Aeternum bellum (бесконечная война)
Шрифт:
– Дефлектатис!
Долорем (лат. dolorem) – боль. Пыточное болевое заклинание.
Дефлектатис (лат. deflectatis) – в сторону. Отведение боевого заклинания.
Заклинание отрикошетило от магического щита, зацепив синицу, севшую на каменный карниз окна. Жалобно пискнув,
– Обтурацио!
Избавляя несчастное существо от пытки, Конрад отвлёкся и попал под второй удар, швырнувший его на пол. До хруста сжав зубы, он молча корчился в муках. А отец навис над ним, задавая вопросы:
– Вы отправитесь в Россию?
– Да.
– А во Флоренцию?
– Нет.
– Вы встанете во главе «Серви ноктис»?
– Ни за что! Ни за что!
– Что ж…
Отвернувшись от сына, Рихард вышел, так и не освободив того от заклятья. Когда сознание юноши уже затуманивалось от боли, в коридоре послышалось:
– Конрад, Конрад!
В комнату вбежал младший брат.
– Конрад… Ох, что с тобой?
– Сними, – не разжимая губ, простонал старший, – «долорем» сними…
– Обтурацио!
Покрытый холодным потом, едва способный двигаться маг протянул руку.
– Спасибо, братик!
– Что здесь произошло? – спросил Карл.
– Я повздорил с отцом, – ответил Конрад.
Поймав панический взгляд младшего, он улыбнулся и сказал:
– Не тревожься, мы разберёмся.
И, с усилием поднявшись, продолжил сборы.
– Ты не ссорься с ним, а, – голос Карла дрожал, – он мудрый, ему виднее…
– Что ему виднее? – прервал брат. – Надо ли мне становиться дуксом? Или жениться по расчёту?
– Ты будешь главой наших? Это же такая честь!
Взяв мальчика за плечи, юноша посмотрел тому в глаза.
– Прошу тебя, не вмешивайся в эти дела. Ты ещё слишком мал, чтобы понимать, что есть честь, а что ею не является.
Тихонько оттолкнув младшего, он субвертировал.
Похороны были пышными. Распоряжался церемонией внук покойного дукса Анатолий Оболенский. Конраду понравился молодой маг. Немногословный и сдержанный, он совсем не походил на среднестатистического сервиноктиса. К гостю он отнёсся тепло и предложил тому расположиться у него в усадьбе-артефакте Успенское, выстроенной в виде замка.
Успенская усадьба – псевдо замок в стиле поздней готики. Находится в Одинцовском районе, недалеко от Звенигорода.
Молодые люди быстро нашли общий язык. После бессодержательных светских разговоров речь зашла о смене главы «Серви ноктис», и выяснилось, что Анатолий давно знает, кого прочат на место его деда. Он очень удивился, когда Конрад сообщил, что дуксом становиться не собирается.
– Мда, своим отказом вы внесёте некоторую сумятицу в наши ряды, – сказал маг, – Но почему, Конрад?
– Не лежит душа, – просто ответил тот.
– Намерены стать инквиетумом? – усмехнулся собеседник.
– Почему это всех так беспокоит? Я не вижу ничего дурного в том, чтобы держаться подальше от политики.
– Видите ли, – начал Оболенский, – это плохая примета как у светлых, так и у тёмных. Я могу привести примеры, когда магам, отказавшимся занять какую-либо сторону, быстро приходил конец. Как при воздействии одноимённого проклятия.
– А по-моему, это суеверия.
– Поживём-увидим. Однако вы создадите «Серви ноктис» определённые сложности. Волшебников, равных вам по силе, в мире больше нет.
– Ну, значит, дуксом выберут менее сильного мага, – беспечно сказал Конрад.
– С одной стороны, господин Виттельсбах, я понимаю ваше нежелание нырять в эту грязную пучину, но, с другой, опасаюсь, не совершаете ли вы ошибку. Вдруг у руля встанет недостойный. Тогда всем нам придётся несладко.
– Будь, что будет! – решительно сказал Оболенскому визави. – А почему бы вам самому не занять место деда?
Анатолий рассмеялся.
– Если бы оно передавалось по наследству, как трон, у меня не осталось бы выбора. Но мою кандидатуру никто не рассматривает всерьёз, я недостаточно могуч.
Виттельсбах задумался.
– У меня есть друг, – сказал он, – чей магический потенциал очень высок. И он мечтает о власти. Возможно, сервиноктисам стоит обратиться к нему?
– Незавуалированное стремление к власти – тоже плохая примета. Из таких людей нередко получаются диктаторы.
– Н-не думаю. Хотя…
– Как его имя? Он достаточно известен?
– Вряд ли. Вольф Майдель молод, он мой ровесник.
Анатолий внезапно посуровел.
– Майделя знают многие, он уже успел себя показать.
– Вот как?!
Конрад был поражён. В памяти молодого человека неожиданно всплыли слова отца, сказанные о четырнадцатилетнем Вольфе: «Держитесь своего товарища, Конрад, вероятно, в его руках наше будущее». Неужели уже тогда Майдель сделал нечто такое, что заставило «Серви ноктис» его признать.
– Возможно, вам будет неприятно это слышать, – продолжил Оболенский, – но этот человек опасен. Я немного легентем, и это помогает мне разбираться в людях. Уверен, что с таким дуксом нас ждут большие неприятности.
Виттельсбах размышлял, на лоб набежали морщинки. Заметив это, Анатолий сказал:
– Да бог с ним. Вы правы: чему быть, того не миновать. Конрад, хотите, я устрою вам экскурсию по историческим местам России?
– Конечно.
– Что ж, отправимся после обеда.
И молодые люди, оживлённо беседуя, покинули комнату.
Виттельсбах провёл в гостях более недели. Молодые маги подружились, перешли на «ты» и почти не расставались. Дни их проходили в содержательных беседах и путешествиях. Конрад узнал, что Анатолий долго колебался в выборе стороны и, несмотря на тёмную семью, склонялся к «Филии луцис», поскольку ему претила и жестокость, и грубость сервиноктисов. Но судьбу юноши определило нелепейшее и трагическое происшествие. Однажды двое забулдыг, угрожая оружием, попытались ограбить мага, и тот, от испуга и возбуждения не рассчитав удара, убил одного из несчастных на месте.