Афганские каскадеры
Шрифт:
Она не стала выспрашивать у напарника, зачем тот подходил в ущелье к «дипломату» и о чем они там говорили. В присутствии сторонних лиц такие разговоры неуместны.
– Как настроение, Анна? – спросил, не отрываясь от камеры, напарник.
– Нормально, – вяло отозвалась Козакова. – А что?
– Да так… – На лице Котова блуждала загадочная улыбка. – Когда вернемся в родные пенаты, будет нам о чем поговорить.
Конвой приближается к старому мосту. Анна думала в пути о разных странностях и совпадениях. Мужчина, по которому она скучает и которого любит еще сильнее, еще крепче, чем прежде, находится всего в каких-то двух или трех сотнях километров. Когда-нибудь она расскажет Ивану об этой поездке, о том, что она была совсем близко – рукой, кажется, подать – от базы Кемп Бастион, где он служит по контракту. Можно представить, как он удивится…
И еще она думала о тех ребятах, кому довелось здесь сражаться летом восемьдесят четвертого и чей подвиг потом был отредактирован высоким руководством и проштампован грифом «Совершенно секретно». Эти простые советские парни, русские, украинцы, осетины, люди других национальностей, сами того не ведая, предотвратили какую-то большую беду. То же самое можно сказать обо всех тех, кто прошел Афганистан, кто воевал, работал, трудился, а порой и умирал на этой полузабытой войне.
Она не стала оборачиваться, не стала смотреть напоследок через заднее стекло на удаляющуюся, но все еще хорошо видимую горную гряду.
В этом не было нужды; память запечатлела в деталях величественную, захватывающую дух картину.
Ниспадающий от главного хребта к горной речке складками уступ горы.
Старая сторожевая башня.
Шумливая река, несущая холодные пенные воды по дну ущелья.
И уступчатые, расходящиеся постепенно, с длинными зазубринами и сколами, светло-серые склоны скал, испещренные какими-то темными, почти черными пятнами, трещинами и точечками…
Это место навсегда останется в ее памяти.
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
22 октября.
База Кемп Бастион
Козак провел несколько суток в какой-то пакистанской деревушке, расположенной невдалеке от границы. Мадам Борель, к счастью, убралась с глаз долой в тот же день, когда он передал ей сумку, которая для чего-то понадобилась одному их общему знакомому.
Иван был предоставлен сам себе. К нему, правда, приставили четверых «гардов», двое из которых местные, а двое – европейцы. Но они вели себя аккуратно, глаза не мозолили, четко исполняли свое охранительное дело, и не более того.
Утром двадцатого числа он пересек границу – в гриме и по паспорту Эндрю Маховски. Вечером тех же суток Ивана Козака, сотрудника AGSM, старшего группы Team-2 здешнего филиала компании, плененного – как выяснилось – отрядом какого-то местного полевого командира во время недельной давности акции в окрестностях Лашкаргаха, выкупили из полона. В инсценировке участвовали уже знакомые Ивану личности: водитель Сэконда, еще двое сотрудников Майкла, а также Алекс и Фрэнк.
Козака доставили в Кемп Бастион. Грэй и Джонс поздравили своего считавшегося сначала убитым, а затем плененным сотрудника с освобождением. После чего Ивана отправили в госпиталь – чтобы его там хорошенько осмотрели врачи.
В уже знакомом Ивану медблоке он провел около полутора суток. Там ему медик сделал небольшую операцию под местным наркозом: удалил вживленный им же микрочип. Остальное время Иван проспал, делая лишь короткие перерывы для приема пищи и гигиенических нужд.
В час пополудни старший медик еще раз осмотрел прооперированное предплечье. Убедившись, что все в порядке, сам наложил повязку, закрепив ее дополнительно нарукавной бандажной сеткой.
– Ну вот, – сказал он, улыбнувшись Козаку, как старому знакомому, – по нашей части все в полном порядке. Можете одеваться, Айвен… Кстати, вас ожидает один джентльмен, ваш коллега.
Этим «джентльменом» оказался телохранитель Джонса. Когда Иван выбрался из палаты, Фрэнк отлепился лопатками от стены и жестом велел следовать за ним.
Они вместе – и молча – прошествовали уже знакомым Ивану маршрутом в соседний «корпус». Когда оказались у лестницы, Фрэнк негромко сказал:
– Поднимайся, Айвен. С тобой хотят поговорить…
Дверь, ведущая в то подчердачное помещение больничного ангара, в котором уже довелось побывать однажды Ивану, оказалась открытой.
Войдя внутрь, Иван несколько секунд стоял неподвижно. Заметив устроившегося возле небольшого окна мужчину, он направился к нему.
– А! – сказал Сэконд. – Вот и наш герой.
– Вы, как всегда, шутите, босс…
– Присаживайтесь, дружище. – Майкл похлопал рукой возле себя. – Надо переброситься словцом.
Иван уселся рядышком с мужчиной, одетым в такую же униформу, как и он сам. Единственно, на его нагрудном кармане нет бейджа, который положено носить всем здешним сотрудникам.
– Я весь внимание, сэр.
– Шаблонность, предсказуемость в нашем ремесле – смерти подобны. – Сэконд внимательно посмотрел на сотрудника. – Вы согласны со мной, Айвен?
– Интересное начало разговора… Вы намекаете на то, что я постоянно торчал во время прохода на том долбаном перекрестке? Где меня потом и прихватили?
– Приведу другой пример. Взять хотя бы Колина Кэмпбелла… Он был слишком предсказуемым человеком, не так ли?
– Вы сказали «был» или мне послышалось?
– Колин погиб… Вам разве не сказали?
Иван удивленно вскинул брови.
– Нет, не сказали… Меня ведь сразу повезли в госпиталь… Когда погиб? И как?
– Неделю назад. Он вышел из машины возле кургана, поднялся, чтобы исполнить некий ритуал… Об этом его дурацком обычае знал самый последний ишак в этой провинции. Ну и вот: сработала установленная кем-то «растяжка»…
«Кэмпбелл, значит, погиб на следующий день после того, как «умер» Козак, – подумал Иван. – Вот только Козак спустя несколько дней воскрес, а шотландец умер по-настоящему…»