Афганец

Владимир Раугул

Афганец

Глава первая: Солнечное детство

Из своего солнечного детства Ассаду больше всего запомнилось солнце. Но не столько солнце, которое в Афганистане светит всегда, а то, что белая борода отца солнце это закрывала, и под ней можно было скрыться от палящих лучей не хуже, чем в тени фруктовых деревьев. Представляясь всем, Ассад говорил, что он афганец, и зовут его Ассаудула Самим Ибн Абдулсатар Тотахел. Хотя потом выяснилось, что афганцев как таковых вообще не бывает, а есть пуштуны, таджики, узбеки и прочие национальности, каждая из которых считала себя самой исключительно афганской. Но в детстве своем Ассад никогда не задумывался над такими вопросами, да и понять их он всё равно бы не смог, так как отец его был

Огромный отцовский дом занимал площадь, не поддающуюся математическо-геометрическому исчислению, так как тут нужно было уметь считать не только на уровне арифметики, но и напрягаться чрезвычайно. Естественно, что всем было не до этого. Единственное, что было достоверно известно, это что в доме было ни то тридцать, ни то шестьдесят, ни то восемьдесят комнат. Сколько точно, никто сосчитать так и не смог, так как после двадцати непременно сбивались со счета, а пройти все комнаты за один раз вообще никому не удавалось.

Большую часть комнат занимал отец. Комнат десять использовалось для молитвы, комнат пять - для перебирания четок и благочестивых раздумий, и еще комнат десять использовалось для деловых нужд. Когда отец занимался делами или просто перебирал четки, погруженный в свои мысли, всем детям строго-настрого запрещалось шуметь, говорить, бегать и даже глубоко дышать. Детей, в такие часы, обычно выводили подальше в сад под непременным надзором прислуги, чтобы дети не заблудились. И было чего опасаться. Сад, занимавший площадь чуть меньше территории самого Афганистана, служил излюбленным местом для прогулок. Туда обычно выводили гостей перед обедом. Так всем и говорили: "Попрошу всех в сад! Все в сад, уважаемые!" В саду всем предлагали часика два поугощаться фруктами и ягодами, в результате чего, дойдя до обеденного стола, гости уже были просто не в состоянии есть все те мясные деликатесы, которые предлагал им хлебосольный хозяин. Основным любимым деликатесом были яйца барана, что сильно сокращало приплод этого скота по причине того, что хозяин просто не считал нужным резать целого барана ради такой мелочи. Однако он слишком любил это блюдо, что вскоре привело к полному отсутствию самцов-производителей (во всяком случае, среди баранов).

И вот как-то один из гостей, либо по тому, что слишком пожалел оскопляемых баранов, либо потому, что слишком любил фрукты, либо потому, что был слишком стар (что скорее всего), чрезмерно увлекся виноградом в фруктовом саду. Он, что называется, оторвался от коллектива, попал куда-то в глубь сада, окончательно там заблудился, и в течение трех дней не мог выйти обратно к дому. Хозяину, в конечном итоге, пришлось снаряжать поисковую партию из сорока человек с факелами, барабанами, и собаками. Когда поисковая партия, дико улюлюкая и сотрясая воздух барабанным грохотом и собачьим лаем, пошла по саду, все соседи решили, что к почтенному Абдулсатару (так звали уважаемого хозяина) в сад залез тигр, и он его выкуривает. Бедный же заблудившийся гость, жутко перепугавшись подобной облавы и решив, что пришел его смертный час, в ужасе забрался на абрикосовое дерево, откуда и упал прямо на одну из поисковых собак. Собака была жутко не довольна и облаяла старика последними собачьими выражениями. То ли от падения на собаку, то ли от того, что за эти три дня он съел больше немытых фруктов, чем за всю свою предыдущую жизнь, не известно, у бедного гостя случился жуткий понос. Вони и сраму потом было еще надолго, а потому с тех пор, во избежание подобных неприятностей, все гуляющие в саду находились под надзором, и не допускалось, чтобы они удалялись от дома более чем на километр.

Ассад догадывался, что дом и сад у них очень немаленькие, и как-то даже поинтересовался, не является ли его отец родственником короля. Но мама успокоила сына, заверив, что отец в подобных порочащих его связях никогда замечен не был. Напротив, Абдулсатар - человек всеми уважаемый. Он был в Мекке и считается праведником. На это Ассад поинтересовался, дают ли такие дома каждому, кто побывал в Мекке. Мама засмеялась и объяснила, что отец пишет бумаги, и ему за это платят хорошие деньги. Из услышанного Ассад сделал заключение, что отец зарабатывает большие деньги, потому что умеет писать. Ассад тоже решил научиться грамоте, и его решение было одобрено. Вскоре отец направил сына в школу, и там, получая ежедневно удары палкой по числу букв в арабском алфавите, Ассад вскоре научился читать Коран и, даже, стал читать Хафеза Ширази, Саади и Омара Хайяма. Правда произведения последнего, как выяснилось, не вполне одобрялись школьной программой. Найдя у мальчика книгу рубайев Омара Хайяма, учитель возмутился, что сын праведника читает столь развратные произведения, и прописал ученику столько ударов розгами, сколько у Омара Хайяма рубайев о вине. К счастью для Ассада, учитель знал всего три таких рубая, иначе мальчику пришлось бы расстаться с жизнью.

Однако обучение в школе заставило Ассада задуматься над тем, что учитель тоже умеет писать, но дом у него, тем не менее, очень даже маленький. Всего десять комнат. Подозревая, что был введен в заблуждение, мальчик высказал свои сомнения матери. Она вновь рассмеялась и объяснила, что отцу платят деньги за то, что он просто подписывает бумаги. Из этого Ассад сделал вывод, что хорошо платят тому, кто умеет подделывать подписи. Он поделился своими соображениями с одноклассником, но тот поднял приятеля на смех и сказал, что больше всего платят министрам за их настоящие подписи под ненастоящими документами. Заподозрить отца в подобной подлости Ассад, конечно, не мог, и потому, строго отчитав приятеля, пообещал набить ему морду, если тот еще раз обзовет отца Ассада министром.

Как выяснилось позже, отец Ассада был всего лишь нотариусом, при этом одновременно являясь королевским сборщиком налогов. Какая из этих двух почетных должностей приносила ему больше денег, сказать было трудно, и никто не пытался задавать подобных вопросов, так как брат отца был королевским прокурором. Правда слово "королевский" вскоре было отброшено, так как, когда Ассаду было восемь лет, генерал-лейтенант Мухамед Дауд Хан сверг своего двоюродного брата, короля Мухамеда Захир Хана, и стал президентом, поскольку называться королем ему показалось не модным. При этом генерал назвал монарха не Захир, а Захер Ханом, и, взяв правителя Захер, велел ему отправляться на последние три буквы этого имени. В результате король уехал в Западную Европу. Но Ассад даже не заметил этих событий, по-прежнему считая, что дядя и отец занимают самые что ни на есть королевские посты, и был прав, так как суть должности не в её названии.

Белоснежные шапки далеких гор, мягкая тень деревьев и вечерняя прохлада, напоённая ароматом цветов, запечатлелись в детской памяти Ассада. Он помнил, как вечерами сидели они перед домом под светом слегка раскачиваемых ветром электрических гирлянд, и его мудрый, белобородый отец говорил с почтенными людьми о Мекке, о смысле жизни, о Саади, и о чем-то таком, чего Ассад даже понять не мог. И Ассаду казалось, что нет никого мудрее, добрее и почтеннее его отца. И все старшие братья всегда соглашались с этим мнением, даже во время самых хулиганских игр думая о том, что на всё это может сказать родитель.

Так однажды Ассад предложил искупать садовника в реке, протекавший в глубине сада. Но братья заметили, что этого делать нельзя, иначе садовник попадет в Индию и утонет в Индийском океане. Ассад сначала не поверил, но тут же ему были даны самые исчерпывающие и убедительные разъяснения. По заверению братьев, отец утверждал, что река, протекающая в их саду, течёт в Индию, а из Индии все реки текут в Индийский океан. Так как информация, исходившая из уст отца, не могла подвергаться сомнению, садовник остался невыкупанным. С тех пор маленький Ассад был уверен, что Индия находится за ближайшими деревьями, а где-то в глубине сада, куда его не пускают, расположен этот самый индусский океан. Учитель географии, правда, высказывал по этому вопросу какие-то странные заблуждения. Ассад не спорил с ним исключительно из вежливости, всё же оставаясь при своем мнении и считая, что отцу-то уж, конечно, лучше знать, где находится Индия, тем более, что учитель в их саду вообще никогда не бывал.

И всё было хорошо. И жизнь текла хорошо и спокойно, как река в саду, впадающая в скрытый фруктовыми деревьями океан Хиндустана. Всё было у Ассада. Самое главное - у него был мудрый отец. Но всё хорошее рано или поздно кончается. Людям хочется новизны, и, вероятно по этой простой причине, в Кабуле произошла революция. Говорили, что какой-то Тараки сверг Мухамеда Дауда. Что же там случилось на самом деле, никто толком не знает. Отец же Ассада, будучи настоящим мудрецом, решил не дожидаться этих сомнительных событий и умер за год до революции. В глазах сына, впоследствии, это служило лишь лишним доказательством мудрости отца, и оставалось только жалеть о глупости революционеров, которые, между нами говоря, всё равно прожили не так уж долго. Ассаду думалось, что если бы революционеры были поумнее и вообще не рождались на этот свет, то нормальным людям вполне можно было бы жить вечно.