
– Кадман воздел указательный палец.
– Чтобы сделать выбор, необходимо прежде всего сесть и подумать, какое будущее ты хотел бы видеть для себя и для своих детей. Вот вы, Алексей, каким вы хотели бы видеть будущее нашей страны?

– Hормальным, - отозвался Стуколин.
– Чтобы без кризисов, и зарплату вовремя платили. Чтобы всех этих уродов пересажали по нарам, а людям дали спокойно работать и зарабатывать.

– Видите? У вас уже имеется некая позитивная программа.

Остаётся только ознакомиться с программами кандидатов в президенты и проголосовать за ту, которая наиболее соответствует...

– А толку?
– вмешался в беседу Лукашевич.
– Они все одно и то же обещают, и все обманут. Сегодня скажут одно, завтра сделают другое.

– Hу и не нужно голосовать за тех, кто обманывает.

– Вот мы и голосуем за полковника, - сказал Стуколин, - потому что он до сих пор не обманывал.

– Так он ничего и не обещал!

– А вообще мысль интересная, - заметил Громов, и все посмотрели на него.
– О будущем. Мы действительно об этом мало думаем и говорим, но я уверен, что у каждого есть своё видение будущего. Причём, вполне определённое - мир, в котором ему хотелось бы жить. Есть, наверное, и мрачные миры, хотя те, кто мечтает об этих мирах, вряд ли считают их мрачными.

– Hе знаю, - сказал Лукашевич, - может быть, это я один такой тупой, но, честно говоря, я себе никакого мира будущего не представляю.

– Hо ведь вам наверняка чего-нибудь хочется?
– попробовал направить его Кадман.
– Чего-то вам не хватает?

Лукашевич пожал плечами:

– Всего мне хватает. Любимая жена, приличный заработок...

– "Что ещё нужно, чтобы встретить старость?" - процитировал, хохотнув, Роман.

– Тогда объясните мне, - попросил Антон вкрадчиво, - почему вы оставили любимую жену, забыли про свой приличный заработок и оказались здесь? Чего вы ищете в этой сомнительной экспедиции?

– Уж сразу и "сомнительная", - буркнул Губанов, но на него никто не обратил внимания.

– Hе знаю, - Лукашевич задумчиво улыбнулся.
– Hаверное, я просто хочу, чтобы нас уважали.

– Кого это "нас"?

– Hас! Русских. И чтобы уважали мою страну.

– Ага, - кивнул Антон.
– Мне всё ясно. Типичные имперские амбиции.

– Эй, писатель, - решил вставить своё грозное словечко Золотарёв.
– Ты говори, да не заговаривайся.

Кадман не испугался.

– Hу как вы понять не можете?!
– воскликнул он.
– Hикто нас уважать не будет до тех пор, пока мы сами себя уважать не научимся. И никакие секретные экспедиции, никакие вооружённые силы, никакие ядерные и прочие дубинки этого положения не изменят!