Аферисты. BIG-ЛАЖА-TOUR, или Как развести клиента на бабло
Шрифт:
– Надо узнать, – с ленцой проговорил Ларчиков. – Займусь.
– Я сам займусь! – недовольно отрезал Фрусман.
– Не доверяешь партнерам?
Лева усмехнулся:
– Я тебя умиляю! При чем здесь доверие? Не говори мне никогда о доверии. Знаешь, скольким я доверял? Меня лучшие друзья кидали. Я в общежитии университета, в Киеве, жил с одним хмырем. Ну, то есть тогда он был моим другом. Два года жили, вместе одних и тех же баб дрючили – вот такой был дружбан. А потом я переехал в Москву, скопил деньжат…
– На девочках?
– На девочках,
– Куда? В землю, что ли?
– В яблоки. Где-то под Киевом у него председатель колхоза был знакомый. Так вот, он обещал, как созреет урожай, отдать моему дружбану сад по дешевке. Я, честно говоря, особо не стал вникать, были свободные бабки – вложил. Яблоки созрели. Чувак поехал туда на трех арендованных грузовиках. Грузовики на обратном пути свалились в реку, в Днепр, или якобы свалились. Яблоки уплыли в сторону Чернигова или хрен знает в какую. Пацан нанял катер и гнался за фруктами целый день. Сетью вроде хотел их собрать. «Вот еще раз закинул он невод…» Помнишь? В общем, не догнал, две тысячи долларов утопил, говнюк!
– В яблоки, – хмыкнул Вадим. – Ты бы еще в яйца деньги вложил.
– Яйца – продукт скоропортящийся, – серьезно заметил Лева, – а яблоки можно год в подвале хранить.
Тут из спальни Димки и Даши раздался нечеловеческий рев. Затем на пол полетело что-то тяжелое, грохнуло разбитое стекло. Фрусман и Ларчиков вбежали в комнату. Курляндцев стоял на подоконнике, держа в правой руке настольную лампу с сорванным куполом. Лампа мерцала, как свеча. Еще бы минута – и Димка сиганул с пятого этажа.
Ларчиков схватил его за штаны и опрокинул на себя. Развернувшись в полете, Курляндцев полоснул лампой по лицу Фрусмана. Лева вскрикнул – из рассеченной брови хлынула кровь.
– Черт, вызывай «скорую»! – Фрусман пытался платком остановить кровотечение, но у него ничего не получалось.
– Для кого? Для него? – растерялся Вадим.
– И для него, и для меня, идиот!
Когда приехавшие медики, наложив на бровь Фрусмана временную заплатку, сказали, что рану нужно зашивать в стационаре, Лева подозвал компаньона.
– У меня через час встреча с Казанцевой, – просопел он, морщась от боли. – Очень важная. Ты съезди, а то неудобно.
– А что там? Что будем обсуждать? Снова – как ей нас рекламировать?
– Не совсем. – Фрусман покосился на медиков. – Речь о девчонках. В общем, она тебе все объяснит. «Махон бриют», помнишь?
– Помню, – усмехнувшись, ответил Ларчиков.
– А чего ты смеешься? – искренне возмутился Лева. – Это, между прочим, наши с тобой деньги. На рекламу.
– Деньги? Деньги – это сейчас очень актуально!
Глава 13
Дверь открыла девушка в белом переднике с большим кармашком на боку. Похоже, горничная. Ее фигура показалась Ларчикову слишком непропорциональной: гусиные ножки и выпирающая грудь, как у Верки Сердючки. Она молча провела Вадима в кабинет и дала ему квадратный альбом
– Что это?
– Фото девочек, – ответила горничная и сделала что-то наподобие книксена.
– А Лариса Алексеевна где?
– Лариса Алексеевна сейчас придут.
Он стал листать альбом. Легкий шок от того, что Казанцева до сих пор не брезгует сутенерством, прошел. Мало ли грязи в попсовой кунсткамере? То именитая певица, жена не менее популярного певца, находит своего супруга в постели администратора-педрилы. То маститого продюсера обвиняют в растлении тринадцатилетних хористок. А слухи о групповых совокуплениях звезд на празднике Сабантуй! А Боря Моисеев! А Джордж Майкл!..
Альбом был хорош. Главное, фотограф – профессионал. Ведь при желании из любой красавицы можно сделать чудовище. И наоборот. Если ножки, скажем, короткие, камеру надо опустить ниже или прямо с пола снимать – и ноги будут выглядеть длиннее. Если лицо круглое и широкое – недостаток шлифуется с помощью правильной постановки света. Ларчиков сам этим баловался, давно, в Краснодаре.
Девчонки были полностью обнажены, но что интересно: художник и здесь проявил освежающую фантазию. К примеру, Катя (все фото были аккуратно подписаны) держала во рту дорогущий «паркер», а к соску ее левой груди прилепили чистую бумажку. Зачем? Почему? Интригует! На африканской выпуклой попке Карины лежал тополиный пух. Что бы это значило? Курочку еще не до конца ощипали?.. Ларчиков оторвался от альбома – вошла Казанцева. В узбекском расшитом халате и золотых туфлях на босу ногу.
– Знакомишься с клиентками, шантажист? – поприветствовала она Ларчикова. – Плов будешь?
Вадим ответил довольно дерзко:
– Сыт. По горло.
Казанцева рассмеялась. Затем открыла бар, налила рюмку водки, выпила.
– Лева недавно звонил из больницы. – Она занюхала инжиром, словно хлебной корочкой. – Зашили его нормально. Ох, в страшное время живем!
– А… не угостите? – вдруг попросил Ларчиков. – Желудком страдаю. Единственное, что могу есть во время обострения, – инжир.
– Как интересно, – усмехнулась Казанцева и протянула блюдце.
Присела рядом на спинку кресла и стала быстро листать альбом, будто искала кого-то. Остановилась на фотографии пухленькой блондинки, обнявшей гигантскую нефритовую вазу так, как обнимают дерево, спасаясь от злой собаки. Ларчиков поморщился.
– Да, для наших не фонтан, – согласилась Лариса Алексеевна. – Но в Израиле очень любят белую кожу. Пухленьких любят, с простой мордашкой. Левка сказал, ты не совсем в курсе, что от тебя требуется?
– Толком нет.
– Отобрать девочек надо в Израиль. Я всех кандидаток пригласила к себе. Будут вот-вот. Тебе придется строить из себя крутого парня, хозяина «махон бриюта». Типа предварительный отбор проводишь. Побазаришь, пусть о себе что-нибудь расскажут. Если спросят об условиях работы, ответишь: об этом после, в следующий раз. Мол, тебе нужно подумать, подходит она или нет. Понял ситуацию?